Не муж, а мед! - Лора Энтони

— Иди, дорогой. — Она потрепала Трэвиса по спине. Сын убежал.

Все бросают меня, подумала она. Мама и папа, Роза и Кэл… И однажды это будет Трэвис.

— Вот ты где!

Она и не заметила, как Кэл тихонько подошел к ней. Он обнял ее, его глаза излучали любовь. Она заставила себя улыбнуться.

— Я уж забеспокоился, куда ты делась.

— Не волнуйся обо мне. Иди и веселись со своими друзьями.

— Дейзи, я не могу веселиться, когда тебя нет рядом.

Его тон был серьезным.

— Это правда?

— Пусть меня разразит гром, если я вру! — Кэл взял ее за руку. — Пошли.

Как ребенок, который ищет утешения, она вложила свою руку в его и позволила увести себя в гостиную. Веселье там было в самом разгаре.

— За нашего почетного гостя, — провозгласил Микки, поднимая бокал. — За лучшего наездника на быках. Счастья тебе в новой жизни, Кэл Кармоди!

Гости стали чокаться и кричать «ура».

— Речь! — выкрикнул кто-то. — Пусть Кэл скажет речь!

Толпа одобрительно загудела.

Покраснев от смущения, Кэл занял место Микки у камина и поблагодарил всех за прекрасную вечеринку. Наблюдая за мужем и его поклонниками, Дейзи испытала прилив гордости.

Легко полюбить красивого и мужественного Кэла Кармоди! Он мог бы выбрать любую женщину в этой комнате. Однако он выбрал ее. Почему? С нею было не просто. Она очень требовательна к семье, к друзьям, к себе…

Снова всплыли сомнения и страхи. Зачем она ему?

— Хотя одна глава моей жизни и закончилась, — говорил Кэл, — передо мной открывается целая книга, которая будет написана вместе с моей женой Дейзи и сыном Трэвисом!

Кэл с любовью посмотрел на Дейзи. Она не смогла выдержать его взгляд. Может быть, он и сам верит, что готов остепениться. Но она-то лучше знала, что ему нужно. Кэлу следует сделать операцию и вернуться к скачкам на быках. Для него это дороже всего. Родео определило его характер. Без риска и свободы он был совсем другим человеком. И разве не эта вольная необузданность Кэла всегда привлекала ее?

Следом за Кэлом она переживала все его приключения, сама ничем не рискуя. Он был прав, когда оставил ее семь лет назад. Черепаха и заяц не могут ужиться вместе…

Дейзи опустила голову.

Внезапно с улицы донесся громкий крик.

— Это кто-то из детей! — охнула Пэм Стэндиш.

Через секунду с полдюжины взрослых выскочили во двор. Дейзи и Кэл бежали следом.

— Что происходит? — спросила она, объятая страхом.

Кэл был взволнован не меньше.

— Где Трэвис?! — вскричал он.

— Дети были в загоне для быков, — сказал какой-то мужчина.

Стайка ребятишек с криками вбежала в дом. Жена Микки схватила свою дочь за руку.

— Что произошло? — спросила женщина.

— Тот маленький рыжеволосый мальчик, — испуганно лепетала девочка, — он хотел проехать верхом на Фердинанде. Сказал, что будет наездником на быках, как его папа.

У Дейзи замерло сердце. Звон в ушах становился все громче и громче.

Нет! Этого не может быть! Трэвис, ее тихоня Трэвис захотел скакать верхом на быке?

Кэл побежал к загону. Дейзи попыталась бежать за ним, но ноги ее не слушались.

Через несколько минут Кэл вернулся, прижимая к груди Трэвиса. Он сильно хромал, а по щекам струились слезы.

Пэм Стэндиш положила руку на плечо Дейзи, стараясь как-то ее утешить. Дейзи не заметила этого.

На руках Кэла лежал обмякший, как тряпичная кукла, Трэвис. Его лицо было белым, как мел. Голова беспомощно откинулась.

— Что случилось? — Дейзи казалось, что она наблюдает эту сцену со стороны, что все-таки беда случилась не с ее сыном.

— Ребята говорят, что он взобрался на быка. — Голос Кэла дрожал. — Он вообразил себя мною. Фердинанд сбросил его, как пушинку. Он ударился головой.

Его плечи затряслись, когда он опустился на колени, все еще крепко прижимая к себе Трэвиса.

— О Господи, — убивался Кэл. — Это из-за меня. Я виноват во всем.

— Я вызову «скорую», — вызвался Микки Стэндиш.

— Вот его шляпа, мэм. — Сын Микки, Скотт, светловолосый мальчик на несколько лет старше Трэвиса, протянул Дейзи соломенную ковбойскую шляпу.

Она оцепенело взяла шляпу и погладила шершавую соломку.

— Папа любит тебя, Трэвис, — шептал Кэл на ухо мальчику. Он был вне себя от горя. — Прости меня, прости…

Спокойно, не обращая внимания на страдания Кэла, Дейзи протянула руку и погладила Трэвиса по щеке.

— Милый, — прошептала она. — Это мама. Давай-ка просыпайся!

Как она хотела, чтобы он открыл глаза, обнял ее своими тонкими ручками! Но сын не шелохнулся.

— Если бы только я не брал его на родео. Если бы только не позволил ему смотреть видеофильм. Если бы только я не говорил ему, что однажды он сможет стать наездником на быках, — бормотал Кэл.

— Трэвис! — строго сказала Дейзи. — Прекрати дразнить нас. Ты должен открыть глаза.

— Дейзи, — Кэл посмотрел на нее, — Трэвис без сознания.

— Нет, — возразила она. — Он в сознании. Он просто дурачится. — Она потрясла бесчувственную руку мальчика. — Трэвис, сейчас же прекрати, слышишь?

Господи, только не кома! Она вдруг вспомнила, как на крыльце стоял полицейский и, скорбно склонив голову, сообщал ей и тете Пиви о смерти ее родителей. Вспомнила отчаянный телефонный звонок среди ночи из Нового Орлеана. То был очередной приятель Розы. Он обнаружил ее мертвой на полу спальни, а рядом — пустой флакон из-под лекарства.

Дейзи впилась ногтями в ладони. Она не вынесет, если потеряет еще одного любимого человека. Только не Трэвиса! Только не такого маленького!

— Кэл Кармоди! — закричала она. Ее душевная мука выплеснулась наружу, как река из берегов. — Что ты сделал с моим сыном?!

Белоснежный и бесконечный больничный коридор протянулся между приемным покоем и отделением скорой помощи, куда санитары забрали Трэвиса. Над головой гудели и мерцали лампы дневного света. Пациенты и их родственники сидели на пластиковых скамейках, ожидая своей очереди. Время от времени оживал громкоговоритель, и бесстрастный голос направлял сотрудников больницы то в одно, то в другое отделение. Кэл взирал на все тупо и безучастно. Воздух, наполненный резким запахом антисептика, вызвал у него воспоминания о той ночи, когда его самого, истекающего кровью, вкатили в такую же больницу.

Кэл машинально потер ноющее колено. Уж он-то знал, каково сейчас Трэвису!