Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Созданное правительство получало «всю полноту законодательной и исполнительной власти», но должно было взаимодействовать с созываемым «не реже раза в месяц» Собранием губернских земских гласных уездов Крыма, пополненным городскими головами и председателями уездных управ». Правительство, хотя и отчитывалось перед этим Собранием, но «не являлось политически перед ним ответственным». Земско-городская общественность стремилась к признанию парламентской модели управления. Для ее осуществления предполагался созыв «Крымского представительного собрания» (Крымского Краевого Сейма) на основе принципов избирательного законодательства 1917 г.

Начались работы по подготовке выборов краевого «народного представительства». Согласно Инструкции Краевому Контролеру М.М. Кипчакскому (постановление Совета министров от 6/19 октября 1918 г. был определен порядок избрания Краевой Комиссии для выборов в Крымский Краевой Парламент (Сейм). Половина состава Комиссии (всего в нее входило 84 человека) включала делегатов, избранных «от земских и городских самоуправлений и общественных и политических организаций» (по одному от каждого собрания и управы и по одному от тех «организаций», которые «имеют не местный, а краевой характер и обладают соответствующими центральными органами»). Подобными структурами признавались Союз Крымских Кооперативов, Центральное Бюро Профсоюзов, Торгово-Промышленный Союз, Таврический Университет, Консультация присяжных поверенных, а также партии эсеров, энесов, кадетов, социал-демократов, группы «Единство» и др. Вторая половина Комиссии должна была избираться от «организованных национальных групп» по решению их «центральных организаций», «в количестве соответствующем численности каждой группы в составе населения Крыма». Открытие работ Комиссии считалось действительным «при всяком числе собравшихся». Правда, выборы Сейма планировалось провести лишь в случае, если «в течение ближайшего времени и не далее двух месяцев» не будет создана «всероссийская власть, распространяющаяся и на Крым». И хотя всероссийская власть была создана во время Уфимского Государственного Совещания, ее отношения с белым Югом и Крымом не были четко определены, поэтому подготовка к выборам в Крымский Сейм началась. Предполагалось, что «с момента избрания Крымского Представительного Собрания» характер взаимоотношений исполнительной и законодательной властей изменится и правительство будет «нести перед ним политическую ответственность как за истекшее время, так и впредь».

Постановление – «наказ» земско-городских гласных стало своего рода «Конституцией Крыма». После ее утверждения и вывода немецких войск правительство Сулькевича фактически утрачивало свой властный статус. 15 ноября 1918 г. Сулькевич восстановил полномочия городской думы и губернского земского собрания, а на следующий день передал власть С. С. Крыму (4). Следующей задачей становилось согласование полномочий краевой власти с другими государственными образованиями. Еще накануне «принятия власти» от Сулькевича Крым обратился к Деникину с просьбой о присылке подразделений Добровольческой армии для смены отходящих немецких отрядов. Важность военной поддержки была очевидна, поскольку у правительства отсутствовали собственные вооруженные силы (позднее все воинские подразделения вошли в состав Крымско-Азовской армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Боровского). В ответе Деникина от 7 ноября 1918 г., переданном Крыму через Богданова, кратко и четко были сформулированы основные положения, касающиеся взаимоотношений с добровольческим командованием: «Русская государственность. Русская армия. Подчинение мне. Всемерное содействие Крымскому Правительству в борьбе с большевиками. Полное невмешательство во внутренние дела Крыма и в борьбу вокруг власти». Ответ генерала декларировал, с одной стороны, верховенство собственной власти («подчинение мне»), с другой – независимость внутриполитического курса Крыма (до определенных пределов). В тот же день Деникин отправил в Симферополь краткую телеграмму, тезисно отражавшую основные цели прибывающих в Крым частей Добрармии. В данном документе декларировались программные установки, характерные для южнорусского Белого движения осенью 1918 г.: «Добрармия не преследует реакционных целей, имея задачей воссоединение единой неделимой России, признавая необходимость теперь же и в будущем самой широкой автономии составных частей Русского Государства, не предрешая будущей формы правления России, ни даже путей, какими русский народ объявит свою волю… относится с величайшим негодованием к попыткам восстанавливать одну национальность, один класс против другого. Призываю всех, горячо любящих Россию без различия партий к полному единению на благо Родины» (5).

