Лыцарь + Драконтесса =? - Маргарита Преображенская

тоже наслаждался созерцанием этого процесса, представляя на месте овец вполне определённых индивидов.

Особенно горячее желание и такой же след в памяти титана оставил некто с рыжей шевелюрой и наглыми зелёными глазами. Это от него Зевс нахватался хитроумных и коварных методов ведения боя, которые потом применил в Титаномахии. В память Гипериона врезалось и едкое замечание, которое дерзкий проходимец отпустил ему вслед, когда титанов бросили в глубокий и мрачный Тартар:

– Приставка «гипер» никого ещё не доводила до добра. Посмотри на себя: политическая гиперактивность довела тебя до гипертонии, самомнение – до гиперлордоза! И вот результат: гиперссылка в Тартар, а там от страха и до гипергидроза недалеко!

Выйдя на свободу, Гиперион послал драконов искать своего обидчика, но те вернулись ни с чем. Рыжий словно в Лету канул, но Гиперион не терял надежды. Вот и сейчас он, мечтательно прикрыв веки и поднимая бокал амриты (нектар бесмертия —прим. автора) , прошептал:

– Вот опять пришла весна!

Прилетели пташечки.

Все пошлю печали на…,

Приложусь к рюмашечке!

***

Великая Хель тоже держала в руках наполненный бокал, только в нём плескался вовсе не нектар бессмертия, а кипящее тёмное зелье.

– Так сколько, говоришь, надо капель? – спросила повелительница Царства Мёртвых.

– Десять капель – дружба, одиннадцать – симпатия, двенадцать – влюблённость! – процитировал Зомбуш написанную на свитке инструкцию.

– Тринадцать для верности! – решительно сказала Хель и дёрнула за хвост змею, подвешенную над чашей, чтобы та поделилась своим ядом.

Каждая капля, падая в кипящее зелье, вызывала вспышку алого свечения.

– Это уже пятнадцать! Достаточно! – попытался урезонить повелительницу Зомбуш.

– Ничего! Её обычной дозой не возьмёшь: вон какая махина из неё получается! – возразила Хель.

– Дозы – это мелочь! – заметил Зомбуш. – Надо создать ситуацию, в которой принцесса выпьет эту смесь, ничего не заподозрив.

– Вот и создай! Ты – единственный из всех моих зомби, кому я оставила мозг! – ворчливо сказала Хель, добавляя в зелье толчёную чешую приёмного сына.

– Как прикажете, госпожа! – поклонился Зомбуш и озадаченно почесал череп.

– Драконья печёнка! Это что ж такое?! – донеслось в этот миг из-под корней мирового древа.

Хель и её слуга одновременно повернули головы, желая увидеть потрясающее зрелище: Разрыватель Трупов принимает человеческий облик. Пред тёмные очи приёмной матери и Зомбуша явились сразу трое крупных мужчин. Каждый блистал в умопомрачительном наряде из фиолетового и лилового бархата, главным украшениям которого – вычурному кружевному воротнику, похожему на мельничный жернов, массивному кулону и берету – мог бы позавидовать любой отчаянный модник. Мужчины были похожи друг на друга, как три капли воды. Косматые седые шевелюры, острые бородки, длинные носы с горбинкой свидетельствовали в пользу того, что чести своего посещения окружающих удостоили махровые, хотя и стареющие, аристократы. Ну, а главным элементом внешности был острый зубик, торчащий из нижней челюсти, заходя на верхнюю губу, что придавало лицу каждого некий первозданно хищный завлекательный шарм. Ходили эти трое из ларца, одинаковых с лица, всегда с левой ноги, и вообще всё делали одновременно.

– А моложе ты его сделать не мог?! – задумчиво спросила Хель, придирчиво оглядывая облик вконец гуманизированного Нидхёгга.

– Моложе ваш сын не пожелали! – доложил Зомбуш.

– Да! – подтвердил Нидхёгг. – Пусть видит, что перед ней зрелый мужчина!

Хель пожала плечами. Образ получился яркий, но, как говорится, на любителя – вернее, на любительницу, какую из Замзагул должно было сделать приворотное зелье.

– Нет! Так не пойдёт! – наконец вынесла свой вердикт повелительница Царства Мёртвых, деловито подбоченившись, а потом добавила, обращаясь к Зомбушу:

– Сбросить лет тридцать надо, не меньше!

– Да, госпожа! – отозвался тот.

– Ну, мам! – возмутился Разрыватель Трупов.

– Хёггик, не спорь! – тоном, не терпящим возражения, произнесла Хель. – Зрелый мужчина – это тот, о ком женщины с аппетитом думают: «Что он за фрукт?», а по твоему виду сейчас в голову приходят только мысли об овощах! Марш молодеть, и немедленно! Зомбуш, проследи!

Слуга и приёмный сын отправились под корни мирового древа, чтобы продолжить превращение. Для этого такому старому дракону, как Нидхёгг, требовались дополнительные приспособления, потому что он не принимал человеческий облик уже много веков и порядком закостенел, да и в целом отстал от моды. Проводив его взглядом, повелительница Царства Мёртвых тяжело вздохнула и нахмурилась: недалёкость и косность Разрывателя Трупов – качества, так полезные для неё в прошлом, сейчас грозили поставить под удар всё дело. Разве такой сможет очаровать принцессу?! Тут никакого приворотного зелья не хватит! Тем более, когда рядом ошивается этот юрист, или, как его нынче именуют, «юрлыцарь».

Хель разожгла синий колдовской огонь и простёрла свою костяную длань над дымом, вызывая образ блюстителя закона при принцессе, чтобы ещё и ещё раз придирчиво осмотреть каждый миллиметр этой не тронутой болезнями и увечьями молодой плоти. Ничего не скажешь, хорош! Неудивительно, если Замзагул к нему уже неравнодушна! Сама бы не отказалась выписать такого в Хельхейм. Повелительница Царства Мёртвых мрачно усмехнулась. Кого он ей напоминал? Хель никак не могла поймать разгадку, которая буквально витала в воздухе. Ничего! Пара глотков яда, и этот юрлыцарь будет в её власти.

– Тогда и разберёмся, что к чему! – пробормотала Хель, а потом извлекла из тайника красивый прозрачный фиал, внутри которого плескалась жидкость, то и дело менявшая цвет.

– Брунгильда! – негромко, но властно позвала повелительница Царства Мёртвых, и её зов мгновенно услышали все обитатели Хельхейма.

Вскоре перед ней возникла тёмная бестелесная тень, согнувшаяся в низком поклоне.

– Отправишься в Мир Лат и Крыльев! – сказала Хель, протягивая ей фиал. – У тебя три дня, чтобы преподнести это ему!

Повелительница Царства Мёртвых указала на изображение юрлыцаря, тень склонилась ещё ниже и приняла фиал. Как только тот попал ей в руки, тень начала обретать плоть, преобразовываясь в высокую златокудрую деву, некогда пленявшую сердца многих мужчин.

– Куда вы послали валькирию, изгнанную богом Одином из Вальхаллы, моя госпожа? – поинтересовался Зомбуш, глянув вслед удалявшейся красавице.

Несмотря на технически мёртвое состояние своего тела, он продолжал заглядываться на красивых женщин.

– Много будешь знать – скоро попадёшь в немилость! – усмехнулась Великая Хель, развернув его голову так, чтобы он смотрел только на неё, но позже всё-таки решила посвятить своего слугу в грядущие планы. – С ней я послала подарочек юрлыцарю принцессы: самый опасный яд, от которого нет