Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!» - Михаил Барятинский

Вся тяжелая артиллерия 62-й армии находилась на левом берегу Волги, откуда поддерживала наши войска. На фото: 122-мм корпусная пушка А19 ведет огонь по немецким войскам. Сентябрь 1942 года

В особенно тяжелом положении оказалась 138-я стрелковая дивизия. Без снабжения, без продовольствия, без боеприпасов. Красноармейцы сражались преимущественно трофейным оружием. Лишь в ночь на 16 ноября самолеты У-2 сбросили Людникову на парашютах четыре тюка продовольствия и четыре тюка боеприпасов. А в ночь на 20 ноября четыре бронекатера, наконец-то, пробились в протоку Денежная Воложка, а затем к плацдарму, получившему к тому времени название «остров Людникова». Катера доставили боеприпасы, медикаменты и вывезли 150 раненых.

Прорыв немцев к Волге в районе завода «Баррикады» оказался последним успехом 6-й полевой армии в сражении за Сталинград. До перехода советских войск в контрнаступление положение войск 62-й армии в городе уже не изменялось.

Тяжелая артиллерия подтягивается к Сталинграду. На фото: 152-мм гаубица М10 на буксире у трактора С60. Октябрь 1942 года

Основные усилия сторон в зимней кампании 1942–1943 годов сосредоточивались на южном крыле советско-германского фронта. Именно здесь находились наиболее крупные и активные группировки как Вермахта, так и Красной Армии.

Можно констатировать, что к середине ноября 1942 года основные задачи поставленные перед немецкими войсками директивой № 41 были выполнены на Сталинградском направлении полностью, на Кавказском – частично. Уже к концу сентября Сталинград прекратил свое существование как промышленный и транспортный узел, судоходство по Волге было прервано. В этом отношении продолжение наступления с целью окончательного овладения всем районом Сталинграда уже ничего не могло дать.

105-мм гаубица FH18 ведет огонь прямой наводкой. Для поддержки своих войск немцы могли ставить на прямую наводку даже орудия крупных калибров. Сталинград, октябрь 1942 года

В отличие от немцев, наши войска могли использовать в городе лишь орудия калибром не свыше 76 мм. На фото: расчет устанавливает на огневой позиции 76-мм пушку ЗИС-3. Сталинград, октябрь 1942 года

С точки зрения военной целесообразности в этом также не было никакой необходимости, поскольку в стратегическом отношении для обеспечения северовосточного фланга немецких войск при наступлении на Кавказ достаточно было занять линию Астрахань – Калач – Воронеж с основным опорным пунктом на перешейке между Волгой и Доном, как это и предусматривалось директивой № 41. Сталинград не было необходимости включать в эту линию, так как краеугольными камнями обороны перешейка являлись высоты в излучине Волги у Красноармейска и на западном берегу Дона севернее Калача. И те и другие прочно удерживались немецкими войсками.

В этих условиях попытка занять Сталинград с хода в конце августа 1942 года и даже сентябрьский штурм города выглядят еще оправданными. Однако все дальнейшее напоминает театр абсурда. К этому времени стало очевидно, что план летней кампании рушится и в него необходимо вносить существенные коррективы. Для наступления по двум направлениям у Вермахта не было ни сил, ни средств. Решение главного командования могло быть двояким: либо отказаться от наступления на Кавказе и сосредоточить все силы для взятия Сталинграда, либо отказаться от Сталинграда и продвигаться дальше на Кавказ. Как с военной, так и с экономической точки зрения второе решение выглядело более перспективным. Однако, начальник генерального штаба сухопутных сил генерал Гальдер, потребовавший прекращения наступления на Сталинград, 24 сентября 1942 года был уволен в отставку. Гитлер не хотел менять планы, он не хотел отказываться ни от чего, вопреки логике и здравому смыслу. С конца сентября вопрос о взятии Сталинграда все более переходил из военной категории в категорию идеологическую и политическую.

Гвардейцы-автоматчики ведут бой в, так называемом, «районе баков». Так в Сталинграде называли место, где находились нефтяные резервуары. Октябрь 1942 года

Выступая 8 ноября 1942 года в мюнхенской пивной «Левенбройкеллер» перед своими товарищами по путчу 1923 года, Гитлер сказал: «Я хотел дойти до Волги, и до конкретного места, к определенному городу. Случайно этот город носит имя самого Сталина. Не подумайте, что я вышел к этому городу только потому, что он носит это имя. Он мог бы называться иначе. Это произошло потому, что там находится один важный пункт. Овладев им, мы перережем транспортную артерию с производительностью 30 млн. тонн грузов, среди них – почти 9 млн. тонн нефти. Там стекались потоки пшеницы с Украины, Кубани и далее отправлялись на север, там был гигантский перевалочный пункт. Его я хотел взять, и знаете, мы – скромные люди, – мы овладели им. Остались незанятыми совсем небольшие площади. Другие могут сказать: «Почему же вы не ускорите темп сражений?» Ответ: «Поскольку я не хочу второго Вердена. Я хочу сделать это небольшими штурмовыми подразделениями. Время при этом никакой роли не играет. Теперь ни одно судно не пойдет вверх по Волге. И это решит дело».

Интересно, верил ли Гитлер сам в то, что говорил? «Гигантский перевалочный пункт» был уже ликвидирован, тем не менее, он все время торопил Паулюса, требуя взять Сталинград как можно скорее. Почему? Затянувшийся штурм города, носившего имя Сталина, преподносился советской, английской и американской пропагандой как явление символическое, и это, без сомнения, бесило Гитлера. Не следует забывать, что он был психически неуравновешенным (если не сказать больше) человеком, увлекавшимся мистикой, черной магией и т. п. Если бы город назывался Крыжополь, то от этого Гитлеру было бы гораздо легче. Кроме того, речь шла о «потере лица» перед немецким народом, перед которым Г итлер считал себя подотчетным (не следует забывать, что нацистская партия пришла к власти в Германии вполне законным путем, в результате демократических выборов, в отличие от партии большевиков, захватившей власть в России вооруженным путем). Гитлер был вынужден считаться и с союзниками Германии, некоторые из которых относились к его действиям весьма критично. В основном по политическим соображениям, немецкие и союзные армии, расположенные по обе стороны от Сталинграда и на среднем течении Дона, предполагалось объединить в новую группу армий «Дон» под командованием маршала Антонеску. Штаб этой группы армий с середины сентября находился в Ростове-на-Дону, однако Антонеску весьма дальновидно не хотел занимать пост командующего до окончания боев за Сталинград. Последнее обстоятельство не добавило позитива в его отношения с Гитлером.