170 дней. Дневник мамы, потерявшей ребенка - Сойка Светлая

Вот эта особенность — рыть землю ради результата. Она у меня в крови. И я даже не знаю в кого это у меня. Мой папа, по его рассказам, тоже учился хорошо. Но судя по его воспоминаниям, в их семье пороли за плохие оценки. Так себе мотивация к успеху… Моя мама была не очень успешна в учебе. Но я об этом случайно узнала только когда уже закончила школу. Случайно нашла мамин аттестат и ахнула… все тройки! А она требовала от меня пятёрок! Ругала даже за четверки!

Узнав об этом, я помню, как спросила у мамы: «Как же так? Что ж ты меня так ругала за четверки, если сама еле-еле училась на тройки?!» И на это она мне просто ответила: «Потому, что ты могла, а я — нет».

Даже моя мама понимала разницу между «могла» и «не могла». А я вот нет. Нет, я давно оставила мечты о пятерках. Мои требования стали таять постепенно и осталось уже что-то из области: «Ну хотя бы попытайся исправить…» и «Хотя бы постарайся домашнюю работу написать понятно и красиво».

Потом, в 5-м классе, когда ситуация уже вышла из-под контроля и Соня стала еженедельно приносить по несколько двоек, мы сначала решили, что это из-за плохого зрения, которое стало портиться очень стремительно. Буквально за полгода ее зрение так испортилось, что она уже ничего не видела даже на первой парте. Я надеялась, что после того, как у Сони появятся очки, с учебой станет полегче. Но не стало.

Я настаивала на том, чтобы мы перевели Соню в другую школу, в другой класс наконец!

У неё была учительница математики, которая ставила ей двойки каждый урок. И учитель явно был не заинтересован в том, чтобы ребёнок что-то понял. Однажды я увидела ее на онлайн собрании по Zoom’у и поняла, что этот учитель точно не заинтересован в том, чтобы помогать детям что-то понять.

Я часто себя называла Сталиным и считала себя часто неадекватно-жёсткой. Но этот учитель поверг меня тогда в ужас… Этот «педагог» была убеждена, что ребёнок должен сам во все вникнуть, сам все понять и помогать с уроками родителям и тем более репетиторам, запрещено! Да, и нанимать репетиторов запрещено. То есть, бросили в воду — поплыл? — хорошо. Утонул? — Ваши проблемы. И Соня тонула. Отчаянно тонула… и мы вместе с ней…

На встречу с учителями в школу не пускали. Из-за ковида. В школу почти невозможно было пробраться. Но Саше это удавалось. Он ходил по моей просьбе к классному руководителю Сони — Людмиле Анатольевне. Чуть ли не каждую неделю-две. Но та неизменно отвечала, что надо подождать (чего?!?), что все со временем наладится (как?!?).

В итоге я потихоньку начала «съезжать с катушек». Я уставала, Соня уставала. Ведь задавали какое-то невозможное количество уроков. При том, что учитель математики не потрудилась вообще оценить ситуацию — все ли дети все поняли?

В итоге я тратила часы на то, чтобы сначала долго и по несколько раз объяснить Соне тему, потом решить несколько примеров, чтобы закрепить материал и потом ещё нужно было делать домашнее задание. На все это уходила 3–5 часов. А ведь это только один урок, а есть и другие!

Результат всех этих совместных страданий был нулевой — на следующий день Соня снова приносила двойку. И так почти каждый день. Двойки были и по русскому (потому что на него попросту не хватало времени), и почерк у Сони был такой, что ужас, не возможно было ничего разобрать. Я хотела, чтобы она хотя бы старалась и писала хорошо. Ведь когда так ужасно написано, вообще ничего не разобрать. Она переписывала свои кривульки по несколько раз. И по остальным предметам тоже были двойки.

Психологически пятый класс был похож на прыжок с вышки, когда ты ещё толком и плавать не научился.

Единственный предмет, который нравился Соне, и у неё действительно не плохо получалось и она даже старалась писать красиво, учила все стишки и старалась заслужить похвалу учителя — это английский язык.

У Сони в ее группе был новый учитель английского — Анна Александровна. Она тоже была очень строгая. И тоже ставила Соне двойки, если та была не готова. У Анны Александровны была, по рассказам Сони, идеальная дисциплина на уроках. И Соня исправляла эти двойки сама! И имела твёрдую четверку по английскому. Соня уважала Анну Александровну за адекватность, терпение и последовательность в своих решениях. Она очень интересно вела уроки, увлекала детей. Соня любила ее за чувство юмора и чувствовала ее любовь к детям. Она даже на эти двойки не обижалась. Все правильно — не готов, получи «заслуженную» оценку!

Я предлагала Саше найти другую школу с английским уклоном, чтобы забыть, как страшный сон эту кошмарную математичку и эти двойки. Или вообще забрать документы из школы и перевести Соню на домашнее обучение. Но Саша не хотел ничего менять. А если я спрашивала у Сони — чего она хочет, она обычно молчала или говорила «не знаю», пожимая плечами.

А однажды, я даже помню этот день, 17 октября, она снова принесла двойки, и я снова расстроилась. Она ушла в ванную, а потом я заметила на ее запястье царапины… потом я поняла, что она сделала их скорей всего иголкой. Я даже сфотографировала ее руку. И хотела пойти в школу, к директору, чтобы попросить о переводе в другой класс. Я тогда пожалела ее и сказала: «Ни одна школа, двойка или что-то ещё не стоят ее здоровья!» Обработала ее руку и предложила новый формат отношения к школьным успехам или неуспехам. К директору я так и не пошла, потому что, как мне показалось, я нашла выход…

После этого случая я предложила выплачивать Соне премиальные суммы за хорошие отметки («4» и «5»), и вычитать из баланса за плохие («3» и «2»).

Так, в конце недели, если не получать двойки и тройки, и всего пару четвёрок и хотя бы одну пятёрку, можно было прилично заработать!

«А расстраиваться по поводу этих двоек я не буду. Все в твоих руках. Вот увидишь, я смогу не расстраиваться так сильно. Я постараюсь!»

Соне эта идея очень понравилась! Она даже завела себе тетрадь для расчетов. И первые пару недель у неё даже получалось быть в плюсе!

Но потом все опять скатилось в минус. И я