Ты теперь мой враг - Тиана Тесса

— Это «Сафроновский», — произносит Демид, и теперь понимаю, о чём речь.

Прежде я видела этот район с другой стороны, и конечно, не с такой высоты. Центр состоит из современных зданий, которые сменяются старинными, часть старого города заканчивается этим районом, а дальше снова начинаются новостройки.

С этим местом у меня связаны некоторые воспоминания. Бабушка говорила, что мы жили там когда-то, но всё, что я помню, это огромной рыжий кот, который сидит на ветхом сарае. Когда я рассказывала бабушке об этом, она говорила, что это наш Прошка, его котёнком подарил мне папа. А потом с родителями случилось несчастье, и мы с бабушкой переехали в деревню к её сестре, которой вскоре тоже не стало. У меня тогда осталась одна бабушка.

— Кажется, у всего района, нет света, — отмечаю я, возвращаясь из воспоминаний. Не время им предаваться.

— При ветре там всегда так. В секторе мало кто остался, да и люд самый простой, никто и не спешит восстанавливать электричество.

— Службы не едут на выручку из-за того, что оставшиеся проживающие не из состоятельных? — даже брови поднимаю.

— Если и этих немногих хотят выжить оттуда — почему нет?

— А их хотят выжить?

Демид пожимает плечами:

— Учитывая, что такая большая территория находится в самом центре города, да ещё и в состоянии неудовлетворительном, неудивительно, что кто-то мог положить глаз на район.

— Но это же огромная площадь.

— Тем он и привлекателен.

— И что же, всех их собираются расселить? Неужели со всеми выйдет договориться?

— Возможно, есть другие способы, — ухмыляется Демид. Смотрю непонимающе. Но про другие способы я переспрашивать не стану. И вскоре думать забуду об этом разговоре. А зря.

Я обхватываю себя за плечи, духота сменяется прохладой, Демид замечает это, отходит и вскоре накидывает мне на плечи плед, растирает мои руки и задерживает свои ладони, а я дыхание.

— Замёрзла, — даже не спрашивает, а утверждает он.

Мурашки по телу вовсе не от холода, но я всё равно киваю.

Демид обхватывает меня руками за плечи со спины, притягивает, его близость обжигает, и я чувствую себя в его объятиях под защитой. Совершенно не знаю, выйдет ли у нас что-нибудь, но очень этого хочу. Мне кажется, он тот самый, кого я и не мечтала встретить когда-нибудь. Впрочем, нет. Мне не кажется.

Мы немного стоим так, а потом усаживаемся на плед, который расположен тут же, отмечаю, что Демид подготовился, щелкает тумблером и стена загорается огоньками, забавно. На пледе появляются фрукты, напитки:

— Настоящее свидание? — поднимаю брови.

Демид занимает место рядом со мной.

— Самое настоящее.

Ему удается снова меня удивить, признаться, не ожидаю, что будет место романтике, но дело даже не в этом, с этим мужчиной мне легко и хорошо, мы говорим о мелочах, Демид много расспрашивает обо мне, и я узнаю его немного ближе.

Всё портит лишь дождь, который теперь обрушивается ливнем, мы оказываемся окружены потоком воды, и не замечать её становится невозможно.

Смеясь бежим к ступенькам, ведущим вниз, промокшие насквозь, и даже пронизывающий ветер не портит настроение.

Но это ещё не все испытания на сегодня: по дороге мы пробиваем колесо, и уже решив эту проблему, обнаруживаем, что у моста, ведущего в город, собирается огромная пробка.

Там авария, и мы тратим полтора часа в попытке объехать это место. Поэтому домой Демид привозит меня за полночь.

Он так широко улыбается, что на моём лице тоже невольно расползается улыбка.

— Если ты теперь решишь мне отказать, я пойму, — напоминает мне про наш уговор, о котором я уже и забыла. — Но всё же прошу дать мне ещё шанс.

Делаю серьёзное лицо, хотя и так понятно, что отказывать не собираюсь.

— Я подумаю, — киваю и ловлю взгляд карих глаз. Наталкиваясь на них, снова улыбаюсь.

Наше далеко не идеальное свидание мне нравится, и это написано у меня на лице, лишь не хочется, чтобы всё прекращалось.

От взгляда немного теряюсь, пытаюсь отстегнуть ремень безопасности, но замок не поддается, Демид наклоняясь, помогает, его близость будоражит, аромат парфюма дурманит, по телу бегут мурашки, он аккуратно убирает ремень и заглядывает в глаза.

— Порядок, — шепчет и отстраняется, но я остаюсь совсем не в порядке, и пока мы идем к подъезду, всё ещё ощущаю на себе его дыхание. У двери я останавливаюсь: наш подъезд — не место для таких, как он.

Говорю, что дальше сама, и он кивает.

— Пока, Лика, — произносит Демид, смотрит в глаза, но не наклоняется. Даже попыток не делает меня поцеловать, хотя от собственных мыслей я уже вовсю схожу с ума. Очень рассчитываю на наше прощание, и теперь испытываю чувство досады, не получив желаемое. Чёртовы гормоны.

Сейчас достану свои записи и буду читать их всю ночь, чтобы избавиться от этого наваждения.

— Спокойной ночи, — низкий голос снова разрушает мои намерения. Плевала я на записи, потому что они мне точно уже не помогут. Я тону в этом мужчине просто потому, что он на меня так смотрит.

— И тебе, — произношу в ответ, ставя точку в нашем сегодняшнем свидании.

Вот теперь он уйдет, а что буду делать я?

Демид разворачивается и направляется к джипу, я тоже оборачиваюсь, мысленно ругая себя за свои же мысли, и уже берусь за ручку двери, когда позади улавливаю движение.

Тут же чувствую на себе мужские руки, резко оборачиваюсь и шумно выдыхаю, понимая, что моей точки, к счастью, оказывается недостаточно.

Демид без прелюдий прижимает меня к железной двери позади и с напором впивается в мои губы, а я обхватываю его за шею и вжимаюсь в него всем телом. Отвечаю на каждое движение, подаюсь навстречу, схожу с ума.

У него такие мягкие губы, он так нежно ими касается моих, что коленки просто подкашиваются, и в попытке удержаться на ногах, я впиваюсь пальцами в его рубашку, поцелуй становится требовательным, страстным, моё тело полностью во власти Демида, он обхватывает меня руками так крепко, что я вмиг растворяюсь в этих объятиях.

Стук его сердца, ритмы моего, рваные выдохи и шумные вдохи. Мне не хочется, чтобы он останавливался, понятия не имею, сколько времени проходит, и лишь когда мы тяжело дышим, с трудом друг от друга оторвавшись, понимаю, насколько безумные чувства испытываю.

— Вот теперь спокойно ночи, — хрипло произносит, еще раз целует, на этот раз коротко, и отстраняясь, идёт к своей машине. Он оставляет меня наедине с этим ураганом чувств.