Запрети любить - Юлия Николаевна Николаева

Кирилл смотрит на мои действия с усмешкой. Я вздыхаю, качая головой.

– Я пойду? – спрашивает он, я мну руками тряпку, потому что физически не могу произнести слова, которые разлучат нас. Я уже просила несколько дней назад, а в итоге… Но ведь мы же все решили.

– Да, – киваю я. Он кивает в ответ. Мы продолжаем стоять, не двигаясь.

– Как будешь новый год праздновать? – спрашивает Кирилл.

– Дома, с Таней. Может, до папы дойду, если они не уснут. А ты?

– Я не буду праздновать, – он криво усмехается на мой взгляд. – Не вижу смысла в данном мероприятии. По-моему, новый год – это огромная пиар-компания по высасыванию денег, и участвовать в ней я не хочу.

– А твоя семья?

– Они, конечно, будут праздновать, все по канону.

Я улыбаюсь, отводя взгляд.

– Я в детстве очень ждала новый год, – говорю, проводя пальцем по краю стола. – Когда папа ушел из семьи, мама много работала, и часто была раздраженной. А в новый год этого не было. Всегда было ощущение праздника, веселья, хорошего настроения. Она много смеялась, мы вместе готовили, ну я, насколько могла, конечно…

– У вас были сложные отношения?

Я поднимаю на него глаза, выдыхаю.

– Да. Я была напоминанием о том, что ее брак не удался. Муж ушел, на работе платят копейки, еще и лишний рот в лице дочери.

Кирилл хмурится.

– А Таня?

– Таня была любимой, – я выдавливаю улыбку, но держать ее трудно, уголки губ опускаются вниз. – Умница, красавица, мамина дочка. Я рано уехала из дома, – хмурюсь и перевожу тему, чтобы не пускаться в ненужные подробности: – В общем, я люблю новый год.

Кирилл улыбается, делая шаг ко мне, я вытягиваюсь, распрямляя плечи.

– Значит, придется и мне отпраздновать, – произносит он, щурясь. – Загадаю желание под бой курантов.

Аккуратно ведет пальцами по моему лицу вдоль линии волос.

– Кирилл…

– Я помню, Ясь, – опускает руку, глядя на меня. – Я помню, что мы решили, – отворачивается к окну, словно пряча глаза, в которых опять сквозит задумчивость.

– Все в порядке? – не удерживаюсь я, он поворачивается ко мне, кивает.

– Давай не будем пока ставить крест, ладно?

Я вздергиваю брови, он прикладывает мне палец к губам, заставляя молчать.

– Пусть идет, как идет.

Целует меня в висок, после чего аккуратно обходит. Открывается дверь, в спину дует прохладный воздух. Я стою, ругая саму себя. Так неправильно, не нужно этих подвешенных состояний. Решили нет, значит, нет.

– Пока, Ясь.

Обернувшись, ловлю взгляд Кирилла и тихо говорю:

– Пока.

– Калитку не забудь закрыть.

Он прикрывает за собой дверь, я присаживаюсь на край стола. Что происходит-то, боже мой? Я не знаю. Просто не знаю.

– С новым годом! С новым счастьем! – Таня чокается со мной своей чашкой, я улыбаюсь в ответ. Наконец-то выдыхаю расслабленно. Эти два дня бегала по магазинам, хотя и по приятному поводу, все равно устала.

– И тебя, Танюш, – улыбаюсь сестре, делая глоток сока. – У меня для тебя подарок.

Передаю ей красивый конверт, она с любопытством открывает и начинает хлопать в ладони.

– Фотосессия на студии! Ясь, это огонь, правда! Спасибо большое, – она меня обнимает и дает маленькую коробочку. – У меня тоже есть подарок, вот. Он, конечно, скромный, но я старалась подобрать для тебя.

Открываю и вижу маленький серебряный кулон с камнем, похожим на водяную каплю.

– Спасибо, красиво, – улыбаюсь сестре, – обязательно буду носить.

– А на фотосет можно будет попасть после праздников, да? Как вернусь с турбазы.

– Конечно. Он актуален в течение трех месяцев.

– Круть.

Таня читает сертификат, а я спрашиваю:

– Что будешь делать в своем мини-отпуске?

Она не сразу поднимает на меня глаза, выглядит смущенной.

– Извини, что не зову с собой, – отвечает мне.

– Я не в обиде, правда. Мне тоже не помешает побыть одной.

Она задумчиво откладывает сертификат.

– Буду гулять, читать. Не знаю, – закусывает губу. – Просто тюленить, короче.

Киваю, потом спрашиваю:

– Не против, если я до папы дойду? Они звали к себе. Я ненадолго, пока они спать не легли.

– Конечно, Ясь, без проблем. Можем потом киношку посмотреть.

– Отличная идея, – я встаю, поправляя платье, – выберешь пока? Только что-нибудь доброе.

– Обещаю: никаких страшилок.

У папы я сижу с полчаса, они празднуют вдвоем, а стол, конечно, как на десятерых. Тетя Люда накладывает мне с собой целый пакет еды в контейнерах. Будет, чем питаться все праздники, по ходу.

– С новым годом, – обнимаю их перед выходом.

Не спеша иду к дому, перехожу шоссе, уже на нашей улице из кустов выскакивает тень. Я испуганно отскакиваю, пока мозг дорисовывает образ: Кирилл.

– Господи, – вздыхаю облегченно, пытаясь выровнять дыхание. – Ты меня напугал. Что ты делаешь в кустах?

– Тебя жду, – он едва заметно улыбается. – Увидел, как ты из дома вышла, подумал, к отцу.

Я удивленно вздергиваю брови.

– И пошел следом?

– Ага. Торчу тут уже минут сорок.

– Ненормальный, – я качаю головой, поставив пакет, делаю шаг к Кириллу и вытаскиваю его руки из карманов.

– Ледяные, – говорю с укором. – Зачем, Кирилл?

Он выдыхает, выпуская густое облако белого пара.

– Поздравить тебя хотел. С праздником, который тебе нравится.

Я несколько секунд смотрю на него, словно не веря. Мне приятно, так приятно, что становится горячо в груди, и перестает чувствоваться щиплющий кожу мороз.

– Спасибо, – отвечаю еле слышно. Он сует руку в карман и достает оттуда коробочку. Я беру, продолжая смотреть на него.

– У меня для тебя ничего нет, – говорю ему. Он снова давит улыбку.

– Кое-что есть.

Не успеваю спросить, что, потому что Кирилл наклоняется и целует меня.

Я отвечаю как-то инстинктивно, не сразу начиная думать о том, что мы стоим посреди улицы недалеко от наших домов. Что могут выйти соседи, или увидеть в окно, а здесь все друг друга знают…

И не могу оторваться.

– Кирилл, – отстраняюсь с трудом, сжимаю его ладонь, она такая ледяная, что я, не удержавшись, сую коробочку в пакет и, взяв его руки в свои, подношу к губам.