Любовники по несчастью - Ксения Каретникова

Вернулся быстро, я успела только помыть виноград.

В четыре руки мы справились минут за десять. Стол получился почти праздничным, я по инерции красиво выложила колбасу и продемонстрировала Никите, что умею делать из рыбы розочки.

Никита сел за стол, а я достала с полки высокие стаканы, уже смиренно решив, что пить мы будем ром — раз уж мой гость начал открывать колу.

— Только тормози меня всеми возможными способами, если я начну танцевать, — попросила я, протягивая Никите бутылку рома.

— А мне понравилось, — хмыкнул он, — ты хорошо двигаешься, — он присмотрелся ко мне внимательней, и выдал: — И, кстати, тебе очень идёт это платье. Я же говорил тебе, что ты красивая?

— Спасибо. И да, говорил. Буквально вчера, — засмущалась я ещё больше и задергалась, не зная куда деть свои руки. В конце концов одну я положила на стол, а другой обхватила бокал уже наполненный коктейлем.

— Ну, за нас, Улька, — предложил Никита и мы чокнулись стаканами.

Выпили. Закусили. Выпили ещё. Я цедила по чуть-чуть, не хотела захмелеть быстро, а вот Никита пил ненасытно.

Не похож он на пьющего человека: ухоженный, здоровый цвет лица. Его просто глодало все случившееся, я это понимала. Меня саму до сих пор глодало. Да, алкоголем ты не поможешь, но он может на время помочь забыть. Главное, чтобы временное, не стало постоянным.

Да и Никита взрослый человек. Зачем я буду лезть и одергивать, тем более сама сижу рядом и выпиваю?

— Как сходила в гости? — решил спросить Никита, наливая второй стакан.

— Отлично. Карина будет моим адвокатом.

— Я и не сомневался. И очень рад за тебя, — кивнул он. Глотнул и закусил бутербродом из хлеба и колбасы. — Твой тебе звонил?

— Вчера. Жаловался, что я ему не тех вещей с собой собрала. Подумаешь, перепутала шкаф и корзину грязного белья, — невинным тоном ответила я и пожала плечами. Никита хохотнул. — А Анжела звонила тебе?

— Да. И тоже вчера. Я попросил её тещу к телефону позвать, мол, поздороваться хочу, и Анжелка смутилась, отмашки нелепые начала говорить. Забавно, — он фыркнул, но забавно Никите точно не было. — А знаешь, мне ж бумеранг вернулся. Я Анжелу у брата отбил. Мы до сих пор с Димкой не общаемся, — поведал он.

— Пусть ты и отбил, но если бы она сама не захотела отбиться, у тебя бы не получилось, — философски заявила я. Никита задумчиво нахмурился и кивнул.

— А с братом помирись. Жены и мужья могут приходить и уходить, а братья и сестры остаются, — я сделала глоток и зажевала виноградом. — И, смотри, допустим, в твоём случае это бумеранг… а в моем? Я никогда никого ни у кого не отбивала.

— Видимо, слишком правильная ты, Улька, — без упрёка и иронии заметил Никита, — дай угадаю: в школе и в ВУЗе ты отличницей была?

— В школе да, была. Но у меня был стимул. Если я получала хорошие оценки, мама с её мужем возили меня заграницу. Я много путешествовала. Но вот правильной я себе не назову. В университете я училась… нормально. И то потому что мне нравилась та профессия, которую я выбрала. А вот поведение у меня уже было не совсем удовлетворительным, — призналась я.

— Бунтовала? — с легкой интонацией уважения, поинтересовался Никита.

— Экспериментировала. Во многом, — уклончиво ответила. — Но не в любви, там я была всегда верной. Не терпела обмана. И все равно оказалась обманутой, — я задрала голову, чувствуя, как глаза становились мокрыми. Нет, не плакать! Юра моих слез недостоин.

— Давай, за правду, — предложил Никита, протягивая ко мне свой стакан, — чтобы дальше обман и предательства обходили нас стороной, — мы чокнулись, выпили, а затем Никита выдал: — И раз уж такое дело, то я хочу кое-в-чем признаться, — он загадочно улыбнулся, — прости, но я… в общем, обманул я тебя, Улька.

После этих слов я насторожилась. А в голове пронеслось стадо из мыслей и предположений. И одно хуже другого.

Я уставилась в карие мужские глаза с ожиданием и вопросительно прошептала:

— В чем обманул?

Никита звучно поставил свой пустой стакан на стол и произнес:

— Помнишь утром, когда ты проснулась в моей постели, я сказал тебе, что между нами ничего не было…

— Так все-таки что-то было? — перебивая, ахнула я.

— Ну… — Никита усмехнулся. А у меня пальцы онемели — так сильно я вцепилась ими в свой стакан.

— Ну! — рявкнула я сипло, ведь Никита, словно издеваясь, медлил с ответом.

— Мы целовались, — наконец ответил он.

И я выдохнула.

Но только сперва.

Спустя пару секунд, я нахмурила брови и задала вопрос:

— Как целовались?

— Обычно, — пожал плечами Никита.

— Расскажи как именно это было, — попросила я сквозь зубы.

— Ты сказала, что хочешь спать и уже начала раздеваться. А потом подошла ко мне и просто попросила тебя поцеловать.

— Зачем? — этот вопрос я скорее задала себе, чем ему. Но Никита все же на него ответил:

— Я тоже самое у тебя спросил, а ты ответила, что просто хочешь и все. И довольно напористо полезла ко мне, выпячивая губы. Я посопротивлялся сперва, но потом… Ты не волнуйся, это было не долго и даже скромно.

— Без языка?

— Без.

Опять нахмурилась. Причём в этот момент мне было не стыдно, а обидно. Что я ничего не помнила!

Я допила ром с колой, на самом дне, судя по вкусу, было больше первого, чем второго — крепость защипала во рту. Я вытерла губы, решительно поднялась с места.

— Встань, — попросила я Никиту.

Хоть и слегка удивляясь, но мужчина тоже поднялся. Посмотрел на меня сверху вниз.

— А поцелуй меня, — произнес кто-то, но точно не я, хотя сказано это было моим ртом и голосом.

— Вот точно с такой же интонацией и такими же словами ты попросила меня и в прошлый раз, — с улыбкой сказал Никита и резко наклонился, моментально касаясь своими губами моих.

Не скажу, что осторожно, но и без напора. Скорее нежно, при этом чувственно и, с желанием, что ли?

А я закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспомнить наш тот первый поцелуй. И казалось что что-то прояснялось в голове, но…

Но спустя несколько мгновений, я перестала пытаться. Потому что этот поцелуй, став глубже, полностью завладел всеми моими мыслями.

Мне нравилось?

Да!

Настолько, что не хотелось останавливаться. Настолько, что руки потянулись к мужской груди, расположились на ней. Я почувствовала биение чужого сердца. А потом почувствовала даже сквозь платье горячие ладони на моей талии.

Юра целовался не так. Да и не любил он целоваться. Самым