Дорогами войны. 1941-1945 - Анатолий Белинский
Шрифт:
Интервал:
Мы ступали уже по самой низине, и чувствовалось, как под тяжестью тела оседает под ногами верхний слой дерна. Место было сильно заболочено. Наконец, мы подошли к самому краю редколесья, где нас встретил хозяин этих владений – молодой командир первой роты. Солдаты нашей группы тут же растворились в темноте, а командиры обменивались с ним крепкими рукопожатиями. Командир батальона представил меня ему, и он сразу же приказал одному из своих солдат отвести меня в свою землянку.
Это оказалось квадратное сооружение с плоским верхом, высотой сантиметров восемьдесят, сделанное из подручного материала – жердей в три-четыре пальца толщиной. Посреди задней стенки был вход шириной в полметра.
Внутри этого шалаша, который все по привычке называли и землянкой и блиндажом, никого не было. Солдат, сопровождавший меня, сразу же дал несколько советов:
– Ночью находиться здесь опасно, сразу же ложитесь. Кружку и котелок на стенки не вешайте, иначе к утру будут с дырками. Громко никого не окликать. Курить можно только под плащ-палаткой. Сейчас командир роты обходит позицию с комбатом.
Дробный стук пулемета раздался совсем рядом, немного впереди.
– Сколько отсюда до немцев? – поинтересовался я.
– Сейчас метров тридцать, а вообще их землянки метров за семьдесят.
Мы ночью тут близко сходимся, можно лбами стукнуться.
Я остался в шалаше один и стал прислушиваться к пулеметным и автоматным очередям. Время тянулось медленно, и мое напряжение постепенно нарастало. Мне меньше всего хотелось встречи с противником сейчас, одному, в этой кромешной темноте, пассивно воспринимая все на слух. Решил подползти к выходу, осмотреться при вспышках ракет и занять свою позицию так, чтобы какой-нибудь случайный немец не сунул гранату в мой шалаш.
Слева и справа через всю поляну проносились уже не отдельные трассы, а тугие связки огненных плетей. Когда повисали осветительные ракеты, я силился разглядеть силуэты людей – не приближается ли кто-нибудь со стороны к моему шалашу. Мне удалось подметить, что немецкие пулеметы извергали короткие очереди через равные промежутки времени с той немецкой педантичностью, о которой я уже был наслышан.
Так пробыл я в одиночестве не один час, пока, наконец, не появился командир роты.
– Ну, как артиллерии тут понравилось? Ты уже ходил здесь вокруг? Что разведал? – вопросы были с заметной долей иронии.
– Решил дождаться утра, чтобы осмотреться потом на местности. Хотелось бы здесь сначала познакомиться с твоими владениями, а потом обстоятельно поговорить.
Мои первые слова были сказаны серьезно, и я тут же откровенно пояснил, что мне раньше не приходилось крутиться под носом у фрицев. Командир роты задал еще несколько обычных при первом знакомстве вопросов и, узнав, что я только возвратился из госпиталя, выразил свое полное удовлетворение.
– А я думал, что ты новичок, – закончил он уже дружелюбно.
Забравшись в глубину шалаша, мы растянулись на полу из жердей. Командир роты, достав из кармана окурок, стал высекать из куска кремня искры и раздувать огрызок фитиля. Отсвет повисшей ракеты дал возможность мне разглядеть его чем-то озабоченное лицо. Я раскрыл коробку «Казбека» и предложил ему закурить московских папирос.
– Богато живешь, – оживился он, взял одну папиросу и, загородившись плащ-палаткой, чтобы огонек папиросы не был виден со стороны противника через щели шалаша, стал с наслаждением затягиваться. Я тут же предложил любителю покурить свою коробку, но он отказался и попросил меня угостить его солдат.
– Вот будут рады, – заботливо и нежно проговорил он, – когда узнают, что папиросы из Москвы, да еще куплены там десять дней назад. Такой подарок здесь дороже любой награды: ведь они все время в болоте лежат!
Оказалось, что шалашей, подобных нашему, в этом месте всего два. Тот, в котором находились мы, был предназначен для командира роты, командира пулеметной роты, связистов и замполита. Последний все время находился с солдатами, а командир пульроты по каким-то делам был там, откуда я только что пришел. Связь не работала. В другом шалаше располагались командиры отделений и собирались иногда солдаты, большую часть времени лежавшие на жердочках за болотными кочками, прикрытые плащ-палатками.
Было примерно уже три часа ночи. Мне хотелось сразу подробней разузнать все о хозяине владений, о противнике, но командир роты отмахнулся.
– Поговорим потом, надо немного вздремнуть. Завтра будет целый день впереди, его тут не знаешь, куда деть.
Он накрылся плащ-палаткой и тотчас уснул, а я еще долго ворочался на бревенчатом полу, прислушиваясь к пулеметным очередям. Огонь постепенно ослабел, и я, после обильных впечатлений за этот день, тоже ненадолго уснул. Я открыл глаза, когда уже совсем рассветало, и стал осторожно выползать из плаща, стараясь не потревожить своего товарища. Но он уже не спал.
– Не спеши, целый день впереди, насмотришься. Давай полежим немного, обождем, пока туман разойдется.
Вокруг стояла необыкновенная тишина, какая обычно бывает на болоте. С трудом верилось, что здесь ночью извергались потоки огня. Не переставая удивляться такому переходу, находясь еще под впечатлением прошедшей ночи, я, укладываясь на место, тихо обронил:
– И как вы тут при таком плотном огне, какой был ночью, живете?
– Нормально живем. Здесь только постреливает, в кошки-мышки играем, изредка гранатами бросаемся, зато нас не бомбят, не обстреливают артиллерия и минометы. Близко друг к другу стоим.
– И как долго можно здесь пробыть? – спросил я без обиняков, поскольку этот вопрос меня интересовал в первую очередь: в сложной и ответственной обстановке на фронте каждому хочется сделать как можно больше.
– Дня три проживешь. Это можно гарантировать.
– Почему только три?
– Считай сам, может, точнее получится. В роте всего двадцать пять человек. Ежедневные потери пять-шесть человек. Столько же получаем пополнения. Вот и вся здесь арифметика. Есть, конечно, и такие, которые по две недели уже тут. Твой предшественник десять дней здесь пробыл в этом блиндаже, но он никуда не выползал.
– А сколько времени ты сам здесь находишься?
– Почти два месяца.
– Почему же мне только три дня предрекаешь?
– Это особое дело, – усмехаясь, протянул он неопределенно, – потом расскажу. Здесь мои владения.
У входа показался солдат и легким движением втянулся по плечи в шалаш.
– Можно на минутку? – обратился он к командиру роты, мотнув головой на выход.
– Давай выкладывай, что там у тебя. Этот лейтенант – из шестого гвардейского, с нами будет.
– Под утро взяли рядом одного фрица, похоже, заблудился. Сами потолкуете или мне допросить?
– Валяй! Только подальше отведи его.
– Будет сделано.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!