Охотник-убийца. Воспоминания оператора боевого дрона - Кристофер С. Стюарт

Радио ожило через несколько секунд после того, одним словом: «Джекпот».

Казалось, мои плечи много миль несли бетонный блок. Мурашки пробежали по спине. Все болело.

Я оглядел остальных членов разведывательной команды. Я сделал глубокий вдох. Долю секунды я думал, что мой триумф следует отпраздновать. Может мне даже предложат «дать пять»? Похлопают по спине? Скажут, «отличная работа!».

Нет, ни у кого и в мыслях не было. Все проходили через это раньше. Просто еще один день в офисе.

Беспилотник MQ-9 «Рипер»

* * *

В тот день я усвоил несколько уроков. Я понял, что мы были теми немногими, которым дана была сила формировать ход войны, и что впервые у меня была возможность напрямую изменить ситуацию. Мои действия могли изменить мир; это была цель, к которой я стремился. Но решение пойти за Усамой было мучительным. Однако Билл и Джек на своих объектах, казалось, справлялись с этой работой без особых усилий. Я не знал, что от меня потребуется, чтобы достичь их класса.

Пара человек из штурмовой группы остались, чтобы отвезти универсал Усамы с контрольно-пропускного пункта обратно в Коробку для судебной экспертизы. Когда вертолеты доставили большую часть команды и нашего нового задержанного обратно, я приказал дрону обеспечить охрану над головой для парней, возвращающихся в универсале.

Виктор, один из парней, решил прокатиться на капоте — растянулся на спине, как будто лежал на пляже.

Он был одним из самых диких — коренастый и бородатый. Он, должно быть, знал, что я наблюдаю, потому что, когда я увеличил изображение с «Предатора», он показал мне большой палец, когда автомобиль мчался по дороге со скоростью не менее 80 километров в час, поднимая облако пыли.

Ковбои. Казалось, он говорил: «Ты хорош с нами, парень».

Это был большой шаг в завоевании их доверия. Доверие, в котором я нуждался для того, что должно было произойти.

Глава 10. Рыбаки и охотники

— Как дела, разведка? — сказал Виктор, влетая в «Коробку» однажды днем, несколько дней спустя. — У тебя сегодня есть кто-нибудь на обезвреживание?

Большой палец, который он показал мне с капота машины после захвата Усамы, был уже далеким воспоминанием. Он был готов к другой цели. Как ребенок с синдромом дефицита внимания.

— Заснул, разведка? — сказал он, подходя к нашим мониторам. — Чем нас порадуешь?

Виктор был не единственным. Все операторы нервничали, постоянно норовя запрыгнуть на вертолет и направиться к цели. Они заходили в «Коробку» каждый день, интересовались, как дела, когда они смогут выйти, есть ли у нас кто-нибудь на палубе. Кто после Усамы?

Я ничего не ответил. Он постоял несколько минут, наблюдая за мониторами — здоровенный, как медведь, парень с волосами цвета соли с перцем. Просто взглянув на него, можно было сказать, что он много где побывал, и повидал, как погибло много людей. Его нос, похоже, ломали с дюжину раз. В него стреляли по меньшей мере дважды, о чем свидетельствовали шрамы.

— Как насчет него, можем снимем этого? — сказал он.

Одна из камер нашего беспилотника зафиксировала парня в белой дишдаше, курящего сигарету рядом с потрепанной синей машиной. Мы вели его пару дней.

— Мелкая рыбешка, — сказал я. — Не стоит он того.

— Какого хрена мы ждем?

Было легко проникнуться мышлением операторов, особенно потому, что я хотел им понравиться. С ними жизнь всегда сплошным «вперед, вперед, вперед». Выброс адреналина от опасности, окружающей эти миссии, подпитывал их пристрастие к постоянным действиям. Они жаждали ощущения, когда сносят дверь в комнату, полную повстанцев, возбуждения от перестрелок; это сохраняло им рассудок. Гражданские лица склонны думать, что солдаты предпочли бы не воевать, если бы могли этому помешать. Возможно, это было верно для обычных вооруженных сил, но большинство специальных операторов хотели быть там. Они тренировались всю свою жизнь. Это было то, для чего они были выведены. Чем больше времени я проводил с ними, тем больше понимал, что большинство предпочло бы умереть, сражаясь за Америку в любой день недели, вместо того, чтобы перестраховаться и жить нормальной жизнью дома.

Сейчас я начинал чувствовать что-то подобное. Я тоже жаждал крови, ради моих сослуживцев в 82-й, которые регулярно подвергались ударам врага и у которых были связаны руки, чтобы что-то предпринять по этому поводу, ради моей семьи и друзей дома, ради Америки. Я хотел убить как можно больше из них.

Я играл медленную партию с крупной рыбой. Я должен был разгадывать тайны и видеть более крупные связи, в то время как операторы были сосредоточены на действии. Иногда я бросал цели в их сторону по ночам, когда они начинали нервничать. У меня всегда было чем покормить моего ручного зверя. По сельской местности бегали десятки тысяч бевиков.

Но для более крупных целей иногда мне приходилось месяцами преследовать их, прежде чем имело смысл нанести удар или зайти внутрь. Если бы мы просто захватили группу террористов низкого уровня, это не имело бы значения. Эти мелкие убийцы мало говорили. Они уже бывали и в тюрьмах и в «черных», официально несуществующих, допросных базах. Они уже знали правила игры. Но если бы мы проследили за ними, мы могли бы проникнуть в их мир — к явкам, связям, паролям, местам встреч и передачи грузов.

Конечно, в этой игре всегда балансируешь: когда уйти, а когда остаться. Каждая ситуация была разной. Я должен был знать, может ли одна цель привести к более высокопоставленным фигурам или это был универсальный магазин с небольшим взаимодействием с людьми выше по сетевой цепочке.

Это было различие, которого операторы, подобные Виктору, не видели и им было наплевать. Если попросить их назвать имена тех, кого они захватили в плен или убили, они, вероятно, знали бы только несколько самых громких имен. Для них все животные были равны без исключений, просто очередными террористами, ожидающими пулю.

— Ой-вэй, да нормальная рыба, — сказал Вик. — Он даже похож на акулу.

— На пескаря он похож, — парировал я. — Но он может привести нас к акуле.

* * *

Я проводил большую часть своих дней, наблюдая за дорогами, сканируя районы и границы, занося в каталог любую подозрительную активность, выстраивая паттерны жизни — как один плохой парень каждый день ходит в одно кафе, пока однажды не принесет посылку к белому зданию на рынке; как другая цель месяцами ложится спать каждую ночь в 9 часов вечера, пока однажды ночью не отправится на полуночную встречу