Не муж, а мед! - Лора Энтони

Она никогда не думала, что сможет отдаться мужчине в таком диком порыве.

И если он теперь ее бросит, она погибнет.

Дейзи закрыла глаза, почувствовав боль в груди. Может быть, она глупо поступила вчера. Горячая страсть и годы ожидания ослабили ее решимость. Она поддалась Кэлу. Хуже того, именно она все начала.

Но что сделано, то сделано. И она не могла заставить себя сожалеть о той божественной ночи.

Но ее долг — уберечь Трэвиса от душевной травмы. Дейзи не могла допустить, чтобы мальчик узнал правду, пока она не будет уверена, что Кэл вернулся навсегда.

Предстоящее родео будет испытанием для Кэла. Почитатели Кэла, которых он непременно встретит, станут уговаривать его сделать операцию на колене и вернуться обратно на арену.

Сможет ли Кэл устоять против такого соблазна? Сможет ли выбрать любовь и семью, а не скачки на быках и утверждение своего мужского начала? Если он выдержит это испытание, Дейзи позволит ему сказать Трэвису всю правду.

— Дейзи?

Она очнулась от своих мыслей. Кэл серьезно смотрел на нее. Его глаза излучали бесконечную любовь.

— Не тревожься, любимая, — сказал он низким голосом. — Я не подведу тебя снова. Клянусь.

Но приближение родео все же волновало Кэла. Охватившее город возбуждение не прошло мимо него. Однако Кэл считал, что опасения Дейзи излишни.

Кэл был уже не тот, что семь лет назад. Теперь он должен был думать о семье и не мог позволять себе принимать решения только в зависимости от своих желаний. Теперь для Кэла появились более важные вещи, чем слава, риск, приключения и утверждение мужского начала. И ему необыкновенно понравилась его новая жизнь, жизнь семейного человека.

Настоящее испытание для мужчины — стать мужем и отцом, а не продержаться восемь секунд на спине злобного, хрипящего животного. Окружить своего ребенка нежной заботой, дать жене любовь и привязанность, которых она была лишена, делить с ними обоими радость и счастье семейной жизни — теперь его цель состояла в этом.

Конечно, ажиотаж в Иглтоне по поводу родео вызывал в нем ностальгию, но он не хотел возвращаться в прошлое. Он уже был звездой представления, золотым мальчиком. Купался в лучах славы. Теперь надо подумать о будущем. А «бразды правления» передать ребятам, которым еще нужно что-то доказывать.

— Поторопитесь! — умолял Трэвис, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. Кэл и Дейзи едва поспевали за ним.

В новом ковбойском костюмчике мальчик выглядел уменьшенной копией своего отца. Накануне вечером все трое специально ездили в Корпус, чтобы купить Трэвису ковбойское снаряжение, и Кэл считал, что его сын чертовски здорово выглядит.

— Когда мы придем, все хорошие места уже будут заняты, — жаловался Трэвис.

Они подошли к проходу, где проверяли билеты.

— Копуши, — ворчал Трэвис.

— Он очень изменился, — заметила Дейзи, нежно глядя на ребенка.

— Стал более открытым, — согласился Кэл. — Уже не такой застенчивый, как раньше.

— Я слишком долго держала его в изоляции.

— Ты старалась, как могла, — утешал Кэл.

— Твое влияние полезно ему, теперь я вижу.

— Спасибо за теплые слова, — ответил Кэл, обхватив ее за талию.

Всю прошлую неделю их отношения были натянутыми. Он знал о страхах Дейзи, связанных с родео, и не собирался нарушить данное ей обещание. Никакое искушение не могло сравниться с радостью, которую он обрел в отцовстве. Когда он смотрел на сына, его переполняла гордость. И это чувство он не променяет никогда на сомнительные острые ощущения.

Трэвис пришел в восторг, когда несколько ковбоев встретили Кэла радостными и удивленными возгласами.

— Здорово! — воскликнул пораженный Трэвис. — Ты здесь многих знаешь.

Кэл положил руку на плечо сына.

— Как-никак я семь лет участвовал в родео.

— Я тоже буду наездником, когда вырасту! — объявил Трэвис.

Заявление сына вызвало у Кэла смешанные чувства. С одной стороны, он был чертовски горд, что его сын хочет продолжить традицию, но впервые он посмотрел на это опасное занятие с другой стороны. Неужели он захочет, чтобы его ребенок рисковал жизнью?

Бросив взгляд на Дейзи, он увидел, что она тоже взволнована заявлением сына.

— Выбрось эти глупости из головы, — приказала Дейзи, отодвигаясь от Кэла и глядя на него осуждающе.

— Ну, мама. — Трэвис поддел носком сапога кусок глины. — Ты никогда ничего не разрешаешь.

Дейзи была в замешательстве. Кэл взял ее за локоть и прошептал:

— Не волнуйся. Он забудет об этом. На следующей неделе он захочет стать пожарным.

— Просто не поддерживай его, — прошептала она в ответ. — Ты знаешь мое отношение к этим скачкам.

— Успокойся! — Он погладил ее по волосам. — Пошли, я вижу хорошие места впереди.

Кэл усадил семью около загона для быков, откуда хорошо обозревалась вся арена.

— Порядок. — Кэл достал кошелек. — Принимаю заказы. Кто хочет чего-нибудь выпить?

— Я, пожалуй, выпью имбирного пива. — Дейзи настороженно посмотрела на мужа. Ей не хотелось отпускать его от себя.

— Шипучку! — заказал Трэвис. — И сладкую вату.

— Сию минуту!

Насвистывая, Кэл направился к буфету. Приятно снова очутиться на скачках, пусть даже зрителем. Как бы сильно ему ни нравилась его новая жизнь, он не мог отрицать притягательной силы этого праздничного действа.

Крепкий запах опилок, кожи и навоза щекотал ноздри Кэла и вызывал ностальгические воспоминания. Если бы не больная нога, если бы не Дейзи и Трэвис, он был бы сейчас на арене.

«Оставь это, Кармоди», — посоветовал он себе. Он встал в очередь за напитками, продолжая смотреть на ковбоев, столпившихся возле ворот.

Вдруг на его плечо легла чья-то тяжелая рука.

— Посмотрите, кто к нам пришел!

Кэл обернулся и увидел своего бывшего менеджера Рэнди Ховарда.

Рэнди был высоким плотным мужчиной лет пятидесяти. Пожимая руку Кэлу, он широко улыбался.

— Привет, старина! — Кэл сердечно ответил на рукопожатие. — Как поживаешь?

— Я-то хорошо… — протянул Рэнди, оглядывая Кэла с ног до головы. — А женитьба пошла тебе на пользу.

Кэл взглянул в сторону трибуны, где сидела Дейзи.

— Да. Это самое лучшее из всего, что я пока сделал.

— Должно быть, трудно такому свободолюбивому ковбою, как ты, принять готовую семью. Скажи правду, ты ведь скучаешь по скачкам? — Рэнди обвел рукой вокруг.

— Видишь ли, я ушел с арены не только из-за семейной жизни, — заметил Кэл, дотрагиваясь до колена.