Притворщик-2, или Сага о «болванах» - Александр Шувалов

— Ты в курсе, что этот красавец, Мунтяну, неделю назад устроил шухер в ресторане?

— Не совсем в ресторане и не шухер. Просто натрескался в хлам в одной забегаловке под названием бар, обиделся за что-то на официанта и запустил в него стулом.

— Попал?

— Попал в зеркальную стенку, побил стекла и расколошматил несколько бутылок.

— Орел, — я открыл две бутылки по ноль тридцать три и протянул одну Косте.

— Мерси, — схватил и присосался.

— Отзовитесь, горнисты, — мрачно молвил я. — Скажи-ка мне, дружище, с какой такой радости ты вчера так натрескался?

— Что, сильно заметно?

— А ты как думаешь?

— Не знаю, с радости ли, — он умоляюще посмотрел на меня.

— Держи, лишенец, — я передал ему еще одну емкость. — И, все-таки?

— Двадцать семь лет, — он вздохнул, — вчера стукнуло.

— Пожил, однако, — мы чокнулись бутылками, — подарок с меня. Что бы ты хотел?

— Возьмите к себе.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее не бывает, — он добил содержимое бутылки и закурил.

— Ничего не могу обещать, — и тоже полез за сигаретами, — и, вообще, не я это решаю.

— Понятно, — проговорил он и зацепил еще бутылку.

— Но, — я сделал паузу. — Но поговорить, когда все закончится, кое с кем могу. У нас в последнее время сильно народу поубавилось, может, и возьмут тебя, алкаша.

— Я не алкаш, — он опять приложился. — Честное слово.

— Верю, — я сорвал пробку с очередного «Холстена». — Что пил вчера, водку?

— Ее родимую.

— Водка — яд, трезвость — норма жизни, — я протянул к нему свою бутылку. — За трезвость! — мы чокнулись посудой.

— Хорошо-то как! — Костя отставил в сторону бутылку и потянулся за следующей.

— Не части. Скажи мне лучше, ты знаешь, где этот красавец остановился и как называется бар, где он так красиво выступал?

— Обижаете, сэнсэй. Живет в пансионе класса «полторы сраных звезды» возле Фредерисбергского парка, шумел в кабаке под названием «Бар» через дорогу.

— Источник?

— Местная полиция, — он вопросительно посмотрел на меня, дождавшись кивка, взял еще бутылку.

— Там, помнится, у вашего резидента кореша трудятся.

— Не только у него, — скромно опустил глазки.

— Замечательно. Ты его посмотрел?

— Конечно.

— Сколько с ним народу?

— Двое, — он хмыкнул, — такие же придурки.

— Поселились вместе с ним?

— В одном клоповнике класса «четверть звезды» в получасе езды.

— Конспираторы, однако.

— Не то слово.

— Как далеко от того бара полицейский участок?

— Примерно, в полукилометре, но приезжают, если что случится, минут через десять.

— Почему?

— Бармен им постукивает, вот, и не хотят «палить» источник. А к чему это?

— Терпение, мой друг… — я взял две последние бутылки и «раздал патроны». — Сейчас допьем эту прелесть и спать. Завтра по плану «мокруха».

— Будем делать больно?

— Хуже. Этот хрен объявил мне кровную месть. Значит, завтра мы его…

— Зарэжэм? — Костя схватил со стола вилку и сделал выпад.

— Закроем.

Из бара можно выходить по-всякому: «летящей» об асфальт походкой, ползком и на четвереньках. Иногда, если вечер, так сказать, удался, из него просто выносят. А вот заходить туда следует круто и решительно, как одинокий стрелок в салун на диком Западе. Если вы, конечно, мужчина, а не какой-нибудь жалкий слизняк.

Он пинком распахнул дверь, вошел в полутемный зальчик и остановился, чтобы присутствующие как следует рассмотрели его и ужаснулись. Настоящий хозяин жизни, первый парень на деревне, гроза окрестных пивняков: кожаные брюки «в облипку», кожаная же куртка, ковбойские сапоги на высоченных каблуках. Зачесанная назад и вверх копна темных волос, изящная темная бородка с проседью. Крутые темные очки на элегантном, с легкой горбинкой, носу.

Его узнали, но почему-то не особо испугались.

— Опять этот кретин приперся, — тихо сказал загружающему поднос спиртным официанту бармен. — Вышвырни его, Свенни, только не калечь.

— Запросто, — белобрысый толстяк поставил поднос на стойку.

Подрагивая на ходу животом, подошел к нежданному посетителю и остановился в паре шагов от него.

— Мистер, — начал официант, глядя на пришедшего сверху вниз, потому что сам был ростом под потолок. — Please…

Договорить не получилось, потому что вдруг хрюкнул и сложился пополам от удара остроносым сапогом между ног.

— Падла! — по-русски заорал брутальный мужчина в кожаных доспехах. — Получай! — Извлек из-за пазухи блестящий, громадный, как показалось всем и сразу, пистолет и огрел того рукояткой по голове.

Свен рухнул на пол лицом вниз, мужчина перешагнул через него и передернул затвор.

— Не ждали, суки? — вкрадчиво спросил он и два раза выстрелил в потолок. Сверху посыпалась штукатурка, от грохота зазвенело в ушах.

Мужчина пнул ногой столик и ожидаючи посмотрел на сидящих за ним, он явно искал приключений. Возражений, однако, не последовало, облитые пивом трое, опустив вниз глаза, сидели тихо и ровно.

Он развернулся и подошел к стойке. Разинувший от удивления рот бармен застыл там, как суслик у норки, слегка кося глазом в сторону телефона на стене.

— Что встал, бля?! — нога в ковбойском сапоге неожиданно взлетела вверх и угодила в краешек подноса с бутылками и кружками. Тот перевернулся, содержимое попадало на стойку и на пол. Приятно зазвенела бьющаяся посуда, веселье началось.

— Мистер, — дрожащим голосом вякнул бармен, — мистер…

— Молчи, сука! — тот не понял ни слова, но заткнулся и на всякий случай поднял вверх руки.

— Быстро, бля, money давай, бля! — из этих пяти слов бармен понял только одно, зато правильно. Дрожащими руками открыл кассу и принялся выкладывать банкноты на стойку.

— Это что, все? — мигом преодолев от ужаса языковой барьер, труженик прилавка все сразу понял и закивал утвердительно.

— Где money, говорю? — опять все и сразу поняв, бармен чуть опустил и развел в сторону руки, дескать, рад бы помочь материально, господин налетчик, но не могу.

— No money, — тихо прошептал он, но был услышан.

— Ах, no money, козел! — нацеленный в грудь бармену пистолет дрогнул, прогремел выстрел, тот упал.