Волчара - Лина Филимонова

и снова закрывает.

— Женя! Женечка… Вызови скорую! — ору я на Варлама.

— Не надо скорую, — шепчет Женя, не открывая глаз. — Я в порядке.

— Ну! Я же говорил! — торжествующе произносит Варлам.

— Что ты тут делаешь вообще? Ты дал слово!

— Я думал, он тебя обижает.

— Меня никто не обижает! Кроме тебя!

— Хочешь, я его в больничку отвезу? И лично проконтролирую, чтобы ему мозги проверили.

— Не надо! — Женя резко садится.

— Ты как? — бросаюсь я к нему. — Голова не кружится?

— Вроде нет…

Женя смотрит мне в глаза и не смотрит на Варлама.

Поднимает руку — у него на ладони кровточащая ссадина. Ударился об асфальт.

— Надо обработать, — говорит он, испуганно ее разглядывая. — Тут везде бактерии…

— Пойдем ко мне, — я помогаю ему подняться.

И слышу презрительное фырканье Варлама.

— Бактерии, мля…

— Заткнись! — рявкаю я на него.

— Может, я его на ручках донесу? — предлагает он. — А то он хилый совсем, твой батон.

Женя испуганно шарахается.

— Не надо…

— Иди уже! — снова ору я на Варлама. — И больше мне на глаза не попадайся!

33

Яна

Мы с Женей поднимаемся ко мне на лифте.

Он пытается обнять меня. А я почему-то шарахаюсь… Ну не хочется мне сейчас его прикосновений! Даже погладить по головке пострадавшего нет никакого желания.

Заходим в квартиру. Юлька с Соней высовываются в прихожую.

— Где ты это подобрала? — произносит Юлька, презрительно сморщив носик. — Выбрось немедленно!

— Яна, ты совсем с дуба рухнула? — поддержижвает ее Соня.

— Я… нет. Просто… Его Варлам… побил.

— Побил? — дружно переспрашивают девчонки.

— Молодец Волчара, — торжествующе выдает Юлька. — Ты его расцеловала?

— Кого?

— Ну не этого же…

Она пренебрежительно кивает на Женю.

— Я стесняюсь спросить, а в каком месте он его побил? — интересуется Соня.

Женя демонстрирует ссадину на ладони.

Девчонки дружно хохочут.

— У меня голова кружится, — ноет Женя. — Я об асфальт ударился.

— У нас есть перекись? — спрашиваю я.

Отмахиваясь от его нытья.

— Где-то была, — говорит Соня.

— А где наш герой Варлам? — интересуется Юлька.

— Я его прогнала.

— Почему?

— Потому! Разве это нормально — бить людей?

— Иногда это более чем нормально. Например, мы с Соней очень хотели сделать то же самое. Именно с ним.

Они вдвоем надвигаются на Женю. Он испуганно отступает назад.

— Ладно… Я пойду…

— Подожди! Я тебе рану обработаю. Бактерии же кругом.

Последняя фраза получается презрительной. Я говорю, как Варлам!

Но в ту секунду, когда Женя упал на асфальт, я очень испугалась. Думала, Варлам его серьезно покалечил. Или вообще убил. Удариться головой — это не шутка!

Варлам был уверен, что Женя притворяется. И, на самом деле, он его не бил — сейчас я это понимаю. Может, толкнул немного.

Просто силы у Волчары немеряно! А я в принципе не переношу, когда сильные обижают слабых. Сразу бросаюсь на защиту…

Я иду за перекисью и ватными дисками.

Возвращаюсь в прихожую, вижу Женю, который испуганно жмется у двери и смотрит на девчонок с нескрываемым страхом.

И думаю: как я вообще могла страдать по этому человеку? Как я могла любить кого-то настолько слабого и жалкого?

Три года он казался мне прекрасным принцем… Где были мои глаза?

* * *

Женя уходит сразу после того, как я обрабатываю его ссадину. Ну как уходит… Я его выпроваживаю. Так-то он еще на чай пытался напроситься. Но что-то не хочется мне пить с ним чай.

Лучше выпью с девчонками.

— Ну как? Ну что? Как все было? — набрасываются они на меня, как только мы остаемся одни.

— Я встретила Женю возле дома… — начинаю я.

— Да мы не про Женю! — дружно восклицают они.

— А Варлам… я вообще не знаю, откуда он взялся! Он не должен был ко мне приближаться.

— Что? Почему?

Мы с девчонками еще не виделись после сегодняшней бурной ночи. Я заскочила домой переодеться и сразу поехала на работу. Так что они жаждут подробностей. Но их не будет. Я не буду ничего рассказывать. Кроме того, что я осталась на ночь у Волчары. И после этого об обещал оставить меня в покое. Но не оставил…

— Ну и как он тебе? — осторожно спрашивает Соня.

— Я не знаю… — выдыхаю я.

— Тебе понравилось?

— Он такой жесткий…

— Не понравилось? Если что-то не нравится, сразу все прекращай и уходи, — воинственно заявляет Юлька. — Ты ничего не должна терпеть.

Я молчу. Сижу, смотрю перед собой.

Вспоминаю…

Мощные лапа Волчары сжимают мои ладони. Он распял меня на кровати и не дает ни секунды передышки. Я задыхаюсь от нарастающего удовольствия. Он целует меня в губы. И начинает двигаться еще быстрее. Но это невозможно! Я уже не могу стонать, из меня вырываются только хрипы. Он забрасывает мои ноги к себе на плечи… А я… Я умираю. И хочу умирать так вечно…

— Да ты посмотри на нее, — шепчет Соня. — Разве похоже, что ей не понравилось?

— О, я знаю этот взгляд, — вторит ей Юлька.

— Знаешь?

— Она влюбилась.

— Ерунда! — восклицаю я, очнувшись от грез наяву.

— Пациент все отрицает, — глубокомысленно произносит Соня.

— Похоже, пациент сам не в курсе.

— Да ну вас!

Я встаю и наливаю себе чай.

Девчонки ошибаются. Я не влюбилась. Это совсем другое. Очень странное. У меня никогда такого не было.

Но у других же бывает! Просто секс… Без отношений и без обязательств. С тем, кто мне даже не особо нравится. С кем у меня нет ничего общего. Кроме безбашенной страсти…

Когда я вспоминаю прошедшую ночь, все тело начинает сладко ныть. Оно хочет повторения. Хочет снова почувствовать эту бешеную мужскую силу и мощную энергию.

Я хочу дикого и необузданного Волчару. Надо уже признаться в этом самой себе.

А почему нет? Любовь с первого взгляда и до гробовой доски с одним мужчиной у меня не получилась. Прекрасный принц оказался противной жабой.

Да кто вообще верит в сказки про прекрасных принцев? Я больше не верю. И принцессой себя не чувствую.

Что-то во мне изменилось…

И я сама не поняла, когда.

Я теперь свободная женщина. И мне это нравится. Я больше не хочу глупых сказок. Я просто хочу… немного удовольствия.

Нет. Неправда.

Я хочу много-много удовольствия.

И я знаю, кто может мне его дать…

34

Волчара

Значит, все же Батон.

Он, а не я.

Это слюнявое недоразумение, неспособное не то что вмазать как следует, а даже устоять на ногах. И в постели, наверное, такой же слюнявый. Как мокрица. Зайке, походу, нравятся мокрицы.

Возможно, ей бы