Заговор, которого не было... - Георгий Миронов

Итак, следователи «объединили» в эту организацию 13 в разное время арестованных людей, и поначалу им инкри­минировались разные преступления, имевшие какое-то отношение к Кронштадту.

Не дай Бог допустить «второй Кронштадт» — была уста­новка ВЧК и В. И. Ленина. Конечно, логично было бы не допускать новых восстаний, резко изменив курс государ­ственного корабля, повернувшись лицом к народу. Таким поворотом стал НЭП — новая экономическая политика. Но требовалась быстрая реакция. А таковой (и это входило составной частью в менталитет новой власти) могла быть прежде всего реакция не экономической и политической системы, а системы карательной. Она среагировала мгно­венно. И хотя миллионы россиян в ужасе после кровавых расправ с недовольными притихли и выжидали, надеясь, как на Руси принято, на лучшее, — нужно было если не раскрыть контрреволюционную организацию (что непросто, если ее нет), то хотя бы придумать эту гидру — крупную, разветвлен­ную, боевую, цель которой — вооруженное выступление, давление на новую власть террором. Какой и стала «Петро­градская боевая организация». В нее втянули и подключили не только случайных контрабандистов, спекулянтов, людей просто «поторговывающих», чтобы прокормить семью, но и «бывших» — дворян, офицеров, а также бывших моряков Кронштадта, участвовавших или не участвовавших в том от­чаянном выступлении против бесчеловечного режима.

Пройдемся, как говорится, по персоналиям.

Анплеев (Андреев) Иван Ефимович, 1896 г. р., уроженец Владимирской губернии, рабочий конвойного отряда (мы сознательно здесь, как и ранее, приводим минимум «био­графической» информации, чтобы родным репрессиро­ванных и реабилитированных наших сограждан было легче идентифицировать своих родственников). Бывший бал­тийский матрос был арестован 30 мая 1921 г. В этот же день на допросе показал, что после поражения Кронштадтского восстания бежал в Финляндию. Стремясь вернуться на ро­дину, вступил в созданную в Финляндии организацию бьюших кронштадтских моряков, чтобы с ее помощью вер­нуться в Россию. Наличие такой организации, носящей антисоветский характер, вполне вероятно, как и стремле­ние, скажем, финской разведки использовать контрабан­дистов и реэмигрантов в разведывательных целях. Но фак­том является и то, что инкриминируемые большинству бывших кронштадтцев преступления, в том числе актив­ная разведывательная или контрреволюционная деятель­ность, ничем не подтверждаются. И вполне можно допус­тить, что молодой Андреев, бывший матрос, рвался к себе во Владимирскую губернию и на все был готов, лишь бы дома оказаться. Как не обратить внимание на такие места в его показаниях (которые следователями не проверялись, как не проверялись и факты его активной борьбы против со­ветской власти!): «Листовки, которые давал мне Комаров, я не расклеивал, а жег. От Комарова я получил 60 ООО рублей (и вновь напомним, что в 1921 г. это была очень небольшая сумма) и документы, которые потерял. Шмидт нам гово­рил, что курьером американской организации является Никольский, а Володарского убил член их организации, бывший офицер, без руки»...

Не потому ли этот странный «боевик» и жег якобы лис­товки, терял документы и деньги, что их просто... не было. Их придумали следователи, но воссоздать фальшивки не сумели, а у арестованного ничего не нашли. Так и появи­лись в деле потерянные и сожженные «вещдоки». И давай­те заодно усомнимся, что резидент серьезной разведки бу­дет рассказывать всем встречным и поперечным о том, кто является курьером этой разведки, а кто исполнителем тер­рористической акции, не говоря уже о том, что американс­кая разведка тогда террористической деятельностью на территории России вряд ли занималась...

Но это сейчас мы находим аргументы в защиту безус­ловно наивного, сильно уставшего и еще больше — напу­ганного арестом владимирского парнишки. А тогда аргу­менты были иные.

В постановлении Президиума Петрогубчека от 24.08.21 г. о применении к Ивану Ефимовичу высшей меры наказа­ния — указано:

«...участник Кронштадтского мятежа, бежал в Финлян­дию, где на предложение Петриченко вошел в белогвар­дейскую организацию и был направлен в Петроград. Ак­тивный участник Петроградской боевой организации, на­чальник 2 горрайона, распространял прокламации, знал о всех политических, экономических и террористических актах». Очень бы удивился Иван Ефимович, если бы узнал от следователя о своей активной работе в столь солидной контрреволюционной организации. Но ему даже об этом не рассказали. Один раз допросили, подержали три жарких летних месяца в душной камере. И — в расход.

Лапин Александр Яковлевич, 1901 г. р. (читая здесь и да­лее даты рождения, вспоминайте каждый раз, что 1921 г. стал годом смерти для множества молодых людей, обви­ненных петроградскими следователями в изощренной контрреволюционной деятельности!), уроженец Лифляндской губернии; матрос корабля «Победитель».

Итак, в чем же провинился бывший военный моряк? Сюжет опять несложный: после подавления восстания бежал в Финляндию, где сблизился с антисоветской ор­ганизацией бывших кронштадтских моряков. Как он сам признался на допросе 27.06.21: «только из дружеских отношений с Паськовым». Этот Паськов, если срав­нить показания Анплеева и Лапина, видимо, действи­тельно играл какую-то роль в антисоветской организа­ции кронморяков. Но ведь за дружбу, даже с неприятелем, не судят. Что же инкриминировалось молодому моряку с «Победителя»? Несколько раз переписывал сведения о настроениях масс, численности рабочих на заводах, о трамвайных забастовках, о заседаниях Петросовета. Вся эта информация не составляла военной тайны хотя бы потому, что в той или иной форме публиковалась открыто в газетах.

И все-таки в постановлении Президиума ПЧК от 24.03.21 о расстреле А. Я. Лапин характеризуется как «ак­тивный участник Петроградской боевой организации (о существовании которой он, судя по материалам допроса, впервые услышал от следователя. — Авт.), присутствовал на всех собраниях организации, был назначен завхозом, просматривал и переписывал сведения для Финляндии, укрывал типографию организации».

По свидетельству прокурора Генеральной прокуратуры РФ Ю. И. Седова, тщательным образом изучившего все со­хранившиеся материалы этого «процесса года», никаких доказательств совершения преступлений не было и ника­ких преступлений моряк с «Победителя» не совершил... Как, впрочем, и многие другие «кронморяки» — заметим сразу, чтоб не повторять этот тезис...

Коптелов Ф. А. (он же Степанов И. И.) (встречается и такая транскрипция в документах: Каптелов). Федор Алек­сандрович Каптелов, 1898 г. р., уроженец Ярославской гу­бернии, бывший матрос с корабля «Петропавловск», выде­ляется из всех проходивших по делу «кронморяков» своей революционной стойкостью. Я не оговорился: именно ре­волюционной, хотя его обвиняли в контрреволюционной деятельности. При ознакомлении с постановлением об из­брании меры пресечения, гордо заявил: «С обвинениями я не согласен, так как я крестьянин трудовой и контрреволюцинером быть не могу, готов нести какую бы то ни было ответственность, но — как революционер!» Чем, есте­ственно, поначалу поставил в тупик следователя: надо ведь обвинять в контрреволюции, а моряк упрямится, — дес­кать, самый он что ни на есть революционный матрос с Балтики! Правда, уже на первом допросе выяснилось, что представления о революционности у следователя и аресто­ванного — разные.