Волшебный свет - Шарлотта Лэм

Росс поспешно натянул сапоги, запер джип и зашагал к дому. Проходя мимо сарая, услышал треск досок и тонкий, надрывный крик, от которого кровь застыла в жилах. Неужели это… Неужели Дилан провела ночь в сарае?

Он рывком распахнул дверь и попятился, так как что-то вылетело из темноты сарая и чуть не сшибло его с ног. Росс ухватился за дверь, чтоб не упасть, и про себя порадовался, что не снял теплых кожаных перчаток.

Козел! Росс посмотрел ему вслед и, прежде чем двинуться дальше, плотно прикрыл дверь сарая. А козел уже стоял перед домом и заглядывал в застекленную дверь.

Росс последовал его примеру и увидел веселенькую опрятную кухню. Не долго думая, он забарабанил в стекло.

Там промелькнуло какое-то синее пятно, а потом навстречу ему двинулась фигура, при виде которой у него перехватило дыхание и задрожали колени.

Дилан отворила дверь и уставилась на него округлившимися глазами.

– Росс?

У него отлегло от сердца, он обхватил ее и крепко-крепко прижал к себе, зарывшись лицом в пушистые, только что вымытые волосы, от которых пахло чем-то родным, быть может, лесом, разогретой на солнце хвоей и папоротником.

Она не пыталась обнять его, но тело ее обмякло у него в руках, а щека доверчиво прижалась к его куртке.

Но его настроение тут же резко изменилось. Ведь он почти сутки провел в агонии: образы, один страшнее другого, роились в мозгу. От страха за нее, от угрызений совести он чуть с ума не сошел. Ведь она могла насмерть разбиться в машине, могла потерять ребенка, могла остаться калекой на всю жизнь. И пока он из-за нее поджаривался в аду, она спокойно разгуливала в халате по этому уютному дому, отдыхала, мылась в ванной…

Вся кровь бросилась ему в лицо, он оттолкнул ее и сорвался на крик:

– Ты что, совсем очумела?! Ничего поумней не могла придумать, как разъезжать в такой гололед на своей кретинской машине? Какими цветами ее ни расписывай, все равно это консервная банка, а не машина! Ты же разбиться могла! Не знаю, за что тебя Бог уберег!

– Не ори на меня! – Дилан отпрянула, взорвавшись не меньшей яростью, именно из-за того, что минуту назад была в его объятиях и чувствовала нежность, которую уже успела позабыть.

– А что делать, если ты ведешь себя, как полоумная? – процедил он сквозь зубы, не в силах оторвать взгляда от синих, как летнее небо, глаз, ставших еще глубже от синевы халата.

Фигура ее округлилась, как тыковка, но это совсем не портило ее красоты. Густые волнистые волосы перехвачены сзади синей резинкой, а тонкие черты лица так подвижны и выразительны, что в них прочитывается каждая мысль, каждый оттенок чувства, если она сознательно их не прячет.

Он вспомнил, что на сцене так же выразительны были её движения, словно бы от лица эмоции передавались шее, спускались по плечам и рукам к тонким, изящным запястьям и пальцам, переходили по груди на талию, бедра и длинные стройные ноги. В танце ни один миллиметр ее тела не оставался безучастным. Но то было давно. Теперь беременность будто придавила ее к земле, сделала тяжелой, неповоротливой.

И в этом виноват он. Лицо его исказилось и потемнело от боли, а Дилан, увидев это, вздрогнула и отвернулась. Неужели она так ему отвратительна?

– Как ты меня нашел? – спросила она изменившимся голосом.

Росс сглотнул ком в горле.

– Случайно. Дженни позвонила мне в Йорк, сказала, что ты еще не приехала, и я вчера вечером рванул к ним. Полночи мы не спали. Дженни, между прочим, места себе не находит.

У Дилан дрогнула нижняя губа.

– Бедная Джен… Я бы ей позвонила, да телефон не работает.

Он продолжал, будто не слыша.

– Рано утром я поехал тебя искать и, на счастье, встретил почтальона, который видел твою разбитую машину! Это как же понимать – ты что, решила покончить и с собой, и с ребенком?

– Перестань, как ты можешь? – Слезы душили ее; она повернулась на пятках и пошла обратно в кухню.

Росс двинулся за ней, но промешкал и не успел вовремя закрыть дверь. Фред в мгновение ока очутился у камина в гостиной и начал радостно отряхиваться, забрызгав всю мебель. Наслаждаясь теплом, он опустил голову; со шкуры тут же на пол натекла здоровенная лужа. Откуда на нем столько сырости, в снегу катался, что ли, подумал Росс, соображая, как лучше выдворить из дома глупое животное.

– Ну вот, гляди, что ты наделал! – вскрикнула Дилан. – Фред, тебе нельзя в дом! Уходи! Кыш!

Но козел даже не удостоил ее взглядом.

– Весь пол загваздал! – жалобно проговорила она. – И ты, кстати, тоже. Снимай сапоги скорее!

Росс ухватил козла за кожаный ошейник и поволок к выходу. Фред упирался что было сил, но сладить с великаном Россом не смог. Тот вытолкал его за дверь и плотно прикрыл ее.

Фред обернулся; глаза его горели убийственным огнем. Постояв немного, он побрел к огороду, злобно бодая на ходу прутья ограды.

– С животными надо быть построже, – заметил Росс.

Дилан схватила тряпку и начала подтирать следы, оставленные копытами Фреда и сапогами Росса.

– Руфь меня убьет, когда увидит свой пол в таком плачевном состоянии. Она не впускает Фреда в дом, потому что он все жует, даже скатерти.

Росс отобрал у нее тряпку и вытер все сам.

– Тебе нельзя наклоняться… А кто это – Руфь?

– Интересно, кто у нас дома убирает? – проворчала Дилан. – Уж не развалюсь как-нибудь, если пол подотру!

Он сполоснул тряпку в раковине на кухне, выжал ее хорошенько и убрал на место. Затем снял сапоги и поставил их на коврик у двери черного хода.

Дилан села за стол.

– Руфь – хозяйка этого дома. После аварии она меня приютила – такая добрая женщина!

Синие глаза потемнели от обиды и напомнили ему, что он был не слишком добр с нею перед тем, как уехать в Йорк.

Росса кольнуло уже привычное чувство вины, но этот укол был тут же затоплен волной гнева. Поставила под угрозу свою жизнь, жизнь ребенка, только из-за того, что он позволил себе уехать на одну ночь! Если кому и казниться, так это ей! Ведь она только по счастливой случайности не пострадала.

– Она одна тут живет?

– Да, она не замужем. Жила вдвоем с овдовевшей матерью, пока та не скончалась. Бедная Руфь, должно быть, ей так одиноко, и друзей как будто нет. У нее телефон вчера отключился, а то б я обязательно позвонила Дженни. И сегодня он молчит, поэтому Руфь решила пойти в деревню и договориться, чтоб мою машину отбуксировали в гараж и починили.

– На дороге каток. Не знаю, как она доберется до деревни. Тебе не приходило в голову, что это опасно? Сколько ей лет?

Дилан закусила губу, понимая, что он прав, нельзя было отпускать Руфь одну.