Мастер силы - Андрей Жвалевский

Емельян Павлович, не таясь, рассматривал незнакомку в очках. Теперь ему хотелось не приударить, а врезать по самодовольной роже. Брюнетка тоже не отводила взгляда. Она даже не торжествовала. У неё был вид виртуоза-профессионала, который отыграл очередной скрипичный концерт на одной струне и теперь принимает заслуженные поздравления ("Ничего особенного, господа. Я делаю это каждый четверг").

Леденцову не было жалко денег. В конце концов, это были не его деньги. И выигрышем распоряжался бы тоже не он. Но вот так, хитростью, победить его! Мастера силы!

Все последующее Емельян Павлович проделал не задумываясь. Он не стал размениваться на ерунду. Он действительно ударил - не кулаком, как хотелось, а мыслью… как хотелось не меньше. Мысль оказалась нехитрая. Можно сказать, мелочная. Но очень действенная.

В номер Катенька влетела первой.

– Иван Иванович! -закричала она с порога. - Это… он! Я его чуть не убила.

Леденцов, который слышал всё это из коридора, хмыкнул. Он-то думал, что его супруга разразится яркой, продуманной речью. По крайней мере, всю дорогу Катенька кипела молчаливой яростью. Саня, который единственный мог представлять точный ход её мыслей, делал Емельяну Павловичу страшные, как у Кинг-Конга, глаза и скрещивал руки у горла. И вот - на тебе, такая словесная беспомощность.

– А мне понравилось, - хохотнул Саня.

Судя по звону, графин разбился всё-таки о стенку, а не о его голову.

"Теперь можно и войти", - решил Леденцов.

Он оказался прав, непосредственная угроза жизни миновала. Катенька умчалась в ванную, где её утешали Елена Кимовна и Алена Петровна, Иван Иванович снимал показания с Сани (для лучшей мыслепередачи держа его за обе руки), а Сергей Владиленович стоял за торшером, инстинктивно стараясь занять минимум пространства.

– Что ж вы так, - покачал головой Портнов. - Раздевать постороннюю даму на глазах у молодой жены!

– Да я пальцем не притронулся! - Емельян Павлович старался держаться непринуждённо, но чувствовал себя неловко. - Просто у девушки оказались некачественные колготки. Вдруг взяли и поехали.

– Ага. И юбка, значит, тоже некачественная? Это, поверьте, было уж совсем лишним. Я понимаю возмущение Екатерины. Судя по впечатлениям Александра…

– Слушайте, - Леденцов приложил руки к желудку, - ни на что я там не смотрел! Ей-богу. У меня башка трещала, как спелый арбуз. Кстати, есть ли у нас какая-никакая аптечка?

Иван Иванович оторвался от мануальной беседы, внимательно посмотрел на Леденцова и выудил из-за дивана бутылку янтарной жидкости.

– Это отличное средство против головной боли, - сказал он, протягивая ёмкость Емельяну Павловичу.

– "Ви-Эс-Оу-Пи", - простонал Саня. - Ой, что-то у меня тоже резко начались боли в области мигрени!

– Не опережайте события, - посоветовал Портнов, наблюдая, как ловко Леденцов справляется с пробкой, - ваша головная боль будет только утром. Сейчас мы займёмся глубокой разведкой.

Саня застонал с новой силой. Емельян Павлович тем временем припал к горлышку. Это был не просто дорогой, а ещё и очень хороший коньяк. Голова немного просветлялась, но продолжала гудеть.

– А что ж вы думали? - заметил Иван Иванович. - Серьёзный противник обеспечивает серьёзную головную боль. Во всех смыслах. Девицу, с которой вы так невежливо обошлись, хорошо готовили. И не один год.

– Кто? - Емельян Павлович наконец оторвался от горлышка и начал шарить взглядом в поисках бокала. - Ваши коллеги?

Портнов не стал развивать тему.

– Посмотрим, - сказал он. - Александр, вы готовы?

– Есть хочу!

– Голод обостряет чувствительность. Вы, Емельян Павлович, пожалуй, ступайте. Вам нужно выспаться. Да и Катерину не лишне было бы успокоить. А мы… Алена Петровна! Голубушка! Почтите нас своим обществом.

Заведующая появилась с секундной задержкой. По пути из ванной она швырнула в Леденцова испепеляющий взгляд. Емельян Павлович отхлебнул последний разок, поставил бутылку на тумбочку и отправился утешать Катеньку. Из комнаты донёсся обречённый голос Сани:

– Я не вижу ваших рук!

Через полчаса уговоров зарёванную Катеньку удалось выудить из ванной. Проходя мимо комнаты, она вмиг забыла свою обиженность и дёрнула Леденцова за рукав:

– Палыч! Что это с ними?

Чтец мыслей Александр с одухотворённостью огородного пугала торчал посреди комнаты. Глаза его были невидяще расширены, а нос описывал периодические дуги из стороны в сторону. Со стороны казалось, что Саня - особый нюхательный радар. У его подножия сидели Иван Иванович с Алёной Петровной и держали Санины пальцы за самые кончики.

– Глубокая разведка! - пояснил Емельян Павлович и на цыпочках двинулся к тумбочке, на которой все ещё красовалась бутылка "Хенесси".

– Тронешь коньяк, - замогильным голосом объявил Саня, - прибью!

Леденцов развернулся и так же на цыпочках двинулся к выходу.

В номере Катенька устроила мужу выволочку по всем правилам супружеского искусства. Емельян Павлович изображал раскаяние из последних сил. Он и сам был не в восторге от своей выходки. Раздеть постороннюю женщину на глазах у собственной жены… Пусть даже не руками, суть от этого не менялась. Было противно и неудобно.

Катенька, видя, что Леденцов валится с ног, из чистой мстительности заявила, что нужно сходить к Ивану Ивановичу и узнать планы на завтра. Емельян Павлович начал уже раздеваться, но скрипнул зубами и согласился.

Процесс выкачивания информации из безалаберной Саниной головы уже закончился. Сам транслятор потягивал коньяк, развалившись в широком кресле. Увидев Емельяна Павловича, он торопливо припал к горлышку. Портнова не было видно, но в ванной работал душ.

– Давай не будем ждать, - без особой надежды предложил Леденцов, - утром все узнаем.

– Нет, мы останемся и подождём.

Саня понял, что заветный "Хенесси" у него никто отбирать не собирается, и решил поддержать беседу.

– Катюша, ты не переживай, - сказал он с непозволительной фамильярностью. - У тебя фигура лучше, чем у той девчонки. И ноги тоже.

Леденцов почувствовал, что добрался до пределов самообладания. Он даже не стал никого уговаривать, просто поднялся и пошёл к выходу.

– Вот у мужа спроси, - продолжал Саня, - он её внимательно изучил. Но бедра у тебя куда симпатичнее.

Емельян Павлович остановился. Он надеялся: если оцепенеть, то он сможет удержаться.

– Но твой почти и не смотрел, - Саня, видимо, слишком увлёкся коньяком и не вчитывался в мысли Леденцова. - Так, глянул пару раз, и все.

"Какого чёрта он себе позволяет, - Емельян Павлович понял, что не удержится, и ему сразу стало легче. - Он мальчишка, пацан, который только и умеет подсматривать в чужие головы. А я… Я Мастер силы!"