Трагедии - Еврипид

бравшие [740] раньше на рога всякого, кто их дразнил, теперь валились на землю под тысячами девичьих рук, и покровы их мяса разносились быстрее, чем ты мог бы сомкнуть свои царские очи... (Пенфей с отвращением поднимает руку, протестуя против зловещего предзнаменования последних слов; пастух, заметив свою неловкость, испуганно опускает голову; после краткой паузы он продолжает.)

Совершив это дело, они поднялись точно стая птиц, в быстром беге понеслись к подгорным равнинам, которые, орошаемые Асопом, приносят фиванцам богатый урожай, — к Гисиям и Эрифрам, лежащим [750] у подошвы киферонских скал; ворвавшись туда, точно враги, они стали разносить и опрокидывать все, что им попадало в руки. Ребят они уносили из домов, <но не причиняли им вреда; кого они брали на руки, тот смеялся и ласкался к ним,> кого они сажали себе на плечи, тот, не будучи привязан, держался на них и не падал на черную землю. <И они поднимали все, что хотели, ничто не могло сопротивляться им,> ни медь, ни железо; они клали себе огонь на кудри, и он не жег их.

Крестьяне, видя, что их добро разрушается вакханками, в раздражении взялись за оружие; но тут-то, государь, пришлось нам увидеть неслыханное зрелище. Их заостренному оружию не удалось отведать [760] крови; а вакханки, бросая в них тирсами, наносили им раны и обращали их в бегство — женщины мужчин! но, видно, дело не обошлось без бога. А затем они вернулись, откуда пришли, к тем самым ключам, которые даровал им бог; там они смыли с себя кровь, причем змеи слизали повисшие на их щеках капли, очищая их лицо.

Итак, владыка, этого бога, кто бы ни был он, прими в наш город; помимо своего прочего величия, он, говорят, даровал [770] смертным и виноградную лозу, утешительницу скорбящих. А нет вина — нет и Киприды, нет более утех для людей.

Пенфей, погруженный в глубокое раздумье, машинально делает пастуху знак, чтобы он удалился; тот, грустно качая головой, уходит.

ПЯТАЯ СЦЕНА

Пенфей все стоит, не говоря ни слова; хор, с радостным напряжением следивший за рассказом пастуха, видимо торжествует.

Корифейка

Как ни страшно выражать свое мнение открыто перед царем, но оно будет выражено: нет бога, которому уступал бы Дионис!

Пенфей

(очнувшись от оцепенения, бросает свирепый взгляд на вакханок)

Нет! Все теснее и теснее, точно пожар, охватывает нас злорадство вакханок, глубоко позорящее нас перед эллинами. Не следует медлить. (Начальнику.) Иди ты к воротам Электры; скажи, чтобы [780] туда пришли мне навстречу все щитоносцы, все наездники на своих быстрых конях, все, кто потрясает легкой пельтой и натягивает рукой тетиву лука. Да, мы пойдем в поход... (с болезненным смехом) против вакханок! невыносимо терпеть от женщин то, что терпим мы.

Начальник уходит. Дионис, все время стоявший в некотором отдалении от Пенфея, подходит к нему и спокойным голосом, сохраняя все свое хладнокровие, говорит ему.

Дионис

Я знаю, Пенфей, ты не слушаешься моих слов; все же, невзирая на все обиды, которые я терплю от тебя, я советую тебе оставаться в покое и не поднимать оружия против бога: Дионис не [790] дозволит тебе увести вакханок с благословенной горы.

Пенфей

(окинув Диониса полугневным-полуиспуганным взором)

Не учи меня! Ты бежал из оков — дорожи же своей свободой. Или ты хочешь, чтобы я снова скрутил тебе руки?

Дионис

Я предпочел бы, на твоем месте, принести ему жертву, как смертный богу, чем в раздражении прать против рожна.

Пенфей

Я и принесу ему жертву — и для того, чтобы почтить его по заслугам, произведу страшную резню в ущельях Киферона.

Дионис

(все с тем же невозмутимым равнодушием)

Вы все разбежитесь; а ведь стыдно будет, когда вы со своими медными щитами повернете тыл перед тирсами вакханок.

Пенфей

С каким невыносимым чужестранцем свела меня судьба! Что [800] с ним ни делай — он не хочет молчать.

Дионис

(торжествующе смотрит на Пенфея, как бы готовя решительный удар; но мало-помалу его лицо и движения начинают выражать сострадание к молодому царю, он приближается к нему, кладет ему руку на плечо и с тоном искреннего участия говорит ему)

Друг мой! еще есть возможность все устроить к лучшему.

Пенфей

(боязливо и недоверчиво)

Какая? Та, чтобы я подчинился своим же рабыням?

Дионис

Я сам приведу женщин сюда, не прибегая к оружию.

Пенфей

Спасибо! это уже предательский замысел против меня!

Дионис

(с жаром)

Где же тут предательство, когда я хочу спасти тебя своим замыслом.

Пенфей

Вы, верно, условились в этом, чтобы получить возможность служить Вакху всегда!

Дионис

Да, ты прав; в этом я условился с богом.

Хочет взять Пенфея за руку; тот стоит в смущении, не зная на что решиться; но затем отбрасывает руку Диониса и обращается к страже.

Пенфей

Принесите мне оружие. (Дионису.) А ты перестань рассуждать!

Дионис

(отступает на несколько шагов, не сводя с Пенфея своих чарующих глаз, и, пользуясь его озадаченностью, вкрадчиво говорит ему)

Послушай же... тебе хотелось бы видеть, как они там [810] вместе расположились на горе?

Пенфей

(быстро опускает голову; кровь приливает к его лицу, в его глазах снова то же недоброе выражение, как и в первом действии; как бы бессознательно вырываются из его уст произнесенные вполголоса слова)

О да! груду золота дал бы я за это.

Дионис

(быстро меняя тон, с насмешкой)

Откуда же у тебя явилось такое страстное желание?

Пенфей

(стараясь овладеть собой, со смущением)

Желание? Нет! мне будет больно видеть их отягченными вином.

Дионис

(ядовито)

Как же так? Тебе хочется взглянуть на то, что тебе больно?

Пенфей

(со все возрастающим смущением)

Ну, да... но молча, сидя под елями.

Дионис

(с тоном притворного участия)

Напрасно; они выследят тебя, даже если ты придешь тайком.

Пенфей

(тщетно стараясь выпутаться)

Зачем тайком? Я пойду открыто; ты сказал правду.

Дионис

(протягивая Пенфею руку)

Итак, я поведу тебя, и ты отправишься в путь?

Пенфей

(судорожно сжимая руку Диониса)

Да, пойдем скорее; мне каждой минуты жаль. [820]

Дионис

(равнодушно)

Так облачись же в льняные ткани.

Пенфей

(удивленно)

Зачем это? Разве я из мужчины превратился в женщину?

Дионис

А чтобы они не убили тебя, если бы признали в тебе мужчину.

Пенфей

(злобно)

Недурно придумано! Да, ты мудр, я давно это заметил.

Дионис

(добродушно)

Это Дионис меня умудрил.

Пенфей

Как же назвать хорошим то, к чему ты хочешь склонить меня?

Дионис

Очень просто: мы войдем во дворец, и я наряжу тебя.

Пенфей