Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова

– Хотим как можно быстрее ликвидироватьдвусмысленность положения и обвенчаться, – спокойно ответила Сонька.

– Ах, обвенчаться, – протянулАрцеулов, – с каких пор богомолкой заделалась?

На всякий случай Наталья и Аркашка подобралисьпоближе к рогоносцу. Но тот проявлял удивительное хладнокровие и выдержку.

– То есть хотите, чтобы я отдалжену? – обратился Лева к Новицкому.

Тот кивнул.

– Моя теща, – продолжал цедитьАрцеулов, – всегда уверяла, что Сонька истинный брильянт, драгоценность,алмаз английской короны. Я человек бедный, можно сказать, неимущий. Жена – моеединственное богатство. Как же можно просто так, бесплатно отдать сокровище?

– Что ты имеешь в виду? – неудержалась я.

– Сорок тысяч долларов, и Сонькаваша, – отрезал оскорбленный муж. – Платите всю сумму разом и быстро,в противном случае найду способ испортить медовый месяц.

– Мерзавец! – вскрикнула Соня.

Левка мило улыбнулся и закурил сигару. Казиквыдержал испытание с честью. Не колеблясь ни секунды, мужчина вытащил чековуюкнижку и «Паркер». Через минуту он протянул Арцеулову листок. Тот взял бумажку,аккуратно сложил ее, сунул в жилетный карман, потом любезно проговорил:

– Имей в виду, шалава, не ты менябросила, а я тебя продал. Что ж, желаю счастья и долгих лет. Прошу простить,вынужден покинуть общество, поскольку кое с кем не то что кофе пить, срать наодном поле не желаю.

И он, торжественно неся необъятный живот,выполз из гостиной. Повисла гнетущая тишина, прерываемая тихим бряцаньем. ЭтоБанди, стуча гранатовым ожерельем о серебряную тарелку, быстро пожирал моепирожное с воздушным кремом.

Александр Михайлович приехал в субботувечером, держа под мышкой килограммовую коробку шоколадных конфет. Вприсутствии Левки мы побоялись сообщать полковнику подробности бракоразводногоразговора и ограничились сухой информацией об обнаружении беглянки.

Чтобы разрядить атмосферу, я завела разговорна другую тему:

– Как продвигается дело об убийствеЛенки?

Полковник вздохнул:

– Пока туго, никаких концов.

Потом подозрительно покосился на меня испросил:

– Надеюсь, не собираешься заниматьсячастным сыском?

– Нет-нет, ни за что, просто интересно.Ты ведь даже не рассказал нам, как и где ее убили.

– Все очень обычно. Труп нашли на дороге,выглядел как жертва дорожного происшествия. Удивляет маленькая странность.

– Какая?

– Эксперт уверяет, что ее задавиламашина, двигавшаяся задним ходом. То есть удар был произведен не капотом, абагажником. Немного необычно, хотя чего не бывает.

И, явно не желая развивать тему, АлександрМихайлович принялся с демонстративной готовностью примерять очередную мерзкуюжилетку, протянутую Наташкой.

Я поглядывала на них, зевая. Ладно-ладно, нехочешь, толстячок, делиться информацией – и не надо. Обойдемся как-нибудьсвоими силами.

И в воскресенье утром двинулась к докторуАрутюнову. Судя по потертой мебели в приемной и по отсутствию секретарши, врачне получал астрономических гонораров. Выглядел он удивительно молодо, хотядиплом на стене свидетельствовал, что его хозяин закончил учебу десять летназад.

Арутюнов порылся в картотеке и досталкарточку.

– Нашел вашу племянницу, – радостносообщил он.

Я театрально промокнула носовым платкомабсолютно сухие глаза. Только что поведала ему сагу о том, как меня, безутешнуютетю, покинула сумасбродная племянница. Жизнь не мила без гадкой девчонки, иприходится, забыв стыд, разыскивать ее по задворкам. Ну не обращаться же вмилицию, выставляя свой позор на всеобщее обозрение!

Наивный доктор радовался, содействуявоссоединению семьи.

– Надеюсь, с деткой все в порядке иболезнь несерьезная?

Врач прочитал запись и улыбнулся.

– Нет, я даже не могу назвать состояниедевушки болезнью.

– Что с ней?

– Токсикоз первой половины беременности,потом небольшие скачки давления, и все. Но я наблюдал девушку всего полгода,потом ею занялся другой специалист.

– Почему? – спросила я, пробуяосознать услышанное.

– Отец ребенка настаивал, чтобы родыпроисходили в частной клинике. Очевидно, состоятельный человек.

– А как он выглядел, может, есть егоадрес?

Арутюнов развел руками:

– Самый обычный мужчина. Возраст отсорока до пятидесяти. Стройный, темноволосый, с карими глазами.

Я вздохнула. Под такое описание подпадаетполовина мужского населения России.

Врач помялся немного и добавил:

– Честно говоря, кавалер вашей племянницымне не очень понравился.

– Отчего же?

– Мне показалось, что он женат. Зачемтогда заставляет девушку рожать?

– Скорей всего вы ошиблись. Откуда такаяуверенность в том, что он не холостяк?

– На безымянном пальце остался след отобручального кольца, которое он снял перед визитом ко мне. И обращался он сдевушкой довольно бесцеремонно. Правда, заставил пройти все необходимыеанализы, но заботился не о ее здоровье. Знаете, мужчины не очень-то беспокоятсяо ребенке. Отцовские чувства появляются позднее. Больше пекутся о женах. А этотсразу спросил, родится ли здоровый малыш. После того, как я сказал, что наданный вопрос никто не может ответить с абсолютной уверенностью, он началинтересоваться полом ребенка. Пришлось объяснить, что на раннем срокебеременности невозможно с точностью сказать, кто там внутри. Где-то месяцев впять, если плод лежит удачно, можно углядеть гениталии. И тогда он принялсяузнавать, можно ли, если в животе девочка, сделать аборт в шесть месяцев!Дескать, нужен только мальчик, девочка у них уже есть. Каково?

Я согласилась, что будущий отец – настоящеечудовище.

– А Ленка, что она?

– Ваша племянница просто молчала, какбудто разговор шел о посторонней женщине. Полгода я наблюдал ее, а когдаультразвук с достаточной вероятностью показал плод мужского пола, этот, спозволения сказать, отец решил потратить на беременную деньги и перевел ее кболее дорогому доктору. Наверное, решил, что ради будущего сына можно и нескупиться.

– Так и не знаете, где она жила?