Шаги навстречу - Кевин Алан Милн

Наконец я прячусь за большой коробкой в самой глубине чердака. И жду.

И жду.

Минут через десять Энн кричит:

— Триста! Я иду искать, кто не спрятался — я не виновата!

Жду.

Еще жду.

Продолжаю ждать.

Что за черт! Неужели она не умеет играть в прятки?

Еще минут через пятнадцать понимаю, что, наверное, я единственный, кто продолжает играть в эту игру. Никто не приходит. Я спрятался на чердаке, а они с радостью оставили меня здесь навсегда в одиночестве. Я с досады вскакиваю и бью ногой стоящий передо мной ящик. Но здесь слишком мало места для почти что шестиклассника. Я вскрикиваю от боли, когда ударяюсь головой о скобы на крыше.

Через двадцать секунд распахивается дверь чердака и вспыхивает свет.

— Нашла! — кричит Энн.

— Ты даже не искала, — отвечаю я, щурясь, пока глаза привыкают к свету. Продолжаю потирать ушибленную голову, пытаясь нащупать, не разбил ли.

— Ты просто очень хорошо спрятался.

— Врешь!

— Серьезно. Но я знала, что рано или поздно ты себя выдашь.

— Я ударился головой о гвозди.

— Ох! Больно?

— Я в порядке. Мне просто нужно… — Мой взгляд натыкается на предмет в полуметре от меня. — Боже мой! Я его нашел! Совсем из головы вылетело!

— Что нашел?

— Прадедушкин металлоискатель! Тетушка Бев рассказала, что он здесь. Призналась, что за домом спрятаны сокровища. — Я переступаю через потрепанную коричневую коробку и достаю металлоискатель. — Ничего себе, мы сидим здесь целую неделю, а я только сейчас о нем вспомнил.

— А он работает?

На ручке с боку серебристый выключатель, как я понимаю — пуск. Я переключаю его и приставляю конец со сканирующем устройством к петлям на крыше. Прибор тут же сходит с ума. З-З-З-З-З-З-З-З-З-З-З!

— Круто!

Наконец-то, что бы ни случилось этим летом, я нашел себе занятие: буду искать сокровища!

Я практически бегом спускаюсь вниз, чтобы попытать счастья под дождем, но не успеваю открыть заднюю дверь, как слышу оклик родителей.

— Ребята! Сюда! — кричит папа из бабушкиной спальни. — Все сюда помогать! Берег чист. Здесь ничего предосудительного нет.

— Никакой обнаженки? — хихикает Энн.

Я заглядываю в хозяйскую спальню и умоляю родителей отпустить меня с новой игрушкой на улицу, чтобы я смог найти богатство, которое точно меня поджидает.

Я стану богатым!

— После того как разберем комнату, — отвечает мама.

— Если меня отпустите, отдам вам половину сокровищ.

Папа смеется:

— А что, если ты будешь отдавать мне все, что нароешь в грязи, пока будешь помогать нам здесь убраться?

Не стоит даже пытаться спорить; когда папа и мама заодно — ничего не выйдет. Я кладу на пол металлоискатель и иду к гардеробу помочь Бри сложить вещи в коробки.

— А если бабушке Грейс понадобятся эти вещи, когда ее выпишут из больницы? — спрашиваю я.

На пару секунд все замолкают, как будто я сказал что-то не то.

— Мы не собираемся их выбрасывать, — объясняет мама. — Мы просто сложим их в ящики, чтобы они не мешали, когда будем красить. Не волнуйся, бабушкины вещи в надежном месте. Если она вернется, все будет лежать на своих местах.

— Значит, вы не будете продавать этот дом? — спрашивает Энн.

— Нет, не сейчас. Это было бы неправильно. Мы ничего не будем предпринимать, пока не увидим, как обстоят дела у бабушки.

Бри сдергивает с вешалки блузку:

— Но… бабушка… скорее всего… не вернется домой… разве нет?

Мама устраивается у коробки с бумагами, которую вытаскивает из-под кровати. Усаживается поудобнее на пятки.

— Да, милая. Скорее всего, не вернется. Грустно думать об этом, только не забывай, что ее болезнь… Бабушка очень страдает. Ей тяжело и физически, и морально. Нам, конечно, грустно видеть, как она увядает, но смерть, вероятно, станет для нее избавлением. К тому же она прожила долгую жизнь, поэтому я уверена: она сама чувствует, что время пришло.

Бри кивает в знак понимания.

Я тоже.

Но Энн вне себя:

— Значит, по-вашему, нормально, что она умирает, потому что прожила долгую жизнь?

— Я не это имела в виду, — идет на попятный мама.

— Но ты же сама сказала: «Она прожила долгую жизнь». А если ты не прожил долгую жизнь? Значит, умирать ненормально?

Мама усаживается непосредственно на пол.

— Энн, — шепчет она таким голосом, что кажется, вот-вот заплачет, — пожалуйста, не перекручивай. Я честно не это имела в виду. На самом деле нельзя измерять жизнь количеством прожитых лет. Нельзя сказать, что восемьдесят лет лучше пятидесяти, а пятьдесят лучше, чем пятнадцать. Имеет значение, как ты прожил свою жизнь. Да, бабушка Грейс дожила до преклонных лет, но каждый прожитый день делал ее жизнь особенной. Ни один день не прожит впустую. — Мама, поколебавшись, продолжает: — Прости. Мне следует более тщательно подбирать слова.

— Значит, у вас все будет нормально, если я умру молодой? — Ужасный вопрос, в комнате тут же повисает гробовая тишина.

— Черта с два! — восклицает папа, не давая маме ответить. — И этого не случится, Энн. С тобой все будет хорошо. Слышишь меня?

Энн не сводит глаз с мамы, ожидая, что скажет она.

По маминому лицу текут слезы.

— Если тебе суждено умереть молодой, я буду гордиться прожитой тобою жизнью. И я смирюсь с тем, что пришло твое время. Что ты выполнила свое земное предназначение. Но будет ли со мной все нормально? Нет, Энн. Если я тебя потеряю — это будет самый страшный день в моей жизни. Ты ведь это знаешь, да? И хотя жизнь нельзя мерить годами, обещаю: я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты жила долго-долго. — Она вытирает лицо рукавом. — Я вам рассказывала об инженере?

— Нет.

Мама пытается выдавить улыбку, но безуспешно.

— Не знаю, где я это прочитала, но жил когда-то один человек — инженер, — который работал на железнодорожной дороге. Сломался электронный переключатель стрелки, поэтому он отправился убедиться, что поезда едут по правой ветке, ведь на левой шли ремонтные работы. Если бы поезд поехал налево, он тут же сошел бы с рельсов и разбился. Инженер ждал приближения поезда и уже слышал его свисток. Из-за поворота на полной скорости несся дневной поезд. Инженер налег на рычаг, чтобы вручную перевести стрелку направо, к узкому железнодорожному мосту. И тут он поднял голову и увидел, что по мосту идет его маленький сын, несет обед. Поезд приближался и уже не смог бы остановиться, а сын не мог уйти с моста, чтобы избежать столкновения. Инженер знал: если он будет продолжать налегать на рычаг, поезд поедет направо и его сын умрет. Если отпустит рычаг, поезд поедет налево и все находящиеся в нем люди погибнут.