Первый из могикан - Александр Громов

Праздные мысли. Пресечь. Прыжками – вперед. Ольга старалась не отстать. А хорошо тем, у кого дальность телепортации ограничивается лишь потребностями навигации…

На Малом Устьинском замерла бронемашина, торчащий вверх пулемет выцеливал кого-то в верхних этажах. Длинно прогрохотало. Перескакивая с мокрой брони на мокрый асфальт, со звоном запрыгали стреляные гильзы. Откуда-то с самой верхотуры прилетела ручная граната и, не причинив вреда, оглушительно рванула пониже моста, повыше воды. Хороший бросок…

Яуза вскипела. Летели, чаще с недолетами, и бутылки, заткнутые горящими тряпками, и на асфальте ненадолго расцветали огненные бутоны. Не страшно. Для охваченной пламенем лучшая защита – ненадолго нырнуть в Вязкий мир, не поддерживающий горения. Если не растеряешься, отделаешься ожогами первой степени и сохранишь боеспособность.

Прыжки, прыжки. Восприятие действительности – дерганое, как под стробоскопом. Последний прыжок – на спуск к воде у набережной. Здесь исходный рубеж. Если повезет, найдется время отдышаться…

Тут уже ждало, прижавшись к гранитной стене, отделение десантниц. Не спецназ – армия. Иное оружие, иная амуниция. Только задача одна и та же.

Хохотали над спецназовкой, сгоряча промахнувшейся мимо площадки и бултыхнувшейся в воду. А вода была серая, вся в ряби, как в гусиной коже, она казалась зазябшей от этой проклятой оттепели куда сильнее, чем от предшествующих холодов и снежного торнадо. И из-за ряби на ней не было видно радужных пятен, и казалось, что их не бывает вовсе, хотя еще ни один город не сделал чище ни одну реку. Вдруг недалеко от карабкающейся на уступ мокрой и злой спецназовки по воде пробежала цепочка фонтанчиков. Мимо.

А потом была команда к атаке. И в два нырка Ольга достигла мокрого серого цоколя здания, тогда как другим для этого понадобился один прыжок…

Оказалось, что нижние этажи уже захвачены штурмовыми группами. Кое-где удалось продвинуться до пятого-шестого этажей, но пока не выше. Так было в южном крыле здания, так, судя по всему, и в северном, и по центру. Стремительные прорывы вверх никому не нужны – гораздо надежнее отжимать противника вверх. Куда ему оттуда деться.

Кровь. Тела, и не только эксменские, как кули. А вот девочка. Жильцы. Человекообразные звери успели потешиться…

Ледяная ярость. Слова команды. Обозначенный участок работы.

Пошла.

Нырок. Пусто. Еще нырок. Еще. Стенной шкаф. Сортир. Под кроватью. Осмотреть все, не оставить за собой ни одного живого врага, ни дерущегося, ни прячущегося. Возмездие будет полным, из этого здания ни уйдет ни один эксмен.

И это только начало. Позже предстоит большая работа в эксменских кварталах: выявление пособников, сочувствующих, нелояльных… Быть может – акция устрашения.

Нырок.

Пусто.

Нырок.

Ого, тут их аж пятеро! Гранату им в подарок – и нырок. В соседней комнате только один противник. Очередь. Бандит падает, не успев понять, кто в него стрелял. А из-за стенки – вопли! Взрыв. Сыплется штукатурка, жалобно дзенькают стекла. Нырок назад. Дым, пыль, кислый запах. Двое еще шевелятся. Добить. Проверить смежное помещение. Чисто. Ага, тут еще одна комната!.. Так, теперь ванная. Стенной шкаф. Антресоли. Не забыть балкон. Чисто. Можно переходить к той квартире, что этажом выше…

Вот так, монотонно и безостановочно. Вверх, только вверх. Нырок. С дурным воплем шарахается из-под ног чудом уцелевшая кошка. На полу осколки посуды и руины большой люстры. Обрывок разговора из-за тонкой перегородки: «Винтовку бы мне. А с пистолетом в руке я пацифист, все одно промажу». – «В упор не промажешь, будешь прикрывать сзади, да гляди в оба». Несомненно, эксмены поняли тактику штурмовых групп. Оскалившись, Ольга нырнула к ним, и тот, с пистолетом, действительно оказался ни на что не годен. Как, впрочем, и остальные.

