Шаги навстречу - Кевин Алан Милн
Шрифт:
Интервал:
Это же могла быть я. Возможно, еще буду.
Поэтому я ужасный человек! Я безумно люблю бабушку, и мне явно будет ее не хватать, когда она умрет, но, когда над ней колдовали медсестры, пытаясь вернуть к жизни, в глубине души я не хотела, чтобы она выжила.
Очень путано, да?
Я хотела видеть, как она умрет! И дело не в том, что я желала ей смерти. Понимаете, я просто хотела своими глазами увидеть, каково это. Умирать. Я хотела знать, будут ли последние минуты болезненными или она станет выглядеть умиротворенной.
Я уже побывала в такой же ситуации, как она, — лежала при смерти, и врачи пытались вернуть меня к жизни. Я мало что помню — только как плыла по темному, спокойному туннелю. Понятия не имела, куда направляюсь, но знала, что не вернусь. Одно скажу точно: когда я вернулась, поняла, что возвращаться было намного больнее, чем уходить.
Так что давай, дневник, продолжай меня ненавидеть. На твоем месте я бы ненавидела. Но разве меня можно винить за то, что мне любопытно? Я просто хотела взглянуть на смерть, чтобы лучше подготовится к тому, что ждет впереди…»
* * *
В воскресенье, когда мы возвращаемся домой из больницы в Сисайде, куда отвезли бабушку, погода наконец-то улучшается. Родителям нужно побыть одним и поговорить, поэтому мы с Бри забираем Кейда и отправляемся на пляж, где он может еще побродить с дедушкиным металлоискателем.
Для меня пляж — это рай на земле. Когда умру, попрошу Господа: нельзя ли просто взять свою маленькую арфу (какие рисуют в руках ангелочков) и полететь на Кэннон Бич, чтобы провести там вечность, бренча «аллилуйя» на уютном пляжном лежаке? Серьезно.
Я надеюсь, что, когда умру, шрамы мои исчезнут и я смогу носить красивую хламиду с клинообразным вырезом — жемчужно-белую, конечно, — когда буду бродить по благословенным небесным пескам. Пока же я не очень люблю щеголять в купальнике из-за пурпурного шрама на груди, который на солнце так и светится. Чем страдать от людских взглядов, я предпочитаю носить футболки с таким вырезом, в которых даже монашка чувствовала бы себя комфортно.
Целых два часа кряду Кейд прочесывает вдоль и поперек пляж — обследовал территорию размером с футбольное поле. Периодически раздается сигнал, указывающий на то, что под землей спрятаны «сокровища». Каждый раз он радостно обозначает место носком, отбрасывает в сторону металлоискатель, неистово копает, просеивает песок и обнаруживает… крышку от бутылки. Или шуруп. Или еще какой-нибудь бесполезный кусок металла, который кто-то выбросил.
Больше никаких адресованных бабушке записок от дедушки.
Никаких сокровищ.
Пока я наблюдаю, как Кейд находит всякий мусор, Бри следит за тем, как подростки играют в фрисби. Их двое, оба с голым торсом, и они, кажется, рисуются перед ней.
Неужели они не видят, что она только-только окончила среднюю школу?
Что тут скажешь: если Бри хочет, чтобы на нее обратили внимание, она этого добивается. Всегда была такой. Наверное, все дети, пользующиеся популярностью, такие.
Когда у Кейда садится батарея, он приносит ко мне корзину с мусором.
— Что нашел?
— По мелочи: восемь крышек от бутылок, сломанный фонарь, болт и рыболовную приманку.
— Денег нет?
— К сожалению.
— Не сдавайся. Пляж огромный.
— Может быть, завтра. Аккумулятор сел, нужно опять заряжать.
Я вижу, что ребята пытаются познакомиться с Бри, поэтому окликаю ее и говорю, что пора домой.
Уходить ей совсем не хочется, но она возвращается с нами.
После обеда папа собирает вещи и уезжает в Портленд. Слава богу, на сей раз его отъезд проходит тихо, в отличие от сцены в ресторане на прошлой неделе. Никаких долгих прощаний — лишь обнимает и целует нас, детей. Они с мамой неловко машут друг другу — это даже отдаленно не напоминает любовь, но, по крайне мере, никто не ругается.
В понедельник, вторник и среду опять на побережье Орегона зарядил дождь, а это означает — вновь сидим дома.
Значит, опять ссориться. Я пытаюсь держаться от Бри с Кейдом подальше, потому что у меня нет ни малейшего желания ругаться с ними по пустякам, выясняя, например, кто громче всех чавкает или чья очередь держать антенну, чтобы мы смогли посмотреть телевизор. Честно признаться, я бы лучше посидела в одиночестве. Когда я одна, в тишине и спокойствии, мне легче представлять, какой была бы моя жизнь, если бы у меня не было такого паршивого сердца. Может быть, если бы я была здоровой, бежала бы марафон. Возможно, даже выиграла бы! А может, поставила бы олимпийский рекорд на двухсотметровке баттерфляем. Кто знает, вполне вероятно, если бы не это дурацкое больное сердце, я немного пофлиртовала бы с тем красавчиком из кондитерской.
Тэннер. Все может быть!
Вторник встречает солнцем, но благодаря маме я слишком рано об этом узнаю.
— Ку-ка-ре-ку, сони! Пора встречать рассвет!
Все мое тело говорит, что вставать еще рано. Заплетающийся язык произносит:
— В чем дело?
— Быстрее вставайте, — щебечет мама. — Ну же, девчонки, просыпайтесь.
— Половина седьмого, — стонет Бри. — Лето. Зачем ты будишь нас в такую рань?
— Знаю, простите. Но если не поторопимся, можем опоздать. В конце концов, кто рано встает…
Я поднимаю голову и дергаю за спутанные волосы:
— Что-что?
— Кто рано встает, тому Бог дает, — повторяет она.
— Что дает?
В дверях стоит Кейд:
— Кому что раздают?
Мама широко улыбается:
— Секрет, пока не спуститесь и не оденетесь. Не буду силком стягивать вас с кровати, но, если хотите наслаждаться летом, советую поторопиться. Через пятнадцать минут ранняя пташка летит в Асторию. С вами или без вас.
Без пятнадцати семь все, кроме меня, уже сидят в гостиной, готовые отправиться в путь. Мне нужна еще минутка, чтобы найти водительское удостоверение, которое я демонстрирую всем, спускаясь по лестнице.
— Уже больше полутора лет назад я получила эти права, — заявляю я и держу права повыше, чтобы мама хорошо разглядела. — За это время я садилась за руль ровно семь раз. — Я опускаю ламинированную карточку. — Пожалуйста, можно я сегодня сяду за руль?
— Милая, — отвечает мама таким тоном, как будто большей глупости я и сказать не могла, — ты же знаешь, я не могу тебе разрешить.
— Почему?
— Во-первых, ты не умеешь водить эту старую машину.
— Научусь. Если ты смогла, и я смогу.
— Знаю, но… твое здоровье, Энн.
— Неужели я настолько немощна, что не могу сесть за руль?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!