Терминатор и Дюймовочка - Андрей Бадин

Алексей прицелился, выстрелил, и с двадцати пяти метров уложил наповал две задние шины. Машину немного занесло, и она на полном ходу влетела в закрытые двери продовольственного магазина. Выбив раму вместе с массивными стеклами, заехала внутрь, разнесла прилавок, проломила стену и остановилась только в мясном отделе. Через разбитое ветровое стекло на братков обрушился поток потрохов недавно освежеванных животных. Некоторое время пацаны кричали, молили о помощи, но потом притихли и стали жевать свалившуюся к ним в салон варено-копченую колбасу. На халяву съели по три батона и получили крутую изжогу.

— Водки не хватает, — рыгнул пассажир Фирса. — Ты чего в винный отдел не въехал?

Алексей зло сплюнул на асфальт и вернулся к джипу.

— Я их утихомирил, — сказал он, садясь за руль. — Больше они хулиганить не будут.

— Эти выстрелы, грохот и взрывы на соседней улице твоих рук дело? — спросил Демин.

— Немного поработал, — смутился Леха. — Вспомнил былое. — Он завел мотор и спокойно поехал по улице.

Милиция оцепила место происшествия и никого, кроме оперативников и пожарных, в зону не пускала. Зеваки столпились за металлическими ограждениями и издалека наблюдали за неспешной работой служителей закона. Герман, Фома, Газила, Шаман и Дуб тоже находились в толпе и с ужасом смотрели, как тушат обгорелый кузов некогда зеленой «БМВ». Второй иномарки не было видно, так как она, напрочь искореженная, стояла в помещении магазина.

Людская масса гудела, перешептывалась, и слухи ползли по умам.

— Это все чечены учудили, — шепелявила сухонькая убогая старушка. — Они всю Москву хотят извести. Это все черные.

— Какие чеченцы, — вмешался высокий тучный мужчина с представительной внешностью. — Я сам видел, как огромный, между прочим, русский парень расстрелял обе машины из пулемета. Одна из них врезалась в столб, а другая влетела в витрину магазина. И никаких черных там не было.

— Правильно, русские черных и мочат, — встрял парень с остриженной наголо головой.

— Да вы чего, — парировала ему уже в годах, но молодящаяся женщина. Она была модно одета, а лихой раскраской-макияжем походила на куклу. — Это две бандитские группировки сцепились друг с другом за право снимать дань вот с этого магазина. — Она указала пальцем на выбитые автомашиной двери. — Они его не поделили и поэтому перессорились и перестрелялись.

— Да, это форменный бардак, куда смотрит милиция? — влез в спор тощенький дедушка. — Вот раньше, при коммунистах, такого на улицах не было.

Слушая эти разговоры, Герман думал: «Что же здесь произошло на самом деле? Что стало причиной унижения и травмирования пяти моих бойцов?»

Вдруг он увидел в толпе своего знакомого, полковника МУРа Николая Степановича Жабова. Тот быстро пробирался сквозь толпу зевак и ни на кого внимания не обращал.

— Коля! — что было силы крикнул Герман, и полковник, узнав этот голос, поднял голову и начал искать его в толпе.

Как только его взгляд, осоловелый, тяжелый, наткнулся на Тычу, он сразу преобразился. Полковник понял: если один из самых влиятельных мафиози Москвы здесь, значит, это ЧП имеет отношение к его банде. Он подозвал к себе молоденького лейтенанта из оцепления и приказал:

— Видишь мужчину в белом костюме и солнцезащитных очках?

Лейтенант обернулся и, когда понял, о ком идет речь, кивнул.

— Пропусти его и приведи ко мне.

Лейтенант побежал выполнять приказ, а полковник подошел к майору патрульно-постовой службы, прибывшему на место происшествия раньше всех.

— Здравия желаю. — Жабов небрежно отдал честь и поздоровался с ним за руку. Майор, пожилой худосочный мужчина, вытянулся в струнку, отдал честь и вкратце доложил «высокому» начальнику о происшествии.

Германа и Фому пропустили без вопросов, а остальным браткам пришлось остаться.

Но главари сразу подходить к полковнику не стали, а отошли в сторону и принялись ждать.

Николай Степанович заметил, что его уже ждут, и незаметно кивнул: мол, сейчас подойду.

Герман и его «правая рука» Фома были зрелыми, что называется, в самом соку мужчинами.

В молодости Фома, тогда еще Николай Фомичев, был чемпионом страны по боксу, валил противников без особого труда, как пшеничные снопы. Потом от славы побед у него закружилась голова и звездомания захлестнула его развращающей волной вседозволенности. Он стал пить, а почему не выпить, когда наливают? Естественно, бросил тренироваться и покатился под откос жизни, как подмоченный снежный ком с горы. Начал драться по подворотням, а почему не дать в морду, если эта морда тебе не по нутру? И однажды Фома сел в тюрьму за нанесения тяжких телесных повреждений троим парням-комсомольцам, активистам.

Когда он освободился, перестройка уже набирала обороты. Дикий капитализм поглотил Россию и утопил ее в предательстве, насилии, разврате и крови. А куда податься бедному зэку, да к тому же экс-чемпиону, который ничего не умеет делать, кроме как кулаками махать? На работу он устроиться не смог — тренером его не брали. И пошел он в банду к молодому спортсмену-каратисту Герману Розовощекову. Тыча взял Фому на испытательный срок, предварительно проверив в деле.

Один коммерсант задолжал Герману несколько тысяч долларов и отдавать не спешил, так как у него их просто не было. Он проигрался в казино, но бандитов эти «мелочи» не волновали. Коммерсант сник, стал прятаться от братков на квартире любовницы, но его разыскали и привезли на разборки. Фоме поручили выбить из него эти деньги, и он, недолго думая, обдолбил бизнесмену кулаками печень и почки. Тот пообещал к вечеру расплатиться, продал товарищу за полцены свою машину и мигом вернул долг. И до сегодняшнего дня он платит регулярно и будет платить.

Этим бизнесменом был Альфред Репутатский.

Авторитет Фомы рос, и вскоре он стал «правой рукой», вернее, «правым кулаком» самого «крутого кулака» Германа Тычи.

Герман сам был атлетического телосложения, но уважал Фому за силу, злость и умение драться и знал, что тот никогда не отступает и не сдается. Сам Тыча был «упертым» и своенравным властелином, но к мнению бригадира всегда прислушивался.

Герман Розовощеков в тюрьме никогда не сидел и не желал садиться. Когда-то он работал тренером по дзюдо в детско-юношеской спортивной школе. Когда в СССР начался бум карате, он переквалифицировался и стал обучать «чайников» этому виду единоборства, естественно, за деньги. Был он отличным спортсменом, но не чемпионом. В спорте же платят за достижения, а их у Германа как раз и не было. Драться возле пивнухи — тоже дело. Но за это можно схлопотать либо срок в тюряге, либо кружкой по голове. Другое дело, когда выступаешь на соревнованиях и должен честно, по правилам, доказать свое превосходство над такими же, как и ты, тренированными, волевыми, сильными и мужественными людьми. Но честолюбивый Гера хотел быть первым любой ценой и напрочь отрицал игру по каким-либо правилам. Денег от тренерской работы ему не хватало, и он встал на опасный, но очень доходный путь — рэкет.