Я из Зоны. Сегодня никто не умрет - Дмитрий Григоренко

– Чего плохо?

– «Трешку» ты пробежал нормально, копыта у тебя длинные. Силовой комплекс, пятнадцать раз подтянулся – не так и плохо, но десять километров… Плохо. Ставил, что в пятерку влезешь, а ты шестой.

Я развел руками, пытаясь высказать этим жестом все одновременно: и то, что толкнул меня «атлант», и то, что в начале лета я не мог сдать эти нормативы.

– Запоминай. Будут зачитывать списки – предложат на выбор несколько вариантов. Твой – военная разведка. Смотри не перепутай, Кутузов.

Я настороженно воспринял эту новость.

– А в чем разница?

– Потом узнаешь. Да, Батя тебе просил передать, что ты слабак.

– Чего это я – слабак?! Откуда он вообще знает результаты? – возмутился я.

– Он и не знает. Это он вчера еще попросил, на всякий случай, – усмехнулся начмед и широкими шагами направился в сторону финишной черты, там закричал:

– Да не суй ты в нос нашатырь! Виски смажь, дай просто понюхать! А то моду взяли, в нос вату запихивать, а потом от рвоты уворачиваться!

Я решил, что хватит уже ходить – надо поберечь копыта. Сел на теплую землю, прислонился к стволу дерева. «Эх, до Зоны совсем близко, а разница значительная. Вот с какого перепугу мы бегаем, как раненая в попу рысь? В Зоне бы провели такой марафон. Гарантирую, до финиша бы не добрались. Там аномалии, там мутанты бродят. Такое ощущение, что высшее руководство не осознает в полной мере условия, в которых приходится работать сталкерам в Зоне. Вот и продолжает клепать военных, крутых и здоровенных. Хорошо, что отменили спарринг в конце экзаменов». Я понимал, логика в этом есть – вычислить на отборочном этапе бракованный материал. Ни одна система не сможет сделать из навоза пулю. Однако зачем военсталу сдавать «трешку», полосу и еще «десятку», я не понимал. Выборка самых выносливых?

Я восстанавливал дыхание, вместе с которым вернулось и любопытство. «Так, вроде примелькались мне трое на экзаменах, все в модных футболках с надписью «Атлант». Баранов, который может ствол автомата согнуть, но еле бегает, должен набрать нужные баллы. Ничего, главное сдать, а потом жизнь будет в шоколаде. На базе именно нашей части развернули отбор. И она, старушка, примет лучших, которых и будут учить всем премудростям специального назначения. Ладно, поквитаюсь еще с толкачем, на своей территории я имею преимущества.

Сколько нас было в самом начале? Семьдесят с копейками. Человек двадцать преодолели этап отбора».

Нас построили после трех. Солнце еще бесновалось. Я успел помыться и начистить берцы. Зачитывали фамилии счастливчиков.

– Баранов!

– Новиков!

Я тронул впередистоящего за плечо, и тот пропустил меня. Чеканя шаг, я приблизился к незнакомому полковнику.

– Младший сержант Новиков, за вашим приказанием…

– Молодец, – устало произнес полковник. – Сколько баллов набрал?

Это вопрос адресован уже не мне, а рядом стоящему майору. Тот засуетился, начал листать блокнот.

– Семьдесят восемь. Общее зачётное место – седьмой.

– Хмм, здоровый парень. Я в твои годы первым был! – похвалился полковник. – Становись в шеренгу.

«Чем же я здоровый? Высокий, как шпала, сухой, словно сухарь. Вот Ренат – тот здоровый, кровь с коньяком».

Я занял место в шеренге – теперь лицом к лицу с не прошедшими отбор. Выход Рената вызвал ажиотаж, потом вышли еще четверо. Двенадцать.

– Товарищи военнослужащие, во время отбора вы проявили себя с лучшей стороны… – начал ораторствовать полковник.

Ноги гудели, в голове поселилась пустота. Не прошедших хвалили, нас – стращали: первичный отбор только начало, и ждет нас опасная территория. Мы с Барановым слухи пособирали и сделали вывод: военный спецназ – в Зоне ходок. Да, когда надо, выезжают на зачистки, получают задачи по защите ученых. Да и снаряжение у них – обзавидуешься. Так вот…

Полковник, словно читая мои мысли, продолжил:

– Двенадцать отобранных только начинают экзамен. Декаду займут их начальное обучение и подготовка. Не все смогут стать ходоками по Зоне, не всем доверят трудные задачи по спасению мирных людей. Как показывает статистика, половина из них сойдет…

«Да, до военного сталкера мне еще далеко, как до Пекина прыжками на одной ноге, – думал я. – Ничего, цель у меня чуток иная. Где еще можно получить навыки владения оружием, стать грамотным специалистом? Не пройду, но знания приобрету, а с ними легче устроиться. Хотя бы в ту же школу милиции».

– Кто из вас хочет служить в разведке?

Я очнулся. «Разведка. Почему бы и нет? Сидишь на базе, погуляешь по Границе, соберешь сведения – и домой». Я сделал шаг вперед.

– Идиот… – прошипел сзади Баранов и встал рядом со мной.

– Страшно? – просипел я, повернув голову в его сторону.

Ренат промолчал. Я посмотрел – никто больше не торопился выходить. «Интересно, почему?» – удивился я.

– Ладно, остальных наберем самостоятельно, – сказал полковник и объявил: – Они будут проходить подготовку по новой программе, непосредственно в Зоне! НИИ «Метпром» их ждет!

2

– Давай работай. Никто устав не отменял, так что быстрее справишься – быстрее я тебе новую работу подкину.

– Не успеете, Сергей Петрович, через час отходит автобус.

– Видишь, уже позитив. А то расстроился, возмущаться начал.

Начмед стоял спиной ко мне, наблюдая за рассветом. Манипуляционная после кварцевания воняла. Микробы сдохли в неравной схватке с технологией – и правильно: работать в грязной манипуляционной – это просто множить болячки.

– Мужчины не расстраиваются, а огорчаются, – произнес я и обратился к бойцу-пациенту: – Терпи. Комарик укусит.

Тот всхлипнул, но перенес экзекуцию молча. Лидокаин заструился под его кожу. Фурункул на теле парня выпирал белесым стержнем, а вокруг болячки – гной. Как мы – на Границе вокруг Зоны – пытаемся уберечь остальной мир от заражения. А под воздействием Зоны сами становимся умершими лейкоцитами. Ломает Зона людей, ломает крепко. Сталкеров – просто в расход, натравив стаю собак, или кровохлеба, или аномалию. А военных же – то соблазняет хабаром, который можно забрать у сталкера, то просто пугает до колик в животе.

– Твой выбор. Помню, полгода назад ты категорически в Зону не желал. Голову я ломал, как затащить тебя.

– Да она мне и сейчас не нравится, – медленно проговорил я. Сосредоточился на фурункуле. Я расчистил пространство вокруг некротического стрежня и извлек его почкообразный судок.

Солдатик скрипел зубами.

– Терпи, – посоветовал я ему, – сейчас промою.

Уложился я минут за десять. Наложил на рану пластырь, дал горсть таблеток и выпроводил бойца из части.

– Шутку слышал? Тебя молодой призыв Костей называет, – сказал начмед.