Украсть право первой ночи - Наталья Александровна Сапункова

Льен. – Она и тебе внушила какие-то подозрения, да?

Ивин только дернул плечом – то ли да, то ли нет.

– Надо побывать в монастыре, где лечилась Мариса. Об этом я тоже хотел попросить тебя. Это ведь женский монастырь, тебе сподручнее. Найдешь повод съездить?

– Столько дел, ты не расплатишься, – она рассмеялась, стрельнув в него глазами. – Но что тебе нужно? Эта часть истории понятна. Сирота, пожар, сначала её пожалела бывшая служанка из замка, когда та умерла, отдали опекунам. Кстати, если много желающих взять ребенка, то отдают тем, кто меньше попросит. Значит, девочка была здоровой, иначе бы на мельницу не взяли. Я так думаю.

Ивин согласно кивнул и продолжал, следуя своим мыслям:

– Почему её не искали родственники? Почему её приёмная мать заплатила деньги за обучение, а не оставила деньги ей, добавив на приданое? Почему это никого не интересовало? Откуда шёл тот обоз, которым приехала Мариса? В магистрате могут быть такие записи? Сколько лет было Марисе, когда она сюда попала?

Льен поморщилась и демонстративно пожала плечами.

– Слишком много вопросов, дорогой. Родственникам могла быть не нужна девчонка, вдруг наследство с ней делить? Обозов могло быть много, какой искать? Только время потеряешь. Проверь её амулетами и хватит.

– Наверное, ты права, – не стал спорить Ивин. – Увидимся завтра, верну амулеты. И прошу, договорись о визите к стряпчему. Проверь его по-своему, чтобы можно было доверять. Чтобы дядюшке не сдал.

– Точно не расплатишься! – Льен притворно вздохнула, но тут же кивнула с улыбкой. – Я это сделаю, хорошо. Когда ты намерен убраться отсюда? Поезжай в Кандрию. Или лучше ещё дальше.

– Хорошо, я так и сделаю, – пообещал он.

*стряпчий – в данном случае адвокат, ходатай по частным делам

Мариса почти не спала ночью – её до дрожи волновало присутствие Ивина в постели. И немного задевало то, что он лег и сразу заснул. Подвинул к себе, погладил и тут же перестал замечать – как кошку. И ведь дразнит её кошкой! А свеча на столе осталась гореть, огонёк мерцал, по станам метались тени, рыжий иногда что-то шептал ей в затылок, гладил вдруг, бесцеремонно запустив руку ей под сорочку. А когда его ладонь уверенно накрыла её грудь и стала мягко поглаживать, девушка замерла, почти уверившись, что он не спит – волнительно и страшно. А страшно, потому что… ни почему, просто страшно, и при этом так хорошо…

Нет, он спал. И что же ему снилось?..

Вскоре он выпустил Марису и лег на спину – она поспешно выскользнула из его объятий. И стало удобнее его рассматривать.

Спящим, тем более в таком неясном свете, он казался моложе. От длинных ресниц на щеках лежала тень. Красивого рисунка губы. Растрёпанные медно-рыжие волосы разлохматились – его причёска никогда не казалась аккуратной, такие уж волосы. На лоб упал тугой завиток, она осторожно дотронулась до него пальцем и поспешила отдернуть – мужчина пошевелился. Дальше трогала, не прикасаясь, невесомо обвела пальцем его лицо, губы, захотелось дунуть на ресницы – не стала, конечно. Это было такое зыбкое, восхитительное и запретное чувство, что рыжий сейчас безраздельно принадлежит ей одной. Это была… её маленькая игра.

До сих пор Мариса не допускала мысли, что может нравиться мужчине, что её выберут и будут дорожить, что она будет желанной. Нужной – возможно, понадобилась ведь она Реддиту. Но желанной? Даже смешно. И как же понимать то, что случилось? Нельзя понять. А если вспомнить их первую встречу, то мысли лезли в голову запретные и приятные.

И как теперь жить с Реддитом, законным мужем? Она думала, как придётся заниматься хозяйством, о том, что будет непросто со свекровью и золовкой. Но никогда не думала о постели с мужем. Не беспокоилась об этой стороне жизни, старалась даже не представлять её. Ну правда же, Реддит делает с ней ВОТ ЭТО – смешно. Но теперь, когда она всё про ЭТО поняла, стало не смешно, а грустно и даже противно. Нет, совсем не хотелось с мужем…

Всё-таки она задремала и успела посмотреть сон, один из частых своих. Она видела море, всё в белых пенистых волнах, замок на берегу, на который она смотрела со стороны моря. А потом она бродила по этому замку, по бесконечно-длинным коридорам, заблудилась и ей хотелось плакать. По пути попадалось всякие шкафы и шкафчики, в которые можно заглянуть и найти там разные вещи, и узорчатая дверь, которую она, кажется, и искала, но зашла и увидела страшную старуху, которая стала сердито кричать…

Этот сон она видела много раз. Даже рассказала отцу Эолу. Тот погладил её по голове и сказал, что, видимо, она там когда-то жила, рядом с морем в белых барашках. Но что это за место? На побережье много замков. И замок каждый раз представлялся ей немного другим. Отец Эвол решил, что эти замки её детская выдумка.

Мариса встала, едва стало светать, и занялась готовкой. Как почувствовала, что сегодня завтрак понадобится рано – рыжий куда-то собрался.

Впрочем, он вернулся скоро – с кем-то встречался? Почему-то она подумала об этом, а не об охоте, хотя он и поохотился – принёс молодую куропатку. Прекрасное приобретение для супа, добыть бы ещё кореньев и зелени, и горсть крупы хорошо бы.

Лорд вытряхнул из мешочка на ладонь несколько крупных бусин разной формы и колечек, к каждой вещи была привязан цветной шнурок. И Мариса сразу поняла, что это, такую же бусину ей показывал отел Эвол. Он заставлял долго держать её в руке, а потом расстроенно качал головой.

– Мы сейчас проверим тебя на одарённость, Мариса. – сообщил лорд.

– Уже проверяли, – махнула она рукой. – Не нашли у меня никакой одарённости. Вот это, да? – она показала пальцем.

Бусину на белом шёлковом шнурке она узнала по форме и цвету, как будто и впрямь была та самая.

– Это, – подтвердил лорд. – Сейчас возьмёшь амулет и подержишь его в руке, пока не согреется. Ну давай.

Она сжала в ладони бусину. Бусина была прохладной и не желала согреваться, Мариса даже на неё подышала – не помогло. Рыжий наблюдал за её усилиями, не торопил. Подсказал:

– Представь, что уже нагревается. Что ты этого очень хочешь. Чтобы стал горячим, попробуй!

Не получилось, и Мариса отдала бусину рыжему. Его не огорчила неудача.

– Ладно, следовало ожидать, – сказал он. – Тут