Кощеева жена - Екатерина Валерьевна Шитова

Серафима удивленно ахнула и осела на скамью.

– Как это – отговорила? Никого не отговаривает, всех избавляет, а тебя отговорила?

Матрена кивнула.

– Она мне сказала, что я достаточно сильная, чтобы родить это дитя.

Женщина хмыкнула, нахмурила брови.

– Неуж она тебя узнала? – задумчиво проговорила она.

– Даже не знаю, пустит ли Упыриха меня к себе. Не очень-то она приветливая! – вздохнула Матрена.

– Она тебя пустит. Я это наверняка знаю.

– Почему? Старуха очень своенравная!

Тетка Серафима замерла, на ее лице появилось странное выражение – не то печаль, не то недоумение.

– Ведьма Упыриха – твоя родная бабушка.

Матрена открыла от удивления рот. Такого признания она никак не ожидала.

– Ты, верно, шутишь, тетушка? Врешь ты мне что ли? – спросила она.

Но тетка Серафима покачала головой.

– Это все чистая правда.

– Почему же ты раньше мне про это не рассказывала? – Матрена пристально уставилась на женщину.

Та пожала плечами, протяжно вздохнула.

– Матушка твоя не велела говорить.

– Но почему?

У Матрены было такое чувство, как будто дощатый пол поплыл под ее ногами, как будто весь мир перевернулся с ног на голову.

– Ступай, Матрена, к Большой горе, к Упырихе, родной бабке своей, – нетерпеливо сказала тетка Серафима, – ступай, пускай она тебе обо всем сама рассказывает.

Матрена молча встала, подошла к окну. И тут из горницы послышались легкие девичьи шаги.

– Дочки проснулись. Пойду проведаю, да и сама оденусь. Утро уже, пора за работу приниматься.

Тетка Серафима задумчиво посмотрела на поникшие плечи Матрены и жалостливо проговорила:

– Садись, Матрена, за стол, попьешь на завтрак киселя вместе с сестрицами. Но потом, будь добра, уходи отсюда. Я тебе больше ничем помочь не смогу. Извиняй.

Тетка Серафима ушла в девичью горницу, где когда-то спала и сама Матрена. Тетин дом когда-то был ей родным, а теперь она ее гонит отсюда прочь, как ненужную, паршивую собаку.

Когда женщина вернулась в кухню, Матрены там уже не было. Она облегченно вздохнула и принялась, как ни в чем не бывало, хлопотать у печи.

***

Матрена снова, держась за живот, ползла по высоким сугробам – туда, где возвышалась над ровными еловыми верхушками, точно подрезанными ножницами по одной линии, Большая гора. Зимний день был ясен и суров, а живот Матрены был тяжел и тянул ее к низу. Она часто останавливалась, чтобы отдышаться, но руки мерзли, и ей приходилось ползти дальше, превозмогая усталость.

На этот раз избушка ведьмы показалась сразу – она стояла у подножия горы, вся припорошенная снегом.

– Бабушка Упыриха! Эй, бабушка Упыриха! – закричала Матрена, остановившись напротив избушки.

Какое-то время все кругом было тихо, ей даже показалось, что в избушке никого нет. Но в этот самый момент старая ведьма распахнула дверь и замерла на пороге.

– Опять ты? – спросила старуха, и в голосе ее не было ни капли удивления, – Облюбовала мою избу? Или снова решила от бремени избавиться?

– Бабушка Упыриха, пусти меня к себе пожить, – жалостливо попросила Матрена.

Но старуха покачала головой.

– Не проси, не пущу. А если пущу, то дорогую цену попрошу.

– Бабушка Упыриха, но я ведь твоя внучка… – выдохнула Матрена, – Я все знаю!

От волнения, Матрена отвела взгляд в сторону, делая вид, что рассматривает снег под ногами. На самом же деле, она боялась взглянуть на старуху, боялась ее реакции. В голове Матрены закружились тревожные мысли. А вдруг она не поверит ей? А вдруг тетка Серафима обманула ее, и это все неправда?

Тишина, повисшая между старой ведьмой и ее незваной гостьей, угнетала, но вскоре Упыриха усмехнулась. Тогда Матрена осмелилась поднять голову и посмотреть ей в лицо. Взгляд ведьмы был темный и спокойный, а на губах играла загадочная усмешка. Она развернулась и пошла обратно в дом.

– Стой, Упыриха! – закричала Матрена, – Я твоя внучка! Разве ты не слышала моих слов?

Старуха остановилась и проговорила обернувшись:

– Не ори! Чего разоралась? То, что ты моя внучка, – это я и без тебя знаю. Но на житье все равно не рассчитывай. Жить я тебя к себе не пущу!

Матрена опешила от такого ответа. Она молча смотрела, как старуха переступает высокий порог и идет в дом. На матренином лице застыло разочарование. Несколько минут она стояла у крыльца, глотая горькие слезы, а потом медленно поплелась следом за Упырихой, придерживая обеими руками внезапно потяжелевший живот.

Глава 9

– Бабушка Упыриха, сжалься хоть ты надо мной! Приюти на несколько ночей! – взмолилась Матрена.

Она представила, что ей предстоит обратный, невыносимо тяжелый, путь по заснеженному лесу, назад, к деревне, и ей стало не по себе от этих мыслей. Больше всего на свете Матрене сейчас хотелось прилечь на лавку и отдохнуть. Но Старуха упрямо покачала головой.

– Слишком высокую цену тебе придётся заплатить за ночлег в моей избе. Вряд ли ты согласишься. Так что ступай отсюдова, пока я вконец не осерчала да не прогнала тебя поганой метлой!

Матрена застонала, вытерла выступившую на лбу испарину и спросила глухим, будто не своим, голосом:

– Денег у меня нет. Но если я могу расплатиться чем-то другим, то я готова на все. Могу работать на тебя с утра до ночи, мне бремя не помеха! Все, что прикажешь – все сделаю. Только приюти меня, не прогоняй, молю!

Упыриха, прищурившись, взглянула на Матрену, переминающуюся с ноги на ногу у порога.

– Говоришь, на все готова? – недоверчиво спросила она.

Матрена отчаянно закивала головой, ей хотелось верить, что старая ведьма не так сурова и безжалостна, как кажется на первый взгляд. Не может быть, чтобы в ее груди совсем не было чувств к родной внучке. Матрена не надеялась на любовь, она ждала хотя бы жалости.

– Ладно, – сухо ответила Упыриха, – Коли так, скидывай одежу да погрейся покамест у печи.

Матрена послушно сняла тулуп и села поближе к печке. Ведьма позволила ей остаться, с души будто камень упал. Матрена поймала себя на том, что сидит, прикрыв глаза, и улыбается. Как же мало порой нужно для счастья: крыша над головой да теплая печь. Пока Матрена грелась, ведьма насыпала на стол муки, разбила пару яиц и принялась месить тесто.

– Не знаю, что там тебе про меня понарассказывали… Я твою мать из дома не гнала. Она сама отсюда ушла, – между делом проговорила Упыриха, – Не захотела исполнять мою просьбу, сбежала… А ты вот, наоборот, пришла и уходить, как погляжу, не собираешься. Поэтому тебе придется мою просьбу вместо нее исполнять.

Матрена посмотрела на старуху, и во взгляде ее мелькнула тревога.

– Что же