Полуночные кружева - Михаил Март

— На счет его орденов мы ничего не знали, — начал оправдываться майор. — Нам удалось лишь выяснить, что у Полякова не осталось родственников. Год назад у него умер сын, и старик абсолютно одинок. Это осложняет его розыск. Ему некуда бежать.

— Но тут я с вами не соглашусь, — покачал головой Сухинин. — Может, у него любовница есть?

Подполковник хмыкнул:

— Это в восемьдесят четыре года?

— Тогда объясните мне, Вадим Сергеич, что мог делать старик на противоположном от своего дома конце города?

— Может, друзья? Те же ветераны? — спросил майор.

Сухинин раскрыл папку.

— В деле есть маленькая справочка, на которую никто не обратил внимания. После криминалистов машину обследовали технари. Стандартная процедура. Такие бумажки пролистывают не глядя. А зря. На машину пять лет назад установили новый двигатель, счетчик обнулили. Если судить по счетчику, хозяин за пять лет проехал на своей машине сто двадцать километров. Странно? Нет. К делу пришита медкарта ветерана. Резкое обострение артрита обеих рук, которое произошло… пять лет назад. Ветеран не мог управлять автомобилем при таком состоянии здоровья! За рулем сидел кто-то другой. Вариант первый: старик знал этого человека и добровольно одолжил ему машину. Вариант второй. Машина была угнана, старик помешал угонщику, и тот его убил. Если труп в земле, то поиски его бесполезны. Наши действия. Майор Караванов едет по адресу, где проживал ветеран. Опросить всех, вплоть до почтальонов. Нам нужна полная выкладка по личности Виктора Григорьевича Полякова. Подполковник Горбаш займется телефонами. Нам нужны все телефонные связи ветерана, городские и мобильные. Провайдеры могут засечь и местонахождение мобильника, даже если в нем нет сим-карты и батарейки, если только его не раздавили или не бросили в воду. И вот еще что мне показалось странным. В деле указаны все предметы и улики, найденные на месте аварии. Мне не понятно, куда девалась сумка жертвы? Милицию вызвала ее подруга Виктория Рубцова. Вы ее допрашивали?

— Конечно, — ответил подполковник. — Прибыли на место и допросили, оттого такая точность времени смерти. Надежда уже переоделась и собиралась уходить, а Рубцова вернулась из душа в раздевалку. Виктория спросила подругу: «Может, подождешь меня?» Та ответила, что торопится, и убежала. Рубцова вышла на улицу через пять — семь минут и увидела труп на дороге.

— Ну а сумочка?

— В тот момент об этом никто не подумал. Мог украсть прохожий.

— Прохожий — это в первую очередь свидетель. Я не думаю, что он выбросил дорогой телефон. Сумочку мог, но не деньги и не телефон. Тут есть еще одна странность. Муж жертвы присутствовал на опознании, ему вернули по описи дорогие вещи жены, золотые украшения и часы, но он тоже не поинтересовался ее сумочкой. Там же документы, ключи от квартиры. В общем, задачи вам поставлены, выполняйте. Вечером доложите.

Оба офицера вышли. Их место занял криминалист Чиркин. Эдику уже перевалило за пятьдесят, и он носил погоны полковника. В техническом отделе все имели высокие звания, но подчинялись руководителю группы, который мог быть капитаном. Гордость Чиркину не позволяла учить юнцов. Пусть сами колупаются. Другое дело Биндюжник, вот тот все жилы вытянет. Эдуард Феликсович только для Сухинина был Эдиком, все остальные из-за тяжело произносимого имени обращались к нему по званию. У Эдика Чиркина был один недостаток: его не спросишь, он и не скажет. Зная об этом, Сухинин усмехнулся:

— Дурака валяешь, Эдик, или они опять не спрашивали?

— Ты о чем говоришь, Никита?

— Дело о наезде. Надо эту банку вскрыть, Эдя. Под обвинение подвели ветерана войны.

— Да помню. И чего там непонятного?

— Чьи отпечатки ты снял с руля?

— Ничьи. Угонщик работал в перчатках. Стерильная медицинская резина. Этот хитрец ее тональным кремом мажет, а если еще накладные ноготки наклеит, то от живых рук будет не отличить.

— Накладные ноготки? Ты говоришь о женщине, Эдик?

Чиркин стоял на одном месте, переминаясь с ноги на ногу. Сесть он мог, но боялся раздавить кресло в генеральском кабинете: полтора центнера веса — не шутка.

— Очень маленькая рука, пальцы слишком тонкие для мужика.

— Если ты прав, Эдик, то, возможно, речь идет об умышленном убийстве.

— Я этого не говорил, Никита. С меня потом не спрашивай.

— Перестраховщик. Мне другая мысль покоя не дает. Реакция у шофера не адекватная. Сбил человек без свидетелей, надо делать ноги. Он ехал в сторону метро. Пять минут пути до площади, там бросай машину и в подземку. Так нет! Он въезжает в соседнюю подворотню. А дальше что? Промышленный район, ни ресторанов, ни кафе. Одному светиться в подворотнях? А что, если он вернулся?

— Он или она?

— Убийца, Эдик. Пол сейчас не важен. Тогда понятно, куда делась сумочка жертвы.

— Я вот что хочу добавить, Никита. Ни один из вашей команды не обратил внимания на такую мелочь, как колпачок от шприца. Рядом валялся, чистенький. А где шприц? Без колпачков их с собой не носят.

— Убедил. Где девчонке делали вскрытие?

* * *

Или он такой умный, или ему везет на каждом шагу. Другими словами, Сухинин нашел того самого патологоанатома, кто делал вскрытие Надежды Ямской.

— Да я не только помню тот случай, но и поражался хладнокровию убийцы, — хлопая себя по коленкам, бушевал врач.

— Отчет написали? — Сухинин старался играть роль тормоза.

— Все как полагается. Отдал начальнику отделения. Нашему, а не милицейскому. Забрали его или нет, не знаю. Судя по всему, нет, если вы ко мне пришли.

Запах формалина раздражал полковника, и он предложил выйти из подвала на воздух и покурить.

— Тут как-то свежее, доктор.

— Дело привычки. Девчонку, конечно, жалко. Очень красивая краля, и такая глупая смерть.

— Умных смертей не бывает. Что вас так возмутило?

— Послушайте, это называется убийство с добиванием. Травмы, полученные жертвой при аварии, можно назвать пустяковыми. Через неделю уже плясала бы. Но ей вкололи сильный яд под кожу. Я обалдел. Состав сделан из редчайших препаратов. Три часа у меня ушло на поиски следа от укола. Еле нашел. Кололи в мозжечок. Не мое, конечно, дело, я дилетант, но укол делал опытный человек. Медсестра или врач. Или убийцу научили, куда колоть. Место опасное, надо же мозг не повредить, чтобы при вскрытии не заметили. Врачи привезли мне труп и плечами пожимают. Приезжаем, говорят, а она мертвая. С чего бы? Сотрясение — это не смертельно, потеря крови минимальна. Три-четыре перелома не в счет. Я и сам прибалдел. Так вот что я подумал. Их было двое. Один на машине, а другой рядом. Тот сбил и смылся, а этот вроде как ни при чем. Свидетель. Подбежал первым, нащупал пульс, приподнял голову и закончил за шофера его работу, а потом растворился в толпе.