Любовники по несчастью - Ксения Каретникова

мучительным, по словам ещё пока действующего моего мужа, было то, что нас с ним буквально заставляли целоваться на свадьбе, крича "горько" чуть ли не каждый десять минут в первые пару часов застолья.

Поэтому и я особо на поцелуях с Юрой не настаивала. Ну не любил он это, я не любила что-то другое… Только вот целоваться я любила. И мне нравилось сейчас делать это с Никитой.

Казалось, что время замерло. Или же наш поцелуй длился уже слишком долго. Но никто из нас не спешил его останавливать. Губы капризно ласкали губы, языки, подключившись не сразу, но так синхронно, не уступали, сплетались, а дыхания наши участились.

Я распахнула глаза, мне нестерпимо захотелось видеть глаза напротив. Тёплые, карие, они смотрели на меня с томным прищуром, наблюдали… за моей реакцией?

Руки Никиты опустились чуть ниже, надавили на ягодицы, сперва осторожно, а затем сильней, впиваясь пальцами. Я, ощутив сильный и тёплый прилив во всем теле, охнула с жаром выдыхая в мужские губы.

— Ульяна, — ласково прошептал Никита, останавливая наш поцелуй. И казалось, он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого убрал свои руки с моих ягодиц и коснулся пальцами края моих губ. Словно он хотел вытереть этот поцелуй…

Я неотрывно смотрела в его глаза. Смущения нет, сожаления тоже. Ни во мне, ни в нем. Но я не знала что делать дальше, как себя вести? Сказать спасибо? Или заявить, что это было ошибкой?

— Никита, — позвала я с придыханием и… облизнула губы! Зачем? Мой этот жест мужчина мог понять неправильно… или, черт побери, правильно!

Возбуждение у меня, самое настоящее. У меня даже соски напряглись, они касались ткани бюстгальтера и вызывали ещё большее возбуждение, такое, на грани помешательства.

Пять лет у меня не было никого, кроме Юры. И я, ни то чтобы смирилась, я просто была уверена, что больше никогда и ни с кем. И не думала, не предполагала… И вот такое желание и возбуждения я не испытывала давно.

Только я не понимала — я, моё тело и гормоны, просто хотят сейчас секса… или хотят именно Никиту?

Глубоко вздохнула и медленно вздохнула. Но это не помогло. Мы с Никитой так и стояли близко друг к другу, мои руки на мужской груди, ладони Никиты возле моего лица, скользили по коже кончиками пальцев. Исследовали как будто.

— У тебя очень красивые глаза, — произнес Никита и провел пальцем по щеке. А потом вздохнул, досадно. И мне бы сейчас поставить точку, отпрянуть от Никиты, может даже перевести все в шутку…

Но вместо этого я потянулась к его губам. Заставила его целовать меня. Потому что он тоже этого хотел. Как и я.

И вот этот поцелуй стал другим. Ненасытным, провокационным. Он уже мог не просто так закончиться.

Мои руки соскользнули ниже, вцепились в ремень брюк… Господи, это я делала? Сама себя не узнавала. С чужим мужчиной, но с таким притягательным.

Так, стоп! Я без пяти минут свободная женщина! Никита, кстати, тоже почти свободный. Мы в одинаковом положении…

Никита ловко нашёл молнию платья на боку, дёрнул вниз, а затем потянул подол вверх, буквально за секунду избавляя моё тело от одежды.

Белея на мне самое простое, без кружева и прочих завлекалочек, но хорошее, со вкусом, не дешевое… Я же не думала, что вечер перестаёт вот в такое.

Но стыдно мне не было. Ни на секунду. Мной полностью завладело упругое желание, которое все сильней разливалось по телу.

Я дернула ремень мужских брюк. Расстегнула. Подняла голову и посмотрела Никите в лицо. Если он сейчас нас остановит, то…

Но нет. Никита вдруг взял меня на руки и понёс в спальню. Не включая света, мужчина положил меня на кровать, навис сверху. Поцеловал, при этом лаская рукой мою грудь.

А я отвечала.

Мне ужасно хотелось. Настолько, что я сама торопливо сняла с себя колготки, а затем начала помогать Никите раздеться…

Глава =14=

Тело у него красивое. Да, нет объёмных, огромных мышц, но и ничего лишнего тоже нет. Крепкие руки, широкая грудь с аккуратным сосками. Живот плоский, даже есть намеки на кубики.

Красиво. И визуально и наощупь.

Мне хотелось все время его трогать, гладить. Смотреть. Мне уже удалось посмотреть на главный орган этого мужчины, хоть и бегло, да еще смущённо, но увиденное мне понравилось.

Никите, судя по всему, тоже нравилось смотреть и трогать, за пару минут он уже всю меня изучил: и грудь, и живот и… там.

Ох, сперва его прикосновение к самому нежному, я восприняла с лёгким испугом. А потом с удивлением, ведь Никита вытворял своими пальцами такое, чего даже языком Юра сделать не мог. Как приятно, Господи, как натянуто сладко. А ещё все-таки грешно и запретно — но это сейчас не важно.

А важно то, что я уже нестерпимо хотела почувствовать Никиту в себе. Чтобы ноющее желание, которое становилось даже немного болезненным, наконец осуществилось.

Я сжала бедра, чтобы Никита убрал свою руку, а затем медленно развела колени в сторону, выгибаясь в спине, и уперлась руками в мужские плечи.

Никита, слава богу, правильно меня понял и устроился у меня между ног. Погладил мой живот, одновременно скользя членом по промежности, и почти сразу же я почувствовала упругое проникновение, неглубокое, но такое чувственное.

Я невольно посмотрела туда, где наши тела становились одним целом, и мне, господи, как какой-то озабоченной девке, захотелось наблюдать за процессом такого соединения…

Но тут у меня немного запоздало сработали мозги — мы же ничем не предохраняемся! Презервативов у меня нет, мы с Юрой давно ими не пользовались. Никита, скорее всего, тоже без контрацепции. Ведь если бы он сейчас полез в карман брюк и достал бы презерватив, то это значило лишь одно — что ко мне Никита явился с конкретной целью.

Разум неистово закричал: это не правильно, нельзя так, без защиты. Безответственно. Ты же большая девочка, Ульяна, должна понимать!

Но стон, который сорвался с моих губ, после того как Никита вошел в меня глубже, заглушил все голоса в голове. Я слышала дальше другое — звуки страсти.

В отличие от Юры Никита не сдерживал своих эмоций — он и рычал, как дикий зверь, и тихо постанывал. Глаза мужчина то отводил в потолок, то упрямо смотрел в мои. Ладонями он сжимал мои бедра, сильно, крепко, даже слишком иногда, но мне, на удивление, это нравилось. Добавляло остроты ощущений.