Ключ для пешки - Ирина Кайлес

— Ты будешь вспоминать обо мне? — голос Лейлы был надломленный и тихий.

— Я никогда тебя не забуду, — Федя говорил на самом деле искренне, но в этот момент прекрасно понимал: будь сейчас на ее месте Рашевская, он бы, наверное, пошел и утопился, если бы им вот так же предстояло проститься.

Они долго целовались. Лейла нежно гладила непослушные кудри, и слезы наворачивались на глаза при одной мысли о расставании. Федя ощутил, как тонкие пальцы ласкают сзади его шею, мягкие губы коснулись так страстно где-то под ухом… Будто ток прошел по позвоночнику. В организме происходили еще неизведанные, но очень мощные процессы. Сам испугавшись своих ощущений, Федя задыхаясь мягко отстранил девушку. Лейла как-то странно и долго на него посмотрела, взяла его за руку, положила голову ему на плечо. Федя судорожно вдохнул воздух, пытаясь немного остыть и прийти в норму. И снова вспомнил Рашевскую. Если бы это она была здесь, рядом…

— Лейла…

— Что?

— Может, все-таки оставишь телефон?.. И электронку…

— Нет. Я ведь уже говорила об этом.

— Тогда возьми мой, — Федя достал из кармана заранее подготовленную бумажку, протянул девушке.

Лейла грустно улыбнулась, порвала бумажку на мелкие клочки и пустила их по ветру.

— Но почему?! Я не понимаю… — Феде стало горько и обидно.

— Ты вернешься в Россию, и все изменится. Пусть это навсегда останется лучшим воспоминанием. Самой красивой сказкой. Не будем ее портить.

Федя промолчал. Понятно, что их встреча с Рашевской сыграла здесь решающую роль. И наверное, Лейла действительно права. Юноша нутром это почувствовал и больше возражать не стал.

Лейла уезжала рано утром. Автобус отходил от отеля в 6:45. Чтобы не проспать, Федя установил в телефоне кучу будильников, с интервалом через каждые пять минут, и поставил на звонок самую жуткую мелодию, при первых звуках которой у него автоматически начинался нервный тик. Сработало безотказно.

Пока родители Лейлы сдавали ключи и оплачивали счета, девушка села рядом с Литвиновым, взяла его руку:

— Ну, вот и все. Давай прощаться.

У обоих в глазах застыли слезы. Наступил «конец фильма». И завтра будет новый день, завтра будет другая жизнь, а эта волшебная история останется лишь ярким и светлым воспоминанием. Останется теплом в душе и грустью, что сказка закончилась, как заканчивается все в этой жизни…

— Лейла, идем! Автобус уже пришел!

Родители девушки вышли к автобусу, носильщик уже складывал чемоданы в багажное отделение.

Последний поцелуй… Лейла, не оглядываясь, побежала к автобусу. По сердцу юноши резко полоснуло осознание того, что он, возможно, никогда больше ее не увидит. Красивое лицо, ставшее таким родным за эти дни, показалось в окне. Девушка плакала, прижавшись к стеклу. Автобус уехал. Федя долго смотрел ему вслед.

После отъезда Лейлы на душе стало тихо и пусто. Федя отправился в номер и лег спать. Наташа его не трогала, и подросток был очень благодарен матери за понимание.

Литвинов встал в три часа дня. Сильно хотелось есть. Обед уже закончился, ужинать еще рано. Олега с мамой в номере не было, и юноша поплелся в кафе у бассейна. Голова трещала, солнце пекло нещадно. Федя перекусил гамбургером с холодной колой, стало легче. Медленно направился к пляжу. Олег с Наташей отдыхали на террасе.

— О! Неужели сегодня с нами? — Наташа обрадовалась, увидев сына.

Федя вяло кивнул.

— Уехала?

