Чагинск. Книга 1 - Эдуард Николаевич Веркин

вас в гостинице как?

— Да ничего, нормально.

— Ага. Я раньше в электросетях работал, инженером, — рассказывал Механошин. — Сейчас все наладилось, а десять лет назад зашивались, трансформаторы старые, кипят, обрывы постоянно. Сейчас все гораздо лучше.

Я не спорил.

— У нас отток населения, — жаловался мэр. — В начале девяностых до пятнадцати тысяч жило, а сейчас едва двенадцать. Многие уехали насовсем, многие, сами понимаете, того… пенсионеров много… Безработица, куда без нее, на бирже почти две тысячи состоит — и это хорошо!

Механошин с энтузиазмом подержался за мой локоть.

— Я думаю, люди с удовольствием будут работать на бумажном комбинате. Знаете, у нас в городе много молодежи, есть колледж, в нем можно открыть бумажное отделение. Мы думаем создать комитет по благоустройству…

— Мы с ним говорили о рыбалке, — перебил я.

— О рыбалке? — Механошин остановился и почему-то покраснел.

Я доверительным тоном сообщил:

— Понимаете, адмирал Чичагин был… так сказать… большой аматер…

— Да?

Мэр растерянно улыбнулся, оглянулся на свой джип.

— Да, — сказал я. — Все так и обстоит. Именно поэтому Алексей Степанович высказал несколько простых пожеланий…

Механошин достал блокнот.

— Видите ли, — я остановился. — Видите ли, Алексей Степанович рассчитывает на взаимовыгодное сотрудничество.

— Да, мы все понимаем…

Мэр нарисовал в блокноте пятиконечную звезду и восклицательный знак.

— Вы должны сознавать, что кадры в наши дни решают все, — продолжал я. — Алексей Степанович как никогда нуждается в своих людях на местах, в сильной команде. Всего несколько человек, но надежных, на которых можно положиться. Нас не интересует количество материала, нас интересует качество материала.

— Мы готовы, — заверил Механошин. — Мы готовы работать с качеством!

И нарисовал в блокноте несколько скрипичных ключей, что меня слегка озадачило.

— Весьма отрадно, — сказал я. — Качество и самоотверженность — это то, что требуется от нас всех. Особенно завтра.

— Да… Завтра важный день… небольшая репетиция…

— Алексей Степанович возлагает на вас большие надежды.

Механошин… вроде слегка поклонился.

— Мы все организовали. Приходите со своим другом. Будет банкет.

Банкет. Мы шагали по обочине дороги. Теперь уже со стороны карьера потянулись самосвалы, и каждый окатывал нас песком. Механошин терпеливо шагал рядом, отряхивал плечи и рукава от пыли, пшикал ингалятором. Разговаривать не особо получалось, да и не хотелось, пусть Механошин разговаривает, это ему что-то нужно. Однако самосвалы ехали и ехали, джип мэра отстал, самому мэру было нелегко — пыль над дорогой мешала дышать, Механошин кашлял и снова стучал себя кулаком в грудь.

Самосвалы проехали, Механошин отдышался и догнал.

— Как продвигается книга? — поинтересовался он.

Его костюм пропылился и изменил цвет в слегка кофейную гамму, обувь перепачкалась: похоже, Механошин действительно был готов на жертвы.

— По плану. Видите ли, Чагинск — непростой город, здесь трудный, плотный материал, богатая история. Забавно, обычно администрации нет дела до культуры, до истории, но здесь я вижу полное содействие.

— Да, полное содействие! — подтвердил Механошин. — Любую помощь!

— Похвально, — сказал я. — Алексей Степанович… скажем так, весьма скрупулезно относится именно к деталям, к памяти. Нам не хватает исторической памяти — так он и сказал.

Механошин энергично покивал.

— Он много спрашивал про город, спрашивал про книгу. Мне показалось, Алексей Степанович серьезно относится к этому вопросу.

