Терминатор и Дюймовочка - Андрей Бадин

— А, — засмеялась она и обхватила обеими руками шею Коновалова, прижалась к его широкой, мощно вздымающейся богатырской груди, и ей стало хорошо и спокойно. Положив голову к нему на плечо, она улыбнулась, закрыла глаза и представила, что сидит на руках у своего любимого, дорогого и единственного отца. К сожалению, Альфред Репутатский ни разу в жизни не брал ее на руки…

Но в эти минуты Катя и не думала о нем, она даже не помнила о его существовании. Почему-то ей было очень хорошо с этим огромным, как гора, сильным, как медведь, но посторонним дядькой — Алексеем Коноваловым.

Странно, но и Лехе было приятно нести Катеньку, и трепетная дрожь прокатилась по всему его телу. Он вдруг вспомнил, как обнимал свою единственную, любимую и драгоценную дочку, ласкал ее, целовал в румяные щечки, смешил нелепыми звуками и как она смеялась и радовалась, сидя на его могучих руках. Как он мечтал снова прижать ее к груди, нежно поцеловать, но, к сожалению, это было несбыточной фантазией, потому что его годовалая дочь Анечка и жена Татьяна погибли девять лет назад, во время крушения поезда Москва — Санкт-Петербург. С того дня Алексей стал другим — очень грустным человеком.

Горе-похитители и их заложница беспрепятственно прошли в здание госпиталя, и никто у них даже пропуска не спросил. Когда поднимались в лифте, Демин сильно занервничал: никак не мог дождаться встречи с дочерью. Алексей, видя изменения в настроении друга, тоже заволновался — они оба понимали, что могут больше никогда не увидеть Светлану.

Витек первым ворвался в палату и, увидев Светлану живой, тут же заулыбался.

— Здравствуй, моя хорошая, — он подошел к ней, обнял и крепко, несколько раз поцеловал в обе щечки.

Светлана дремала, но, увидев отца, приподнялась на скрипучей больничной кровати и радостно пролепетала:

— Здравствуй, папочка.

Витя положил гостинцы на тумбочку, сел на кровать и взял дочку за ручки.

— Как там наша попочка, много дырочек сделали?

— За сегодняшний день еще пять, и капельницу ставили два раза, — ответила дочь. — А ты чего так поздно?

— Извини, были дела и поэтому задержались. — Витек с мольбой взглянул на Коновалова, ища у него поддержки.

— Да, непредвиденные обстоятельства, — добавил тот. — Ну, здравствуй, Светлана, как ты?

— Здравствуйте, дядя Леша, я ничего, прохожу курс радиационной терапии. Говорят, что у меня скоро операция.

Услышав эти слова, Витек не выдержал и взволнованно посмотрел на Катю. Та стояла перед кроватью не шелохнувшись и во все глаза смотрела на Светлану.

Дело в том, что от облучения у Светы выпали все волосы, и она, как две капли воды, стала похожа на своего отца. Ее лысина так же, как у него, блестела в лучах заходящего солнца, и на ней были видны маленькие искрящиеся капельки пота. Точно как у отца. Под глазами у девочки были большие синие круги, она осунулась, похудела, и было заметно, что ей плохо.

У Катерины защемило сердце.

Они были ровесницами, но рослая и спортивная Катя выглядела старше, а главное, была веселой и жизнерадостной. Даже здесь, в больничной палате.

— Вот, познакомься, это Катя, — представил Алексей. Виктор встал и отошел к двери, уступая место девочке.

— Здравствуй, — тихо произнесла Репутатская и подошла к кровати.

— Здравствуй, — так же тихо ответила Света.

Катя села рядом с ней, взяла бледную, с синими жилками ладошку и нежно погладила.

— Плохо тебе? — с сочувствием спросила она, и маленькая, горькая слезинка прозрачным хрусталиком покатилась по ее розовой щеке.

— Плохо. Попа от уколов сильно болит. Наверно, я скоро умру, только ты папе не говори, а то он расстроится, — прошептала Светлана. Теперь и у нее по бледной щеке, как последняя капля жизни, скользнула слеза.

Девочки сидели молча, держались за руки и не знали, о чем говорить.

— Мне к профессору надо, узнать, как ее состояние, а ты пока присмотри за ними.

Алексей кивнул, а Витек вышел из палаты.

Белоснежная одноместная палата завораживала взгляд своей чистотой и убранством. В одном углу стояла кровать, на которой сидели девочки, рядом с ней тумбочка и стул. Как положено, под кроватью лежала пластмассовая, веселого желтого цвета утка, на подоконнике стояла вазочка с лютиками, а на тумбочке лежали гостинцы, принесенные Деминым.

— Мы тебе пирожные принесли, бананы, яблоки и торт, — наконец нашлась Катя и начала выкладывать угощения из пакетов. Увидев эти долгожданные, но редко употребляемые по причине бедности продукты, Света несказанно обрадовалась.

— О, откуда это все?

— Твой папа тебе купил, угощайся.

— Съешь и ты, — предложила Света и взяла банан.

— Спасибо, я уже пробовала, — ответила Катя, хотя ей очень хотелось.

— А нас плохо кормят, только картошка, макароны, каши да свекольное пюре по три раза в день, — пожаловалась Света. — Я на него смотреть не могу. — Она подняла крышку на тарелке и показала Кате большую, бесформенную, пахнущую сладостью красную массу.

— Хочешь? — спросила она, но Катя поморщилась и отрицательно покачала головой.

— Боюсь, вырвет…

— Я тоже не ем, меня тоже от нее мутит. Грецкие орехи тоже дают, но их я ем, — Света показала маленькие сердцевинки на блюдечке. — Если хочешь, попробуй, но предупреждаю, — Света пододвинулась к Кате и заговорщически прошептала на ухо: — от них сильно пукаешь, даже лампочки под потолком раскачиваются. А после свеклы какашки красного цвета. Будто свеклой какаешь и при этом тоже много пукаешь, — она озабоченно покачала головой.

— Словом, как ни крути, кругом газовые атаки, — констатировала Катя.

— Да.

Катя уставилась в тарелку и состроила на лице такую мину, будто ей предлагали вареного червя или таракана. Несмотря на уговоры Светланы, свеклу она пробовать категорически отказалась, а вот грецких орехов съела.

— Ладно, пусть меня газы разорвут, — обреченно вымолвила она и стала есть орешки. При этом, стесняясь, взглянула на Алексея.

Тот, конечно, слышал детский шепот, каждое слово, но притворился глухим и немым, как мудрый речной карась. Он сидел на стуле, глазел в окно и не хотел мешать серьезной детской беседе.

Катя съела несколько орехов, похожих на крохотные обезьяньи мозги, и запила предложенным чаем.

Света поела фрукты, кусочек торта, конфеты, орехи, запила соком. После трапезы девочки снова уставились друг на друга.

— Можно я поглажу тебя по голове? — попросила Катя.

— Погладь, мне будет приятно. Можешь и похлопать, шлепки по всему коридору разносятся, — разрешила Света.

Репутатская встала, протянула руку и осторожно дотронулась до абсолютно лысой головы Светы.