Двое - Адель Паркс

– все болит. Я не плачу. Мне слишком грустно, чтобы плакать. Меня удивляет, как много он для меня значит.

Мир тускнеет, словно кто-то задернул шторы. Отрезал свет и тепло. Я не нахожу радости в вещах, которые раньше приносили удовольствие, отчего мне стыдно. Встречи с друзьями на кофе нагоняют тоску, а не подбадривают, собрания книжного клуба скучные, а не стимулирующие. Я будто окутана непроглядным туманом. Я не могу сконцентрироваться на работе, многократно, одержимо проверяя свою личную почту каждые пятнадцать, десять минут. Каждые три. Я вспоминаю свои слова. Резкие, их невозможно взять обратно. Я сказала ему не связываться со мной: никаких звонков, писем, сообщений.

У него уходит неделя на то, чтобы решить проигнорировать мое указание. А ощущается как месяц, год.

Я плачу, получив сообщение. Вновь охваченная облегчением. Полностью изменив свое мнение. Что не имеет смысла. Я удалила его номер, но не заблокировала. Написано просто: Приди ко мне.

Я не могу этого не сделать. Я отвечаю в считанные секунды.

Куда? Когда?

Когда я вхожу в «Сушисамба», японо-южноамериканский фьюжн ресторан с заоблачными видами и мечтательным интерьером (потому что Даан никогда не жертвует стилем, даже во времена эмоционального кризиса), он кажется другим, изменившимся. Окутанным болью и самоосознанием. Скучал ли он по мне? Должно быть. Зачем еще связываться со мной?

– Извини, – вырывается у нас одновременно.

– Тебе не нужно быть более вовлеченным, я тороплю события, – добавляю я, потому что у меня было время подумать, с чем я могу справиться, смириться. Что он может мне подбросить. Если это лишь раз в месяц и больше никакого контакта, может, я не буду сходить с ума от ревности. Может, этого будет достаточно. Я не хочу быть такой женщиной, но не думаю, что у меня остался выбор. Я могла бы быть ею.

Мы разговариваем. Мы все сглаживаем, как только можем. Я пытаюсь объяснить, в чем я не уверена, но не могу прояснить всего. Наверное, стоило. Этот момент ясности и честности был бы подходящим временем рассказать ему о себе все, пролить свет на то, что на самом деле происходит. Но я этого не делаю. Я сдерживаю эту часть себя, это привычка, а теперь – необходимость. Что, если он уйдет, узнав обо мне все? Я не знаю, могу ли его потерять. Ранний обед перетекает в послеобеденное время. Но я должна быть на работе. Хотя в последнее время я брала столько отгулов, что плохого в еще одном? Я выдумаю какое-то оправдание, что мне нужно сдать анализ крови, или намекну, что доктора подозревают у меня серьезную болезнь, тогда люди не будут излишне интересоваться. Может, у меня не попросят справку от доктора. Меня шокирует, как бесстрашно я вру ради времени с Дааном. Я думала, мы встретимся для секса. Я представляла, что он упадет на колени, отодвинет трусики в сторону и отлижет мне. Может, не в ресторане, а в своей квартире. Или же я упаду на колени. Возьму его в рот. Языки и пальцы. Посасывание, потирание, совокупление.

Он все же опускается на колени. В ресторане.

– Выходи за меня.

– Что? – Предложение содрогает мое тело, но не добираетсся до головы.

– Ты права, встречи раз в месяц это не отношения. Я запросил перевод. Все одобрено. Я переезжаю в Лондон. В тебе есть что-то, Кэй, отличное от всех женщин, которых я встречал. Ты источаешь независимость, самодостаточность. Я обожаю это. Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня?

Я пытаюсь понять, что он говорит. Он хочет меня, так как считает, что я не так сильно хочу его, как другие женщины. Всего шесть месяцев, шесть или семь встреч, его жест поспешный, тщеславный, привлекательный.

Он протягивает мне коробочку с кольцом, неловко открывая ее трясущимися руками и в тот момент я чувствую что-то настолько мощное, нежное, что это должна быть любовь. Я хочу, чтобы его рука перестала дрожать. Хочу осчастливить его. Не могу перед ним устоять. Пауза между нами, ожидание, болезненно насыщенные.

– Мне тридцать девять лет, Даан.

– Я знаю.

– Дети. Могут быть… Ну, это, скорее всего, будет сложно, если вообще возможно.

– Я не хочу детей. Они никогда не были частью моего плана.

– Ты говоришь это сейчас, но ты достаточно молод, чтобы передумать.

– Я хочу тебя. – Его зеленые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, сверлят меня. Настойчиво, почти нетерпеливо. – Ты выйдешь за меня, Кэй, моя чудесная красавица?

– Да.

– Да?

– Да. – Я киваю и слышу оханье и аханье окружающих. Доносится легкая волна апплодисментов – люди слишком британцы, чтобы хлопать на полную – когда он надевает кольцо мне на палец. Тяжелое кольцо с тремя огромными брильянтами на платиновом ободке.

Я от него в восторге.

12

Кэй

Было бы рационально побыть обрученными минимум год, потому что, очевидно, нам нужно узнать друг друга, понять привычки, потребности, расписания и стиль жизни. Найти способ уживаться вместе. Или чтобы я могла уйти. По всем стандартам мы поступаем импульсивно. Безрассудно. Принять его предложение было глупо. Часть меня это знает. Другая же считает, что я выиграла в лотерею. Когда мы проводим вместе ночь и я чувствую его дыхание на своей спине, я иногда думаю, что это все, чего мне хотелось. Этого достаточно. Это все. Но, конечно же, нет.

Не так легко совместить наши жизни, как представлял себе Даан. Живя в Лондоне, он ожидает, что я сразу перееду к нему. Он счастлив, когда я говорю, что снимаю квартиру и мне не придется ничего продавать. Он хочет видеть меня каждый день. Это большая перемена после встреч раз в месяц. На меня наваливаются ожидания. Реальность. Мне нужно объяснять, что моя работа занимает много времени, а моя мать больна. У меня есть обязанности. Даан, надо отдать ему должное, принимает это, любит мою независимость. Я обнаруживаю, что он очень расслабленный. Не властный и не склонен контролировать, как некоторые мужчины. Он прямолинейный. Уважает установленные мной границы, признавая, что моя жизнь сложнее, чем у его бывших любовниц. Насколько я поняла, у тех женщин не было карьер, только трастовые фонды. Они не имели семейных обязательств, только легкомысленных друзей. Они проводили дни в парикмахерских и спа, готовя себя для него. Они всегда были доступны. Я не знаю, понимает ли он, что я сложнее его. Я сложнее большинства людей. Он слишком ленив, чтобы пытаться докопаться до моей сути, понять меня. Он просто хочет спокойной жизни. Мне нужно попытаться не принимать это на свой счет и напоминать себе, что это хорошо; я не хочу, чтобы он подобрался слишком близко.

– Я люблю тебя, – повторяет он снова и снова.

Я говорю это меньше, но я больше имею это в виду, потому что больше