Дом, в котором меня любили - Татьяна де Ронэ

Потом я вернулась домой. После обеда я села почитать стихи. С некоторым опасением открыла книгу. Единственные стихи, которые мне доводилось до этого читать, были те, которые писали мне вы, мой любимый. Я опасалась, что эти страницы покажутся мне скучными. И что я тогда скажу баронессе, чтобы не задеть ее самолюбия?

Теперь-то, будучи уже опытным читателем, я знаю, что автору, поэту нужно доверять. Они знают, что нужно делать, чтобы вырвать вас из повседневности и поселить в другом мире, о существовании которого вы даже не подозревали. Так поступают талантливые авторы. И это же проделал со мной месье Бодлер.

* * *

Вилла «Марбелла», Биарриц,

27 июня 1865 года

Моя дорогая мадам Роза!

Большое спасибо за письмо, которое так долго шло сюда, в Страну Басков. Я гощу у леди Брюс, моей милой подруги, прекрасно воспитанной англичанки с великолепным вкусом. Я познакомилась с ней в Париже несколько лет тому назад, на дамском обеде на улице Сент-Оноре, в особняке Шарост, в котором, как, может быть, вам известно, располагается британское посольство. Жена посла, леди Коули, посадила леди Брюс рядом со мной, и мы, невзирая на разницу в возрасте, прекрасно с ней сошлись. Внешне кажется, что она годится мне в бабушки, но леди Брюс присуща удивительная жизненная сила, и годы на ней не сказываются. Но главное, я получила наконец ваше письмо и счастлива его прочесть и узнать все новости. Я также в восторге, что вы высоко оценили Шарля Бодлера! (Мой супруг никак не может понять, почему я влюбилась в его стихи, и мне отрадно, что я нашла в вас союзницу.)

Ах, как приятно покинуть улицу Таран и этот пыльный и шумный Париж! Но я очень скучаю по моей любимой цветочнице (как и по ее замечательной подруге). Нигде больше в городе, несмотря на влияние, оказываемое королевой Изабеллой II Испанской и самой императрицей, я не смогла найти кого-нибудь еще, кто поставлял бы такие божественные цветы и создавал бы такие замечательные украшения для шляп. И что мне теперь делать? Должна вам сказать, мадам Роза, что общество в Биаррице, возможно, еще более элегантное и блестящее, чем в столице.

Наша жизнь здесь — это вихрь балов, фейерверков, прогулок и пикников. Я не возражала бы устроиться в кресле, в простом платье с книгой в руках, но леди Брюс и мой супруг не дают этого сделать. (Понимаете, леди Брюс оказывается просто страшной, когда не получает того, что хочет. Это маленькая женщина, вполовину ниже вас, но она имеет над нами безоговорочную власть. Возможно, дело в ее бледно-серых глазах, тонких губах, на которых играет очаровательная и вместе с тем суровая улыбка? Даже ее походка, даже когда на ней крохотные мягкие туфли, является воплощением властности.)

Но надо описать вам ее дом, виллу «Марбелла». Я уверена, что она бы вам очень понравилась. Вилла просто великолепна. Представьте себе мавританскую фантазию из мрамора, изразцов и мозаики, перенесенную прямо из сказок «Тысячи и одной ночи». Представьте грациозные аркады, журчащие фонтаны, бассейны, в которых отражается солнечный свет, тенистый патио, стеклянный купол, залитый солнцем. Если смотреть на юг, то вдалеке угадывается Испания! А рядом — вершины Пиренеев, всегда затянутые дымкой клочковатых облаков. А когда поворачиваешься на север, то виден Биарриц, его отвесные скалы и пенистые волны.

Мне нравится близость моря, если бы только от этого у меня не вились так волосы. Каждый вечер, перед тем как коляска отвозит нас на виллу «Эжени», я вынуждена их разглаживать, а это, признаюсь, тягостное занятие. В этом замечательном жилище, выстроенном императором специально для нее, нас ожидает императрица. (Я знаю, что вы следите за модой, и совершенно уверена, что вы пришли бы в восторг от платьев сказочной красоты, в которых появляются дамы на этих великолепных вечерах. Жаль только, что кринолины становятся все обширнее и все менее и менее удобно проводить праздники в таких нарядах.)

Как мило с вашей стороны беспокоиться о здоровье моих девочек. Так вот, Аполлина и Беренис здесь просто счастливы. Но я им не позволяю подходить близко к морю, так как волны очень значительные. (На днях стало известно, что в Гетари утонул молодой человек, унесенный в море течением. Такая трагедия.)

В начале недели я водила девочек и их гувернантку на интересное светское событие. Погода была грозовая, шел дождь, но это никого не смущало. Большая толпа собралась на пляже возле порта, ожидая появления императора. Над самым портом и его предательскими водами, которые поглотили столько кораблей, выступает из бурного моря огромная темная скала. На ее вершине, по желанию императора, была установлена большая белая статуя Богородицы, чтобы направлять тех, кто ищет в море дорогу к берегу. Под гром аплодисментов император и его супруга первыми вступили на длинный мостик, сделанный из дерева и металла, который соединяет скалу с берегом. Мы поспешили за ними, и малышки были поражены вздувающимися волнами, которые разбивались о скалы. Я подняла глаза на белый лик Богородицы, которая стояла наверху, оборотившись на запад, в сторону Америк, открытая всем ветрам. Сколько еще лет, подумала я, будет она противостоять страшным бурям, ураганам и непогоде?

Передайте мои наилучшие приветы Александрине и Блезу. Я вернусь в конце сезона и от всего сердца надеюсь получить до отъезда еще одно письмо от вас.

Луиза Эглантина де Вресс

* * *

Я вновь ощутила прикосновение ледяной руки и чужое дыхание на своем лице. Мои попытки его оттолкнуть, яростные удары ногами и беспорядочные движения руками, мой подавленный крик, когда грязная ладонь закрыла мне рот. Те ужасные мгновения, в которые я поняла, что сопротивляться бесполезно и что он добьется желаемого. У меня есть только один способ бороться с этим кошмаром — написать вам все. Я так измучена, любовь моя. Я хочу, чтобы наступил конец. И я знаю, что он близок. Однако необходимо еще многое вам рассказать. Нужно привести свои мысли в порядок. И я боюсь, что только увеличу ваше смущение. Мои силы на исходе. Я слишком стара, чтобы жить в таких условиях. Но вы-то знаете, что ничто и никогда не заставит меня покинуть этот дом.

Сейчас я чувствую себя немного лучше. Несколько часов сна, как бы коротки они ни были, вернули мне силы. Настало время рассказать вам о моей борьбе против префекта, о том, что я предприняла. Я хочу рассказать вам о том, что я попыталась сделать, чтобы спасти наш дом. Год тому назад, когда пришло это письмо, я заметила, что соседи реагировали на него по-разному. Только мадам Паккар, доктор Нонан и я решили продолжать борьбу.

В прошлом году, несмотря на успех Всемирной выставки, ветер стал менять направленно. Ореол славы префекта значительно поблек. За пятнадцать лет ужасных разрушений неудовольствие парижан сильно возросло. Я читала в прессе безжалостные статьи о префекте крайне ядовитых авторов Пикара[11]и Ферри.[12]Казалось, всех интересует, как финансируются эти преобразования, и тревожит размах работ. На каком основании господин префект сровнял с землей остров Сите или развязал массированное разрушение Латинского квартала? Как удается ему финансировать эти работы? И потом, понимаете ли, в самый разгар этой бури префект совершил два ложных шага, которые, возможно, отразились на его репутации. Будущее покажет, так ли это.