Железная роза - Марша Кэнхем

Джульетта Данте весело рассмеялась:

— Спорим, что сейчас вы сдерживаетесь только из-за горшка, который у вас в руках?

Вариан мгновенно швырнул сосуд за борт и рванулся к гамаку. Он схватил девушку за руку и вырвал у нее кинжал. Потом с довольным смешком ухватился за край гамака и дернул его с такой силой, что Джульетта скатилась на другую сторону.

Она упала на палубу и не успела вскочить на ноги, как Вариан уже был готов к схватке. Он сразу схватил ее за руки и завел их ей за спину, удерживая как в тисках, а всем крупным телом прижал ее к борту. Герцог не забыл, как накануне вечером Джульетта держала кинжал у него под подбородком, и теперь ему доставляло удовольствие прижимать к ее горлу острие ее же собственного кинжала и холодной сталью ласкать выгнутую белую шею.

— Запомните, капитан, — спокойно сказал Сент-Клер, — я учусь на своих ошибках и редко повторяю их.

— Вам легко говорить, — насмешливо заметила Джульетта, намекая на его обвинения, — с ножом в руках.

Нож отправился за горшком. Вариан придвинулся ближе и крепко сжал ее горло рукой так, что подбородок оказался в его ладони, а пальцы могли нащупать и сдавить чувствительные нервные окончания под ушами. Ее рот открылся в немом крике.

— Теперь у меня нет горшка в руках, мадам! — прошипел Вариан ей на ухо. — Значит, меня ничто не сдерживает?

Джульетта хрипло выругалась. Герцог воспользовался своим преимуществом и жестко поцеловал ее в губы. Джульетта попыталась закрыть рот, но он так сжал ее горло, что девушка вскрикнула от боли. Язык Вариана проник в раскрывшийся рот, несмотря на все попытки Джульетты вытолкнуть его.

Наконец ей это удалось, но Вариан снова впился поцелуем в ее губы. Джульетта, брыкаясь и извиваясь, попыталась вырваться из его рук, а он вставил свое бедро между ее ног и поднял девушку так, что она уже не касалась ногами палубы.

Его язык беспощадно терзал ее рот, не давая возможности ни дышать, ни крикнуть.

Джульетте удалось освободить руки. Переполнявшие ее злость и гнев придали ей сил. Не успел герцог снова схватить ее за руки, как она запустила пальцы ему в волосы и… крепко прижала его голову к себе, страстно отвечая на его поцелуй.

Ошеломленный таким совершенно неожиданным поворотом событий, теперь Вариан, в свою очередь, стал вырываться, но Джульетта так крепко вцепилась ему в волосы, что он рисковал остаться лысым. Девушка прижалась своими крепкими грудями к его груди, двигаясь на его бедре, пока не почувствовала его «слабое место». Теперь уже было совершенно непонятно, кто из них нападающий, а кто жертва.

Это заставило Джульетту оттолкнуть Вариана. Конечно, она давно уже не ощущала жаркого мужского тела между своими бедрами. Но это был совсем не тот мужчина, который ей требовался. Он слишком сильный, слишком властный и настойчивый. И для человека, совсем недавно заявившего, будто не имеет ни малейшего намерения соблазнить ее, он отменно делал свое дело. Ее рот, влажный и горячий, все еще хранил его вкус. Теперь и тело предавало ее: она вся дрожала от возбуждения, и если его рука скользнет чуть ниже по ее бедру, то ей уже не удастся справиться с собой. Последним усилием воли Джульетта оттолкнула руку герцога.

И он не стал настаивать, не попытался снова обнять ее.

— Вы разочаровали меня, милорд, — хрипло сказала Джульетта Данте. — Вы считаете себя отличным фехтовальщиком, но даже новичок действовал бы более хитро и ловко, не полагаясь только на силу.

Сент-Клер постарался успокоиться и взять себя в руки.

— Я не сознавал, что делаю. Это непростительно с моей стороны. И я могу только принести свои самые искренние извинения за такое поведение. Если у вас теперь сложилось обо мне дурное впечатление…

— Отчего же? — возразила Джульетта. — Я с самого начала считала вас высокомерным, самоуверенным подонком, так что не произошло ничего такого, что заставило бы меня изменить мнение о вас.

Она вытерла губы тыльной стороной ладони, оторвалась от борта и прошла мимо герцога, не удостоив его ни словом, ни взглядом. Девушка была слишком зла на себя и на него, чтобы оставаться в его обществе. Губы у нее распухли, груди болели, колени дрожали, так что она едва держалась на ногах, Все тело трепетало от возбуждения, ей хотелось подняться на палубу и яростно наброситься на первого мужчину, который ей встретится. Раздеть его и заездить так, чтобы он запросил пощады, а потом вышвырнуть его за борт, как объедки.

Вместо этого девушка ворвалась в свою каюту, схватила камзол и сапоги и отправилась на палубу. Остаток этой длинной бессонной ночи Джульетта Данте провела в одиночестве на наблюдательной площадке на грот-мачте.

Солнце уже пересекло зенит, когда громкий крик наблюдателя: «Земля по курсу!» — заставил Джульетту выскочить на капитанский мостик. Едва заметное багровое пятно по левому борту было всего лишь неровным выступом на гладком горизонте, но когда они подошли поближе, оказалось, что это даже не один, а целых пять островов. Команда «Железной розы» ликовала. Примерно через час была дана команда убрать паруса и выбрать шкоты. «Санто-Доминго», который шел в кильватере, последовал их примеру.

Вскоре корабли вошли в полосу светло-синей воды. Замерили глубину под килем — всего шесть морских саженей, то есть примерно тридцать шесть футов. А все утро они шли по чернильно-синей воде, где глубина была не менее ста морских саженей. Суда еще примерно на лье приблизились к атоллу, и вода приобрела цвет бирюзы, который через двести ярдов сменился на светлый кобальт. Семь разных оттенков синего, в зависимости от глубины моря, сменяли друг друга по мере приближения к островам. В самой светлой полосе глубина составляла всего каких-нибудь три сажени, сквозь прозрачную чистую воду можно было видеть дно, где в коралловых зарослях кормились стаи желтых тигровых рыб.

Виднелись также и обломки судов, обретших здесь свою могилу. Многие капитаны, на свою беду, поддавались любопытству и подводили суда слишком близко к рифам, которые и пропарывали днища от носа до кормы. В частности, один корабль, неизвестного названия и происхождения, лежал на дне почти целый, его единственная мачта указывала в юго-восточном направлении. Это и была та отметка, которую наблюдатель увидел из «вороньего гнезда» и о которой оповестил восторженным криком.

Джульетта отдала приказ направить «Железную розу» по курсу, который, как пальцем, указывала мачта затонувшего корабля. Вычислив скорость ветра и его направление, она перевернула песочные часы. Два матроса находились у канатов. Один постоянно замерял и выкрикивал глубину, а другой с кормы забрасывал лаглинь и по количеству узлов, разматываемых в минуту, вычислял скорость хода судна. Остальные члены команды также были на своих местах. Половина матросов замерли на реях, приготовившись немедленно выполнить приказ капитана. Остальные не отрывали глаз от стоявшей на конце бушприта Джульетты, которая условными сигналами отдавала команды рулевому.

Она знала здешние воды, как саму себя, но между подводными рифами существовал лишь один путь, единственный узкий и извилистый проход в глубокой воде, требовавший от лоцмана предельного внимания и искусства.