— Мы давно хотели написать книгу, — сказал Механошин. — То есть не написать, а заказать кому-нибудь. Знаете, Виктор, у нас есть свои кадры, например Бородулин… но мы сразу поняли, что это не то, что нам надо… Мы были весьма рады, когда Станислав порекомендовал вас. У вас отличный список работ…

— Вы бывали в археологической экспедиции? — перебил я.

— В археологической? Я несколько… Знаете, у нас есть некоторые идеи по поводу книги…

— Да, я слушаю.

— Мы изучили образцы… другие книги исторического жанра и вот что обнаружили…

Мы с мэром сошли с дороги и шагали по тропинке к лагерю археологов, тропинка через клевер.

— Обычно в этих книгах… обычно на первых страницах… там помещаются благодарности людям… лицам… которые внесли вклад…

— Хазин уже сделал вашу фотографию, — заверил я. — В высоком разрешении. Не переживайте, Хазин мастер. И если у вас есть какой-нибудь депутат…

— Нет, у нас нет депутата, — покачал головой Механошин. — То есть он у нас есть, но мы сейчас не об этом. Нам бы хотелось, чтобы на первых страницах размещалась фотография Алексея Степановича. И наши благодарности, само собой…

Я хмыкнул.

— То есть мы не собираемся размещать такую фотографию без согласия Алексея Степановича, поверьте! Как вы думаете, как он отнесется к нашей инициативе?

— Трудно сказать. Понимаете, Алексей Степанович ценит прежде всего искреннее отношение…

— Мы искренни!

Механошин даже слегка забежал вперед.

— Да, несомненно, — сказал я. — Но от вас понадобится…

Я сделал многозначительную паузу.

— Искренность иного рода, — таинственно сообщил я.

Механошин достал платок и вытер потный лоб. Мы приближались к опушке.

— Я не до конца понимаю, если честно… что вы имеете в виду?

— Понимаете, Алексей Степанович любит, чтобы все было… безупречно.

Я достал из кармана клопа, показал на ладони Механошину.

Механошин сокрушенно вздохнул.

— Я с них… — сказал он. — Я с них шкуру спущу…

— Теперь вы понимаете, о чем я говорю?

— Да… Кажется…

Я спрятал клопа в карман.

— Так вы участвовали в экспедициях?

Лагерь археологов состоял из одной синей современной палатки, одной брезентовой палатки, множества разбросанных лопат, ведер, грязных сапог, щеток, дров. На костре подгорала рисовая каша с килькой в томате. Я свистнул, и из кустов показался археолог, сильно напоминавший исполнителя Курта Кобейна: тощий, в драных джинсах, в задрипанном свитере и с патлами.

— Ну? — спросил Курт и закурил.

— Виктор, — представился я. — Историк. Пишу книгу про адмирала Чичагина и город Чагинск. А это мэр Механошин Александр Федорович.

— Очень приятно, — согласился Курт. — Гена, археолог.

Александр Федорович пожал руку Гене, я тоже.

— У нас богатая история, — сказал Механошин.

Гена с треском затянулся. В богатую историю Чагинска он, похоже, не верил. На деревянном ящике, исполняющем роль стола, лежал выбеленный солнцем череп.

— Занятно, — сказал я.

— Да… — согласился Механошин. — Отличный череп…

— Коровий, — пояснил археолог. — Там, наверное, скотомогильник был. На поле.

Механошин пожал плечами. Я на всякий случай сфотографировал череп.

— А еще что интересное встречалось?

Археолог зевнул, подвинул мне ведро, до половины заполненное пробками от бутылок, ржавыми гайками и гвоздями.

— А вы достаточно глубоко копали? — поинтересовался Механошин.

— А чего там копать-то? Пусть экскаватор копает, он железный…

Гена сплюнул.

— Да нет там ничего, — заверил он. — Культурного слоя нет, ничего нет, можно не волноваться… Ну, покопаем еще на всякий случай.

— Знаете, у нас много и других исторических мест, — сообщил Механошин. — Есть Данинское поле, есть Салтановская слободка, Ингирь опять же…

Археолог