Литвинов повторил кивок. Быстро разделся, вбежал в ласковые волны моря. Вдоволь накупавшись, Федя лег на песок у самой воды. Все-таки как хорошо было с Лейлой! Накатила волна тоски и одиночества. И тут подросток услышал до боли знакомый смех. Повернулся… Рашевские расположились через одну террасу от них. Они только что пришли. Ирина снимала легкое парео, прикрывавшее ослепительно белый купальник. Феде захотелось с головой зарыться в песок. Страшно смущенный, он не мог оторвать глаз от изящной фигурки.

Рашевская сразу пошла купаться. Федя, понимая, что столкновение неизбежно, в панике забыл все слова.

— Привет, — Ирина улыбалась.

— П-привет…

— Все-таки мир тесен.

Федя довольно глупо изобразил улыбку.

— Или лучших отелей не так много, — продолжила девушка. — Ну ладно, извини, я поплавать хочу. Жарко.

Ириша зашла в воду и, не торопясь, поплыла к буйкам. Федя выдохнул. И почему с Лейлой все было так легко и просто?! Почему с Рашевской так не получается? Что за черт…

Вечером вместе с Наташей и Олегом Федя сидел в баре на набережной, наслаждаясь живой музыкой: на сцене очень душевно играли и пели мексиканцы. Потягивая апельсиновый сок со льдом, юноша оглядывал соседние столики. Подавился и закашлялся, увидев Рашевскую. И было от чего. Ослепительное нежно-бежевое платье эффектно обтягивало тонкую фигурку. Еще влажные волосы небрежно рассыпаны по плечам… Зазвучала медленная музыка, на площадке сразу появились пары. В висках застучало: «Пригласить… пригласить…» Но… И еще Олег тут… Федя на несколько секунд прикрыл глаза, попытался успокоиться, открыл и… снова подавился. К Ирине подошел молодой высокий немец, она уже шла танцевать с ним. И здесь продолжается та же история! Федя мрачно смотрел на красивую пару и готов был сквозь землю провалиться. Что за пытка?! Вот послал Бог подарочек напоследок…

Пригласить Рашевскую Федя так и не решился. В принципе, даже решившись, успеть было бы сложно. Второй танец она танцевала с красивым итальянцем, третий — с кем-то еще, на четвертый — немец все-таки успел и урвал для себя второй танец…

Литвинов сидел мрачнее тучи. Хорошо хоть завтра они на целый день на экскурсию уедут. А там — и до отъезда недалеко.

На следующий день встали рано. Экскурсионный автобус уходил в восемь утра. Домой должны вернуться только к вечеру.

День получился насыщенным и богатым на впечатления. Древние руины, затонувшие города, гробницы, полуразвалившиеся театры — молчаливые свидетели миллионов прожитых человеческих жизней, переплетенных незримыми нитями судьбы.

Федя впитывал в себя новые впечатления как губка. Древности поражали и восхищали его. Сколько же людей жило раньше на этих землях, покрытых ореолом тайны! Сколько интересных историй скрывают развалины… Ведь все эти люди так же чувствовали, любили, болели, боялись неведомого… Но жили совсем иначе. Другая культура, другие законы, верования. Федя думал, что пройдет еще две-три тысячи лет, и их сегодняшняя жизнь станет таким же древним ископаемым, обломками неизвестных судеб. А ведь это будут их потомки, их пра-пра-пра…внуки.

Уже в конце экскурсии гид весьма увлекательно рассказывал о гробницах, выбитых в скалах. Федя сначала слушал очень сосредоточенно, рассматривая развалины, но тут в одной из гробниц что-то блеснуло. Подросток остановил на ней взгляд, и необъяснимое сильнейшее волнение заполнило его душу точно так же, как тогда на яхте, у грота. Теперь он не слышал ни слова из размеренной речи гида: все его внимание сосредоточилось на этой гробнице. Юноша напряженно вглядывался в то место, где он видел сияние, глаза уже слезились от яркого солнца, и… что-то блеснуло еще раз. Сердце учащенно забилось в груди. Феде безумно захотелось посмотреть, что там. Но как сейчас отойти от группы? Гид не торопился: