Трагедии - Еврипид

«Дочь Деметры плодоносной,

Отдай мне душу Реса», — и почтит

Друзей Орфея адская богиня...

...Увы, среди богов ему не быть

И в сонме жен бессмертных жадным оком

Погибшему родимой не искать.

(Пристально глядит на Реса, оправляя ему волосы, с глубокой грустью в голосе.)

Я Реса тоже больше не увижу!

В глубоких, мрачных впадинах земли

На золотом Пангее он возляжет

970 Властителем несметных рудников:

Незрим и общей смерти недоступен,

Он будет волю Вакха из пещер

Передавать благочестивым мистам...

Дай хоть теперь тебя оплакать, Рес.

(Поднимает голову, в экстазе.)

Богиня моря, вещая Фетида,

Мой горький жребий выпадет и ей...

Она здесь тоже потеряет сына.

Едва тебя мы мелодичным гимном

Прославим и оплачем, бедный Рес,

Как очередь наступит Ахиллесу:

На гибель царь могучий осужден.

Стрелу в колчане Локсий сам наметит,

Ее враждой бессмертной окрылит...

И не спасет его завистливая дева,

Что слезы мне теперь велела лить...

980 ...О кара смертных женщин, материнство!

Рожать детей, чтоб после хоронить...

Красная заря охватывает горизонт. Виденье исчезает.

Корифей

Мать похоронит бедного фракийца,

А нас, троянский царь, работа ждет.

Смотри: на небе день, и враг не дремлет.

Гектор

(к хору)

Ступай к союзникам и прикажи,

Чтоб торопились запрягать, а факел

Пусть наготове держит каждый воин.

Сигнал им даст тирренская труба!

Сейчас мы переходим загражденья,

990 Мы пламенем наполним вражий стан,

Суда зажжем, и зарево пожара,

Мешаясь с блеском утра, возвестит,

Что новый день восходит, избавленья!

(Уходит.)

Хор

(уходит под марш)

Повинуйтесь, солдаты, царю,

И пойдем исполнять его волю!

Что велел он, объявим друзьям...

Как узнаешь, что нынче случится?

Может быть, и для Трои теперь

Изготовили боги победу.

После короткой паузы за сценой слышится звук трубы.

ВАКХАНКИ

(перевод Ф. Ф. Зелинского)

ПРОЛОГ

Действие происходит на площади перед царским дворцом в фиванском кремле. Фасад дворца виден под косым углом с левой стороны сцены; он состоит из центральной колоннады, посередине которой находятся большие ворота, ведущие во двор, и выступающей пристройки с левой стороны, в которой предполагается терем Агавы. Соответствовавшая ей некогда пристройка с правой стороны представляет собой груду развалин, окруженную изгородью; камни обросли зеленью, но через промежутки заметно багровое пламя тлеющих балок, от которого подымаются густые облака дыма; это — бывший терем Семелы. Над ним открывается вид на равнину Исмена; вдали виднеются строгие контуры Киферона. Время предрассветное, ворота и двери глухо заперты. Перед развалинами терема стоит, опершись на свой тирс и погруженный в раздумье, Дионис. Он является юношей с румяным лицом и томными глазами, одетым в длиннополый плащ восточного покроя и украшенным митрой поверх распущенных роскошных кудрей; кроме плаща он носит в виде накидки небриду, т. е. пятнистую шкуру чубарного оленя. Свою речь он произносит отчасти как монолог, отчасти обращаясь к зрителям.

Дионис

Я пришел сюда, в фиванскую страну — я, Дионис, сын Зевса, которого родила некогда Кадмова дочь Семела, пламенем молнии освобожденная от бремени; променяв свой божественный образ на вид человека, я пришел к струям Дирки и к волнам Исмена. И вот передо мною, вблизи дворца, могила моей пораженной перуном матери, дымящиеся развалины ее терема, живое еще пламя Зевсова огня — это вечное клеймо позора, наложенное Герой на память моей матери. Я благодарен Кадму за то, что он объявил недоступным это место, сделав его святыней [10] своей дочери; сам же я отовсюду окружил его плодоносной зеленью виноградной лозы.

Оставив золотые земли лидийцев и фригийцев, облитые лучами солнца плоскогорья персов, твердыни Бактрии, проследовав через суровую страну мидян, через счастливую Аравию и всю Азию, омываемую солеными волнами моря, в укрепленных городах которой ютится смешанное, полуэллинское-полуварварское племя, я этот город навестил первым [20] между эллинскими, установив там свои хороводы и учредив свои таинства, чтобы засвидетельствовать перед смертными свою божественность.

А потому огласил я Фивы раньше прочей Эллады звуками моих песен, облачив жителей в небриды и дав им в руки тирс, обвитое плющом оружие — что сестры моей матери, которым это менее всех приличествовало, не признавали меня, Диониса, сыном Зевса, утверждая, что Семела, отдавшись смертному, прикрывала именем Зевса свою грешную любовь, согласно придуманной Кадмом уловке; вследствие этого, клеветали [30] они, Зевс и убил ее — в наказание за лживую похвальбу о браке с ним. За это я их самих изгнал жалом бешенства из дворца — они обитают в горах, лишенные разума, — и заставил их носить символы моих таинств. С ними изгнал я из домов все женское племя, сколько было у кадмейцев жен и дев; теперь они вместе с дочерьми Кадма сидят без крова на скалах, под сенью зеленых елей. Нужно, чтобы этот город даже против своей воли узнал, каково быть не посвященным в мои таинства; нужно также, чтобы я восстановил честь своей [40] матери Семелы, явившись перед смертными тем богом, которого она родила Зевсу.

Правда, Кадм... но Кадм передал свой сан и свою власть сыну своей дочери Пенфею; а Пенфей богоборствует в отношении меня, отказывая мне в возлияниях и нигде не упоминая меня в своих молитвах. За это я докажу и ему, и всем кадмейцам, что я бог; а затем, если мне удастся устроить к лучшему здешние дела, отправлюсь в другую страну, открывая людям, кто я; если же фиванский народ дерзнет, [50] в своем раздражении, с оружием в руках уводить вакханок с гор, — тогда я, став во главе менад, поведу их на бой. Ради всего этого я и принял смертный вид, превратившись в человека. (Первые лучи солнца освещают дворец; внутри слышатся шаги и говор людей. Дионис, оставив могилу Семелы, подходит к правому краю сцены и, возвышая голос, обращается к скрытому за сценой хору.)

Внимайте вы, дружина моя — вы, покинувшие Тмол, оплот Лидии, женщины, которых я привел из варварской страны, чтобы иметь в вас участниц во власти и спутниц: подымите родные для обитателей Фригии тимпаны, изобретение мое и Матери-Реи, и,