Сильнейшие - Лорен Робертс

светится. — Лучше, чем кровать?

Я позволяю себе улыбку, предназначенную только для нее.

— Намного лучше, чем кровать.

Она хлопает в ладоши, и я больше не удивляюсь. Меня больше не раздражает ее радость. Я счастлив быть свидетелем этого.

— О, хорошо! — она облегченно вздыхает. И, поскольку я ничего не могу делать, кроме как разглядывать подарок, она настойчиво машет рукой. — Ну же! Примерь!

Я подчиняюсь без возражений и быстро застегиваю ремень вокруг себя. Он сидит низко на моих бедрах, что позволяет с легкостью доставать из него ножи. Я в неверии качаю головой.

— Возможно, это единственное, что мне когда-либо дарили, но я совершенно уверен, что нет ничего лучше этого.

— Звучит как вызов, — замечает она с привычной улыбкой. — Следующий подарок должен быть еще великолепнее.

Я отвечаю с пустым взглядом:

— О, больше никаких подарков не будет.

Ее нахмуренное лицо могло бы расстроить меня, если бы не было связано с такой нелепой причиной.

— И почему это?

Я наклоняюсь ближе, наблюдая, как ее глаза расширяются.

— Потому что я знаю, как ты расстроишься, когда ничто не сможет сравниться с этим.

Она рассеянно накручивает на палец свободный локон, как это делает обычно.

— Посмотрим.

— Дина, — говорю я тихо, и она резко вскидывает голову. — Спасибо.

Она грустно улыбается

— Мне жаль, что я первая, кто сделал тебе подарок.

— Я не жалею, — слова поспешно слетают с моих губ. — Я бы ждал еще девятнадцать лет, если бы это значило, что ты станешь первым хорошим воспоминанием, которое мне подарили.

Ее ореховые глаза встречаются с моими.

— Но ты заслуживаешь больше одного хорошего воспоминания.

— Тогда хорошо, что я планирую держать тебя при себе.

Она улыбается мне, словно освещая темнеющий переулок вокруг нас.

— Мне бы этого очень хотелось, Мак.

Едва она успевает это сказать, как ее слова заглушает зевок. Я приподнимаю бровь.

— Устала?

— Измотана, — говорит она, снова зевая. — Добраться сюда от замка — настоящее испытание.

Я усмехаюсь

— Да, напомни мне добавить тренировку на выносливость к нашим боевым занятиям.

Она стонет, умоляюще глядя на меня.

— И что это будет?

Я пожимаю плечами, откидываясь на руки.

— Не знаю. Заставлю тебя пробежать пару раз по улице. Может, уворачиваться от детей, — уголки моих губ изгибаются в улыбке. — Это утомит тебя настолько, что к вечеру твой словарный запас поубавится.

Она скрещивает руки на груди в защитной жесте, ее тон становится еще более оборонительным.

— Что ж, возможно, мне стоит уйти вместе с моими словами, если здесь нас не ценят.

— О, сладкая, ты даже не представляешь, как ценят. Осмелюсь сказать, что этим даже восхищаются.

Она смущенно сглатывает.

— И поэтому ты едва смотришь на меня, когда я говорю?

Раздраженно киваю головой.

— Дина, если бы я посмотрел на тебя, пока ты говоришь, то вряд ли смог бы гарантировать, что обращу внимание на то, что ты говоришь

— Оу, — наступает долгая пауза, пока она обдумывает мои слова. — Понятно.

Даже в сгущающихся тенях я могу разглядеть ее растерянное лицо. Она несколько раз откашливается, прежде чем медленно опуститься на грубый ковер. Набросив на себя все одеяла и лоскутки ткани, она заворачивается в кокон. Из-под груды вылезает рука, похлопывая по пространству рядом с собой.

— Ложись, — настаивает она. — Я даже поделюсь своими одеялами.

Я настораживаюсь.

— Кажется, под ковром что-то шевельнулось.

— О, здесь так тепло! — мурлычет Дина, игнорируя мои опасения.

— Да, оставайся там, чтобы все, что ползает вокруг, зарылось там вместе с тобой.

Прежде чем я успеваю убежать, она тянет меня за оружейный ремень. В одно мгновение я оказываюсь рядом с ней, не совсем понимая, как попал в эту неприятную ситуацию.

— Видишь, не так уж и плохо! — я слышу улыбку в ее голосе.

— Конечно, если тебе нравится беспокойный сон.

Ее тело приближается к моему, прижимаясь обнаженным плечом к моему. Ее тепло согревает меня, успевая распространиться даже на мои щеки. Она оказывается такой хрупкой рядом со мной, и мне трудно подавить желание обнять ее и защитить.

— Я считаю звезды, — тихо говорит она. — Это помогает мне заснуть.

Поворачиваю голову, наблюдая за ней, смотрящей на небо. Каждое сорвавшееся с ее губ слово окутано трепетом.

— Мне всегда было интересно, как что-то может светить так ярко в непроглядной тьме.

Мой взгляд пробегает по контуру ее лица, покрытого тенями.

— Я тоже пытаюсь это понять.

— Надеюсь, они там, наверху, знают, как ими восхищаются, — шепчет она. — Я ведь считаю их каждую ночь перед сном.

Я качаю головой при виде того, как она восхищается чем-то, что бледнеет в сравнении с ней.

— Уверен, что даже звезды тебе завидуют.

Она поворачивается ко мне, глаза отрываются от неба и впиваются в меня.

— Что?

— Тебе завидуют даже звезды, — повторяю я мягко, наклоняясь к ней. — Потому что однажды — не сейчас, а в будущем — ты будешь там, рядом с ними, затмевая каждую.

Не знаю, что пробудило во мне желание говорить такими поэтичными фразами, но если я чему-то и научился у нее, так это тому, что не стоит скрывать свои чувства. Даже если это значит признаться в том, в чем, возможно, не следует признаваться.

Чувствую ее учащенное дыхание и почти слышу лихорадочные мысли. Каждый дюйм ее тела напряжен, и когда мои костяшки пальцев касаются ее кожи, она задерживает дыхание. После нескольких судорожных вздохов она шепчет:

— И ты будешь там рядом со мной?

— Если мне повезет.

— Обещай мне, — настойчиво шепчет она. — Я не хочу быть одна.

Я киваю, уткнувшись в ее волосы.

— Обещаю, Дина.

Глава шестнадцатая

Адина

— У меня есть для тебя еще один подарок.

Я сажусь на его кровать, прячу сюрприз за спиной и наблюдаю, как он направляется ко мне. Зола полностью покрывает его руки. Мои глаза скользят по черным прядям волос, спадающим на лицо, по рубашке, плотно обтягивающей его тело. Я сглатываю, стараюсь держать себя в руках.

Его длинные ноги быстро сокращают расстояние между нами.

— Я думал, мы решили больше не делать подарков. Ради твоего же спокойствия.

— Это ты так решил, — я пожимаю плечами. — А я решила попытаться превзойти прошлый.

— Знаешь, меня это пугает..

— Ничего страшного, честное слово! — я указываю на пустой матрас рядом с собой. — Садись.

Кровать скрипит, когда он медленно опускается.

— Теперь, — говорю я, — закрой глаза.

Он вздыхает и подчиняется.

— Да, я очень напуган.

Не обращая на него внимания, я поднимаю подарок и показываю его.

— Отлично, теперь открывай!

Он смотрит на меня сквозь полуприкрытые ресницы, проверяя, что