Империя тюрков. Великая цивилизация - Рустан Рахманалиев

Есть несколько причин относительно низкого статуса визирей Темура. Отношение Темура и его сподвижников к персам, в котором сочетались фамильярность и презрение, определяло место и роль персидских чиновников при дворе. Термин «таджик-мизан», т. е. «персидского происхождения», служил выражением презрения. Когда представители царского дома недостойно вели себя, как это часто случалось, ответственность возлагалась на персов из их окружения, и влияние этих «низких» людей считалось причиной, например, безумных поступков Мироншаха, или неудачного похода Пир Мухаммада в 1399–1400 гг., или поражения внука Темура Султана Хусейна в Дамаске в 1400–1401 гг. В случаях с Мирон-шахом и Пир Мухаммадом несколько придворных-персов были казнены. Темур, не колеблясь, отменял распоряжения диван-и-ала, к примеру, так было с его решением снизить размер дани, наложенной диваном на правителя Калимира.

Чиновники верховного дивана, который постоянно находился в поле зрения Темура, обладали особенно малой властью. Нет сведений о том, что визири или сахибы дивана влияли на политику Темура в отношении оседлых народов. Руководители дивана, о которых нам известно, упоминаются лишь в связи со сбором дани или подсчетом богатств, взятых из казны покоренных городов.

Руководители провинциальных диванов там, где их не контролировали влиятельные эмиры, видимо, имели больше возможностей для независимости, и у них были значительные источники могущества. Политическая раздробленность Ирана до нашествия Темура обусловила трудности в централизации бюрократии из оседлого населения. Даже редкие сведения указывают на то, что местные чиновники могли обладать значительным влиянием на местах. После завоевания Ирана такая вероятность независимости была, очевидно, предметом озабоченности Темура, и он наложил ряд ограничений на власть этих чиновников. Над ними стоял правитель провинции из чагатайских эмиров, многие из которых занимались и гражданским правлением. Кроме того, в каждом крупном городе был даруга, чаще всего чагатаец, ведавший и гражданскими, и военными делами, иногда он был связан с местными диванами. Хотя высшие лица провинциальных диванов отвечали за финансы, сами они не могли контролировать сбор налогов. Таких сборщиков назначал непосредственно диван-и-ала, и эти люди, видимо, осуществляли контроль за местными диванами. Сборщиками налогов были мухассилы, большей частью из чагатайцев.

Темур следил за недопущением злоупотреблений на местах, особенно в последние годы своего царствования. В 1403–1404 гг. он потребовал дать отчет от улама своего меджлиса и послал священников вместе с чиновниками дивана во все уголки империи расследовать злоупотребления и наказать виновных.

Члены оседлой бюрократии имели большие возможности для поборов, тем более что в их задачи входила эксплуатация местного завоеванного населения, а не его защита. Налогообложение, конфискация и опись местной казны, расследования и наказания злоупотреблений на местах – все это не способствовало любви чиновников Темура к местному населению. И Темур, и его сподвижники поощряли чиновников за увеличение поборов. Описывая покорение Сирии, Ибн Арабшах дает перечень местных бюрократов, которым Темур поручил обирать население. Темур продолжил тюрко-монгольский обычай получать богатые дары от чиновников, что, естественно, способствовало коррупции.

Темур брал на себя роль защитника подданных, когда наказывал чиновников-персов за злоупотребления, делая это прилюдно и всенародно.

В своей завоевательной политике одним из пунктов он ставил задачу устранения опустошительных последствий военных действий, и ее реализация возлагалась на эмиров и войска.

Темур был заинтересован в развитии сельского хозяйства и торговли. Его войска занимались восстановлением городов, строительством новых зданий и сельскохозяйственными работами, а в обязанности даруг и губернаторов вменялось восстановление подведомственных им областей. Темур и его царевичи следили за созданием больших ирригационных каналов в Карабахе, Хорасане, близ Кабула, за строительством ирригационных сооружений на границе Мавераннахра в Шахрухии, Ашбара и Баш-Харма, а также мечетей, дворцов и крепостных стен. Контроль за строительством осуществляли эмиры-чагатайцы, иногда товаги, которые следили за работой своих воинов.

Персидское же чиновничество практически не занималось строительством. Только два писца-перса упомянуты в связи со строительными проектами: Джалал Ислам, чиновник, известный также как военачальник, которому вместе с Шахмаликом поручили отремонтировать мечеть в Ириабе по пути в Индию, и сахиб самаркандского дивана, занимавшийся постройкой мечети во время семилетнего похода Темура, но допустивший ошибку в чертежах, за что и был казнен.

Интересны различия в использовании чиновников-персов Темуром и династиями сельджуков, тюрко-монголов и сафавитов. При вышеназванных династиях визирь или сахиб дивана обычно был влиятельным и могущественным лицом. Многие визири основателей династий – Тогрул Бека у сельджуков, Хулагу у ильханов и Тах-Исмаил у сафавитов – были большими людьми. Эти династии предоставляли власть персидским чиновникам по разным причинам. Сельджуки и монголы, не знакомые с культурой и политикой Ближнего Востока, нанимали чиновников Хорасана и поручали им управлять оседлым населением и договариваться с местными правителями. Желание ильханов продолжать персидско-исламскую традицию монархического правления и обосновать законность власти традициями Ближнего Востока обеспечивало их визирям высокое положение. Ранние ильханы не хотели адаптироваться на Ближнем и Среднем Востоке и основали монархическую власть на базе тюрко-монгольских традиций. Однако они нуждались в опытных администраторах на новых землях и многие сферы в правлении доверяли своим чиновникам-персам, назначая их не только на финансовые должности, но и губернаторами больших провинций.

Сафавиды предоставляли власть персам по другим причинам. Они пришли к власти на территории Среднего Востока и хорошо знали его культуру и обычаи. Поэтому они не очень нуждались в чиновниках из оседлого населения для управления этими землями, что объясняет относительно низкое положение визирей при шахе Исмаиле. Но персы были нужны им для другой цели – ограничить власть племенных вождей, которые командовали большей частью отрядов в армии. Поэтому шах Исмаил назначал на должность вакила – вице-регента по гражданским, религиозным и иногда военным делам – персидских чиновников, а не туркменских эмиров. Политика выдвижения персов в ущерб менее послушным вождям туркменских племен продолжалась и при преемниках шаха Исмаила.

Таким образом, существовало несколько способов использования кочевниками чиновников из оседлого населения: их могли назначать управляющими оседлых территорий, о нуждах и возможностях которых кочевники знали недостаточно; их использовали для строительства или для утверждения новой власти на основе местных обычаев и традиций; наконец, они и административная система, созданная ими, служили противовесом власти племенных вождей.

Темур же нуждался в чиновниках из оседлого населения совсем по иным соображениям. Он довольно хорошо знал покоренные народы, и его люди могли править самостоятельно. Он основывал законность своей власти, скорее, не на традициях Ближнего и Среднего Востока, а на традициях тюрко-монгольской империи, внутри которой он пришел к власти и от которой унаследовал отношение к оседлым народам. Персидское чиновничество не было нужно ему и для уменьшения могущества своих соплеменников, так как он уже имел в распоряжении более эффективные средства для контроля за ними. Поэтому персидским чиновникам отводилась достаточно скромная роль: техническое управление финансами и местными делами. Такое положение давало им мало возможностей для усиления их власти или авторитета. Темур использовал должность и посты в качестве вознаграждения и контроля, дабы усилить свой новый политический порядок, не давая лицам, занимавшим их, добиться независимой власти, которой пользовались их предшественники.