Предатель. Ты не узнаешь о дочери - Екатерина Янова

– Я тебя не держу, – убирает руки.

Отступаю на шаг.

– Пустишь? – кивает на дверь.

– Нет. Уходи.

– Лиза, давай так. Я понимаю, что между нами всё очень сложно. Я … начал не с того. Обещаю держать себя в руках. Давай просто поговорим.

– Для чего?

– А тебе неинтересно, что же случилось тогда?

– Опять погрузишь меня в пошлые подробности? Расскажешь, как именно ты "не кончил" той ночью? – снова просыпается во мне стерва.

– Лиз, – терпеливо вздыхает. – Я знаю, что ты очень темпераментная девочка…

– Уже не девочка, – перебиваю резко. – Пришлось повзрослеть.

– Хорошо, женщина. И я понимаю, что ты…, – вижу, как он старательно подбирает слова. – Не можешь мне этого простить. Но согласись, есть ведь вещи более важные, чем то, кто с кем спал? Например, жизни дорогих тебе людей.

– Да, я это могу понять! Я это очень хорошо осознала, когда спасала свою жизнь и жизнь Сони!

– И? Каково тебе было? Представь, если бы у тебя был выбор, переспать с омерзительным тебе человеком или спасти жизнь ребёнка? – сверлит раненым взглядом.

– Я что-то сейчас не пойму, ты к чему подводишь? Хочешь сказать, что в постели этой тёлки ты спасал… меня?! – взрываюсь от такого наглого бреда. – Туманов! Ты вообще нормальный? – ору я.

– Я, Лиза, да, ненормальный! Я, чёрт возьми, полтора года думал, что тебя, возможно, в живых нет! Что ты плаваешь в какой-нибудь канаве, или что тебя выкинули где-то в лесу. Я искал тебя и уже не надеялся найти живой! А оказалось… – болезненно зажмуривается, лупит ладонью по стене за моей головой. – Лиза, я во многом виноват, но я уже здорово поплатился за это.

– А я? – прилипаю обессиленно к стене, закрываю глаза. – Я в чём виновата, Сереж? Я за что поплатилась своей жизнью? – по щекам катятся слёзы.

– Лиза…, – надтреснуто ломается его голос.

Он нежно вытирает мою слезинку, я отдёргиваю голову.

– Не надо, Серёж. Я не хочу знать. Это мало что изменит. Я хочу спокойной жизни. Без больших денег, зато без грязных игр.

Молчит. Сжал губы упрямо и молчит.

– Хорошо, – выдаёт через минуту. – Но я разочарован в тебе. Раньше ты шла до конца.

– Конец получился печальным. Я начала жизнь сначала и хочу продолжить эту новую жизнь.

– А меня можно на помойку? – невесело усмехается.

– Ты здоровый, сильный, красивый. Один не останешься.

– И тем не менее уже полтора года я один и менять это не хочу.

– Я тебе не верю. Это главная проблема. И изменить это уже не получится.

Снова напряжённая пауза. А потом я слышу из-за приоткрытой двери плач дочки.

– Уходи!

Отступаю за дверь, но он ловит полотно.

– Лиза, я хочу познакомиться с дочкой, – говорит напористо. – Согласись, она имеет право знать отца.

– Если только отец не будет манипулировать ею, чтобы подобраться к матери!

Крик усиливается.

– Лиза, я не буду! Клянусь.

– Но ты делаешь это! Прямо сейчас! Понимаешь? – шепчу отчаянно. – Она плачет! Она ждёт маму, а ты… ты … Ты не оставляешь мне выбора! Скажешь, это не манипуляция?

– Хорошо! – сдувается. – Иди. Но подумай об этом. От дочери я не откажусь. Представь, что мы всё же развелись. Но право помогать и общаться с дочкой ты отнять не можешь. Давай решим хотя бы это. Я согласен на твои условия. Любые.

Разворачивается, уходит.

А я срываюсь к дочке, хотя сама опять в истерике!

Господи, Туманов, как мне от тебя отделаться? Как?

Успокаиваю Соню, а сама успокоиться не могу. Меня трясёт…

Закрываю глаза, пытаюсь отключиться от происходящего.

Не мо-гу…

Мысли крутятся и крутятся…

Что он имел в виду, когда сказал о сложном выборе? Вот интересно, а смогла бы я?

Так, нет, Лиза! Даже не пытайся в эту сторону думать. Ещё оправдывать его начни!

Не кончил он! И что? Холостой выстрел не считается? Сволочь! Урод!

Соня прикрывает глазки, снова засыпает, перекладываю её в кроватку, сама начинаю метаться по квартире, как зверь в клетке, в попытке найти точку приложения, чтобы выпустить закипающие у меня внутри эмоции.

Вернись сейчас, сволочь, я так жалею, что не врезала тебе по яйцам! Что не выцарапала твои лживые глаза!

Дочка тебе нужна, Туманов? Дочка? Серьёзно?

И как ты это доказал? Как? Принёс пару подгузников и платье? А Соня заплакала, ты и не дрогнул!

Я понимаю, что мне нужно срочно выплеснуть хоть куда-то агрессию, или меня порвёт изнутри. Поэтому я хватаю пакет, принесённый Сергеем, закрываюсь на балконе, чтобы не разбудить Соню, вываливаю всё это на пол, достаю большие кухонные ножницы и начинаю с остервенением уничтожать его подарки, рыча от ярости.

– Так тебе, Туманов! Скучал ты, говоришь? Переживал? Мало тебе! Катись колбаской от нас подальше, урод! Гнида! Кобелиное отродье! Чтобы у тебя вообще никогда больше ни на кого не поднялось! Чтобы он отсох у тебя! Мразь! Самоуверенный тупой кретин!

Когда всё принесённое добро превращается в мелкие кусочки, меня отпускает. Прикрываю глаза, тяжело дышу.

Ощущаю себя сдувшимся шариком. Открываю глаза, озираюсь вокруг почти с ужасом. Мда, Лиза, вот это тебя бомбануло.

Встаю, ухожу на кухню, прикрывая балкон. Бардак потом уберу.

Грею себе чай, пью маленькими глотками. Зато меня отпустило. Могу немного подумать.

Кое в чём Туманов всё же прав. Я тогда не прожила эти эмоции, затолкала в себя поглубже, поэтому всё выплёскивается сейчас. И да, нам всё же нужно поговорить. Не потому что это изменит что-то, а для того, чтобы расставить точки над i, и понять, как жить дальше. Эмоции нам мешают, поэтому прямо сейчас разговора не получится.

Но надо попытаться посмотреть на ситуацию здраво и немного отстранённо. Многие пары ведь расходятся. Но дети от этого страдать не должны.

И вот теперь моя задача решить, как сделать лучше для Сони. Готов ты, Туманов, стать хорошим отцом, или это только попытка подобраться ко мне?

Уверена, что второе, и едва ли ты сможешь меня переубедить!

Глава 19.

Следующие несколько дней выдались на удивление спокойными. Казалось, про нас вообще все забыли. Сергей не появлялся, и Антона я не встречала. Надеюсь, мой сосед просто уехал куда-то, и с ним всё в