Получив гарантии военной защиты и «полного невмешательства во внутренние дела», С. С. Крым приступил к формированию правительства и выработке общего направления политического курса. В соответствии с постановлением земско-городского собрания кабинет следовало создавать на коалиционной основе. По воспоминаниям Винавера «правительство наше было составлено по т. н. коалиционному принципу: четыре кадета, один социал-демократ, один эсер, два беспартийных из местных общественных деятелей, наконец, один генерал, татарин – тоже беспартийный. Эта коалиционность, поначалу отмеренная и взвешенная с большой точностью, исчезла бесследно во время работы… Работали мы дружно. Никто из нас не был зависим от своей партийной организации (актуальное признание в условиях столь часто критикуемого в 1918 г. принципа «партийности власти». – В.Ц.)». Крым ввел в состав правительства многих достаточно известных политиков. Главой МИДа Крымского краевого правительства стал член ЦК кадетской партии, сенатор М. М. Винавер. Крым, Винавер и редактор крымского официоза «Таврический голос» Д. С. Пасманик были тесно связаны с влиятельными еврейскими (сионистскими) кругами. В. Д. Набоков принял портфель министра юстиции. «Левое крыло» было представлено социал-демократом, членом группы «Единство», бывшим присяжным поверенным, гласным губернской земской управы П.С. Бобровским (краевой секретарь) и эсером С. А. Никоновым (министр народного просвещения). Главой ведомства внутренних дел стал Н. Н. Богданов, после падения Крымского правительства выехавший через Туркестан в белую Сибирь и на Дальний Восток. Интересы крымских татар должен был представлять военный министр – генерал-майор А. Милковский, служивший еще в аппарате правительства Сулькевича (6).

Полностью восстанавливалась вертикаль самоуправления, в Севастополе и Симферополе формировались структуры городской милиции, подчиненной городской управе. Краевым гербом стал герб Таврии – коронованный двуглавый орел с крестом на груди. В Крыму была восстановлена и судебная вертикаль. Работали Окружной Суд, Судебная палата, мировая юстиция, следственные органы, прокуратура. Еще в октябре 1918 г. в Крыму был создан Крымский Правительствующий Сенат, с компетенцией Сената, определенной законодательством 1917 г. и учреждением Судебных установлений Российской Империи. Учреждалось четыре Департамента, действия предполагались или в Общем Собрании, или в составе Присутствия (Административного, Гражданского, Кассационного и Уголовного Кассационного). Восстанавливалась должность обер-прокурора. Преемственность сохранялась и после октября 1918 г. Верховной кассационной инстанцией для всех судебных инстанций стал Высший Краевой Суд («Высший Крымский Суд»), повторявший принципы Крымского Правительствующего Сената. Его административное отделение (аналог 1-го департамента) возглавлял профессор административного права Петербургского университета, многолетний редактор журнала министерства юстиции, сенатор В. Ф. Дерюжинский. В состав крымского «Сената» вошли известные сенаторы-криминалисты – Н. Н. Таганцев и А. Ф. Юршевский. Военная юстиция была представлена генерал-майором Погодиным, а должности «цивилистов», сенаторов по гражданско-правовым вопросам оставались вакантными. Примечательно, что в Крыму проводилась идея «подчинения единой государственной кассационной инстанции всех судов без изъятия, т. е. не только гражданских, но и военных». С точки зрения соотношения военной и гражданской властей, надзора за законностью, это положение имело принципиальное значение. Для контроля за точностью издания актов создавалась специальная Редакционная Комиссия под председательством самого Набокова. Правительство придерживалось четкой процедуры принятия и утверждения законодательных актов. После одобрения их кабинетом, они получали санкцию Высшего Краевого Суда и публиковались в «Собрании узаконений и распоряжений Крымского Краевого правительства, издаваемом при Высшем Краевом Суде» (7).