Рывок. От отличного к гениальному - Мэтью Сайед

К актеру Мартину Шину прозрение пришло в тот момент, когда он читал газетную статью о Дэниеле Берригане, иезуитском священнике из Нью-Йорка, организовавшем ненасильственные протесты против войны во Вьетнаме. На вопрос репортера: «Вам можно идти в тюрьму, преподобный Берриган. Ведь у вас нет детей. А что будет с нашими детьми, если мы пойдем в тюрьму?» – он ответил: «А что с ними будет, если не пойдете?»

«Когда я прочел эти слова в газете, они поразили меня словно молния, – рассказывал Шин в интервью Томас. – Его ответ заставил меня пересмотреть представления о себе и о мире, в котором я живу. В конечном счете социальная справедливость предстала передо мной совсем в другом свете, и этот свет освещал мои политические и социальные взгляды всю оставшуюся жизнь».

Для певицы Карли Саймон поворотный момент случился в школе, когда ее парень назвал ее заикание «очаровательным». Эти слова повлияли на ее самооценку и карьеру. Американская футболистка Миа Хэмм пережила этот момент на собрании команды, когда тренер выключил свет в комнате и спросил, действительно ли Миа хочет добиться успеха.

Вы когда-нибудь переживали подобное преображение, которое психолог Майкл Роуселл называет спонтанным влияющим событием? Я переживал. Это случилось в восемнадцать лет, когда я сидел дома и смотрел новости по телевизору. Диктор рассказывал, как правительство пытается обуздать инфляцию. Ничего нового, необычного или особенно важного. Но по какой-то странной, необъяснимой причине это привлекло мое внимание.

Внезапно я удивился, что правительство, которое может отправить человека на Луну, не способно контролировать цены на продукты в ближайшем магазине. Это обстоятельство мне показалось странным, почти нереальным, что явно требовало дальнейшего изучения. И я купил учебник по экономике. Это само по себе было удивительно – годом раньше я закончил школу с невысокими оценками и с еще меньшим желанием продолжить образование. Я довольно упорно занимался, но знания не задерживались у меня в голове.

До этого момента. Вооруженный учебником и внезапным безудержным желанием понять это странное явление под названием «инфляция», я обнаружил нечто, что повергло меня в шок. Читая, я чувствовал, что автор говорит непосредственно со мной, что эта информация новая и чрезвычайно важная, что она мгновенно усваивается и перерабатывается у меня в мозге, что я способен увидеть глубокие и сложные связи между разными разделами книги и что обучение не утомляет, а освобождает.

Книга не слишком отличалась от других, которые я читал в школе. Изменился я сам. Мой подход. Моя мотивация. Теперь я учился не по настоянию родителей или из страха, что учитель оставит меня после уроков, а потому, что сам этого хотел. Потому что материал был интересным, важным и даже волнующим. Я возвращался из теннисного клуба после тренировки и бежал наверх, чтобы узнать что-то новое.

По мере того как я все глубже погружался в новейшие экономические модели, понятия становились все более сложными и запутанными, и мне приходилось перечитывать материал несколько раз. Иногда я ничего не мог понять даже после недели стараний. Но это не имело значения. Я не отступал. Трудности меня не пугали, потому что я знал свою цель – более глубокое понимание экономики.

Занимаясь по ночам, я понял, что ключевой фактор, определяющий успех или провал, лежит в области мотивации. Совершенно очевидно, что в конечном счете именно тысячи часов целенаправленной практики определяют, насколько далеко мы пройдем по дороге к совершенству, но на вершину попадет только тот, кому не безразлична конечная цель, тот, чья мотивация (используя терминологию из второй главы) является «внутренней».

Раньше я этого не понимал, поскольку мое увлечение настольным теннисом казалось мне естественным – как и отсутствие мотивации в школе. Но теперь я осознал, что отношение к делу может изменяться, адаптироваться. И это показалось мне очень важным.

Откуда же берутся эти искры, эти неожиданные вспышки психической энергии, которые побуждают нас двигаться в новом, неожиданном направлении? Трудность в том, что в приведенных выше примерах моменты, вызвавшие такую сильную реакцию, были настолько разными, что в них невозможно найти нечто общее.

Отчасти именно поэтому рассказанные истории выглядят так убедительно: они индивидуальны, неповторимы, случились с конкретным человеком в конкретный момент времени. Эти искры действительно загадка, иногда даже для людей, которых они воспламенили. Как же нам перейти от них к теории мотивации?

С этой проблемой психологи сталкивались на протяжении многих десятилетий. До сих пор взгляды на нее у специалистов по мотивации могли существенно различаться. Этим объясняется разнообразие подходов к мотивации в книгах практических советов, заполнивших наши книжные полки. Но, прежде чем поддаваться пессимизму (и даже прощаться с мотивацией), стоит немного раздвинуть горизонты и поискать более глубокие закономерности, а также более широкие рамки, внутри которых можно вести дискуссию.

Мотивационные толчки

В 2003 году два американских психолога, Грег Уолтон и Джеффри Коэн, придумали интересный эксперимент. Они набрали группу студентов Йельского университета и предложили им математическую головоломку, не имеющую решения, но с одной хитростью. Перед испытанием студентов просили прочесть статью бывшего выпускника математического факультета Натана Джексона. Статья якобы рассказывала о математическом факультете, но на самом деле это была уловка, придуманная исследователями.

Студента Джексона в природе не существовало, а статью написали Уолтон и Коэн. «Джексон» рассказывал, как поступил в колледж, не зная, какую специальность избрать, как заинтересовался математикой и как теперь преподает на кафедре математики университета. Примерно в середине рассказа приводились биографические данные автора: возраст, место рождения, образование, день рождения.

Хитрость заключалась в том, что для половины студентов день рождения Джексона указывался таким, чтобы совпадать с их днем рождения, а для другой половины – нет. «Мы хотели проверить, может ли такой случайный фактор, как совпадение дня рождения с тем, кто добился успехов в математике, вызвать мотивационный отклик», – рассказывал Уолтон. После того как студенты прочли статью, им предлагали математическую головоломку.

К удивлению Уолтона и Коэна, мотивация студентов из группы с совпадающим днем рождения не просто усилилась, или значительно усилилась, – она буквально подскочила. Студенты из группы с совпадающими днями рождения посвящали решению неразрешимой задачи на 65 % больше времени, чем остальные. Они также лучше отзывались о математике и выше оценивали свои способности. Следует уточнить: до прочтения статьи Джексона все участники эксперимента одинаково относились к математике.

«Они оставались одни в комнате, когда решали задачу, – рассказывал Уолтон писателю Дэниелу Койлу. – Дверь была закрыта, и они были социально изолированы, но тем не менее [связь посредством дня рождения] была для них значимой. Они не были одинокими. Они прониклись любовью и интересом к математике. Они сами знали почему. Ситуация внезапно изменилась: над решением задачи бился не я, а мы».