…Она очнулась на десятом этаже. Боеприпасов больше не было. С последним противником пришлось драться голыми руками, как с «куклой». Оставив ему сознание, чтобы в последние секунды жизни он выл от ужаса, Ольга швырнула его через себя прямо в разбитое окно и проследила за полетом.

Все-таки это было неосмотрительно. За ненужный риск начальство по головке не гладит. Хорошо, что здесь нет ее начальства…

С высоты десятого этажа центр города был как на ладони – мокрый, придавленный к земле низким небом. А это что за дым?.. А вон еще. И еще. Пожары? Да, размах серьезный… Нет сомнений, что во многих точках города сейчас идет бой. Скоротечный, разумеется. И с предсказуемым результатом.

В том, что самое большее через полчаса бунт будет повсеместно подавлен, Ольга нисколько не сомневалась. Мучил вопрос: в чем его причина? Ну что такое, в самом деле, эти «Черные саваны» да банда Молчалина? Несколько десятков эксменов с гнусно-садистскими наклонностями, ну сотня, никак не более. Банды были всегда, одни ликвидировались, другие появлялись. Но даже бабки не помнят, чтобы горстка отвратительных недобитков могла всколыхнуть многотысячную эксменскую массу, погнав ее на заведомое самоистребление! Эксмен труслив и всегда сильнее хочет жить, чем следует из его биологической необходимости, это аксиома.

Так в чем же дело?

Ольга не находила ответа. Опьянение боем, и даже не боем, а истреблением вредной фауны, очищением Земли от скверны, яростное упоение работой – все это внезапно ушло, захотелось отдыха и осмысления происходящего. Жаль, что дело еще не кончено.

Сориентировавшись, она телепортировала на лестничную клетку. По-эксменски пользоваться дверями не стоило – могли подстрелить свои же, не разобрав. Только нырками через Вязкий мир. Не угодить бы ненароком в шахту лифта…

Три минуты назад скоротечная схватка оставила на площадке несколько трупов. Разорвав рукав корчащейся от боли, всхлипывающей десантницы, подруга колола ее шприцем. Избиение бунтовщиков продолжалось одним-двумя этажами выше.

– «Ромашка»! – кричала спецназовка с майорскими петлицами, держа портативную рацию возле уха. – «Ромашка», отзовись!

– Здесь «Ромашка»! – просипела рация простуженным сопрано. Сквозь атмосферный треск явственно простучала автоматная очередь.

– «Ромашка», как дела?

– Продвигаемся вверх. В подкреплении пока не нуждаемся. Убитых нет. Двоих несильно зацепило, остались в строю. Верка Рабинович контужена упавшим сверху телом…

– Ладно – телом… Молчалина берите! Есть сведения, что он где-то там.

– А это и было его тело, – весело сказала рация. – О, мне некогда! До связи!

Автоматная очередь. Вопль.

Забрав оружие убитого, Ольга вернулась к работе и очень скоро убедилась, что в южном крыле работы почти не осталось. Спецназ и десантницы свое дело знали. Очистка главной башни еще не закончилась, но и там дело явно шло на лад. Некоторые бунтовщики сами прыгали с крыши и из верхних окон. Совсем недавно то же делали жильцы дома, избегая поругания и мучительной смерти в лапах обезумевших нелюдей. На их месте Ольга сумела бы остаться живой, стартовав хоть со шпиля здания: три-четыре быстрых последовательных телепортации – и ты низко над рекой, войдешь в воду «солдатиком» и отнюдь не с убийственной скоростью. Но кто из жильцов имеет достаточный навык плюс хладнокровие? Вряд ли кому-нибудь удалось спастись таким образом. Кто-то не сумел вовремя нырнуть в Вязкий мир, кто-то ушел в него без возврата, кто-то совершил только один смертельный нырок за пределы дома и упал вниз камнем…