Приключение Шараха - Дориан Мухусович Болконский

– Вольно тебе, не злись. Детей оставь. Солнце их не трогает, и ты не трогай, – рассмеялся Шарах. – Ты лучше причины в своих ходах ищи. Вот я двигаю эту пешку, ставлю сюда коня и вывожу слона, получается Испанская защита. Если слона поставить тут – Итальянская защита. А если первой двинуть пешку от королевы, то игра примет закрытый характер.

– А я как играю?

– Учитывая, что ты вначале двигаешь поочередно все пешки вперед, а потом то же самое пытаешься проделать с остальными фигурами, то я не знаю. В моей книжке по теории такого дебюта нет.

– Как нет? На практике есть, а на теории нет? Значит, я буду первооткрывателем. И мы назовем это начало не какой-то там Испанской защитой, а самой настоящей Абхазской атакой! Давай еще партию сыграем, сейчас я тебя точно обыграю, – сказал Тадари и стал расставлять в ряд свои фигуры.

Только Шарах коснулся пешки, чтобы сделать первый ход, как его внимание привлек инцидент, происходящий неподалеку от дома. Он, прищурив глаза, посмотрел сквозь пышную зелень и металлическую сетку забора, пытаясь вслушаться в суть беседы сотрудника милиции со стариком с их деревни. Дед возвращался с охоты, так как на спине у него висело ружье. Солнце его изрядно утомило, и он, весь поникший, желающий поскорее добраться до прохладного места и освежиться холодной водой, о чем-то просил милиционера слегка опустив голову и соединив ладони. Видя, что разговор переходит в конфликт, Шарах и Тадари оставили шахматы и подошли к своему сельчанину, поинтересоваться, что стряслось. Оказалось, что вышел закон, который гласит, что ношение ружья без охотничьего билета невозможно. Молодой милиционер был назначен новым участковым в этом селе и пока мало кого знал. В погоне за карьерным ростом он сразу же принялся повышать раскрываемость и собирался изъять у старика оружие, выписав ему штраф, выполняя тем самым свой служебный долг.

– Дорогой мой милиционер, не спеши с выводами. Давай пройдем в дом, посидим, поедим. Промочим горло стаканом холодного вина, переждем жару, – обратился к нему Шарах.

– Я лейтенант Мухба. На работе не пью, да и вообще не пью и вам не советую, – последовал короткий ответ, после чего он забрал ружье у старика и проверил его на наличие патронов.

– Ты хочешь сказать, что теперь нам, семидесятилетним старикам, прожившим и проохотившимся всю жизнь, нужно идти за разрешением, чтобы взять в руки оружие? Исходя из твоих слов, чтобы, выйти на задний двор и пострелять в дроздов, мы должны ехать в столицу, обходить десятки кабинетов, сдать все анализы и получить кучу справок? Ты вообще понимаешь, что делаешь, отнимая у абхаза его оружие? Оно ведь кормит его, его детей и семью, – завелся не на шутку Тадари, – опомнись, прошу тебя, не делай этого. Ты ведь очень серьезно оскорбишь старика, забрав у него двухстволку.

– Закон есть закон! – последовал еще один короткий ответ. Сотрудник всем своим видом давал понять, что неохотно слушает все эти уговоры, которые на его решение никак не повлияют.

– Ах так, – совершенно спокойно сказал Шарах, – раз закон есть закон, я сейчас зайду домой и вынесу свое ружье. Знай, у меня тоже нет охотничьего билета.

Шарах отсутствовал недолго, минуты две. Вернувшись, он при всех зарядил орудие, снял с предохранителя и взвел оба курка.

– Положи ружье на землю и убирайся вон, невоспитанное создание! В этом селе свои законы! Законы апсуара и чести, таким беспардонным как ты, это не понять. Прочь с глаз моих, а то мы последние кого ты увидишь.

Участковый бросил двухстволку и побежал так быстро, как только мог, даже дробь его не догнала бы. Шарах еще немного побубнил, поворчал ему вслед и успокоился. После чего позвал старика пройти во двор, где они сели в тени дерева, выпили по стакану вина и закусили яблоком.

– Мой дорогой, может партейку? – Шарах предложил деду сразиться за шахматной доской.

– Шахматы – скучно! А поинтереснее ничего нет? Например, карт.

Как откажешь гостю в его просьбе. И уже через пару минут Шарах перемешивал колоду. Начали с шутливого интереса: одного орешка. Потом дело стало за килограммом, далее – мешком и, как это обычно бывает, пошло-поехало.

– Дал десять ящиков ореха! – проснувшийся в Шарахе азарт, затмивший его трезвый ум, сделал ставку.

– Дальше двадцать ящиков, – совершенно спокойно отреагировал противостоящий ему игрок.

– Шарах, бросай в пас! – советовал Тадари.

– Да он блефует. Я блеф за километр чувствую, – ответил Шарах. – Вскрываюсь на двадцати ящиках. Двадцать очков.

– Мало, – соперник поочередно положил перед ним три туза: пиковый, червовый и бубновый. – С тебя сорок ящиков. Ладно, мне идти надо, дома ждут, – сказал старик и в ту же минуту исчез, будто его вообще не было. А Шарах сидел за столом красный и злой. Тадари, желая поддержать друга, обратился к нему:

– Не стоит из-за этого грустить. Подумаешь, сорок ящиков ореха, не последнюю же корову проиграл.

– Да дело не в орехах, сам факт обиден. Как так могло получиться, я ведь хорошее дело сделал, защитил его. Почему судьба решила меня наказать? Есть ведь такая поговорка: «Делай добро и бросай его в море. Оно обязательно вернется».

– Ора! – воскликнул Тадари. – Какое море? Мы в горах живем и тут горные речки, принцип другой: «Сделай доброе дело – забудь. Считай, что его быстрым течением унесло».

      В этот момент калитка во дворе Шараха отворилась и внутрь зашли начальник районной милиции, глава администрации села Рауль Адлейба и лейтенант Мухба. Без приглашения проследовали они в сад, где велся этот диалог. Лица у них были хмурые, обеспокоенные. Первый бросил суровый взгляд на сидевших в тени дедушек, после на Мухба, а потом, смягчившись, начальник районной милиции заговорил:

– Прости, дорогой Шарах. Простите, дорогие мои. Первый день парень работает, бес попутал. Эээх, – пригрозил старший милиционер младшему кулаком, – я ему говорю, молодых проверяй. Сами знаете, сколько несчастных случаев происходит. Во избежание этого всего мы требуем с них наличие охотничьего билета, информируя их на месте о нормах поведения. А этот дурачок на вас замахнулся, старших наших.

– Ничего страшного, – ответил Шарах, – и ты не обижайся. Мы тоже чуть-чуть переборщили, – обратился он к Мухба, который стоял с опущенной головой в нескольких метрах от общей массы.

Начальник районной милиции напоследок обнял всех, попрощался и, пообещав, что такое больше никогда не повторится, удалился со своим подчиненным нести службу. А вот глава администрации остался и, взяв стаканчик холодного вина пошутил, вспомнив старый советский фильм:

– Шарах, совсем тебя милиция не уважает, – и, опустошив стакан, продолжил:

– Хорошо.