Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного - Роберт Д. Каплан

Хэлфорд Маккиндер предлагает нам посмотреть на европейскую историю как на производную истории Азии, так как он считает, что европейская цивилизация основывается на постоянном противостоянии захватническим устремлениям азиатских племен. Маккиндер задолго до Мак-Нила отмечает, что Европа утвердилась как культурный феномен в основном благодаря своей географии: горные массивы, долины, полуострова — оттуда происходили отдельные нации, которые противостояли угрозе, исходившей с равнин России на востоке. Равнинные территории России распределялись между лесами к северу и степями на юге. Прообразы Польши и Российского государства были созданы, по утверждению Маккиндера, исключительно для защиты северных лесов, ведь в V–XVI вв. с просторов голых южных степей совершали набеги гунны, булгары, мадьяры, калмыки, печенеги, половцы, монголы и прочие воинственные племена. В бескрайних степных районах «Хартленда» суровый климат, из растительности — в основном трава, которая порой уступает место песку. Песок этот разносят на огромные пространства мощнейшие ветра. В таких условиях вырастают жестокие воины, уничтожающие врага или гибнущие на поле брани, не стремясь найти места, где можно было бы укрыться. Союз франков, готов и жителей римских провинций в противостоянии азиатам породил прообраз современной Франции. Подобным образом появились Венеция, Папская область, Германия, Австрия, Венгрия и другие европейские державы. Маккиндер пишет:

«Стоит задуматься о том, как на протяжении нескольких столетий, которые теперь мы называем мрачным Средневековьем, язычники с севера пиратствовали в Северном море, сарацины и мавры-язычники держали в страхе Средиземное море, а турки совершали набеги из Азии в самое сердце христианского мира — с полуострова, окруженного враждебным морем со всех сторон. И мы четко видим причину территориального дробления современной Европы, которая словно находилась между молотом и наковальней. Под молотом следует понимать мощь земель “Хартленда”».[127]

А что ж Россия? Защищенная от вторжения лесами, тем не менее она пала жертвой Золотой Орды в XIII в. и в результате осталась за бортом европейского Возрождения с комплексом неполноценности и чувством незащищенности. Огромная империя, раскинувшаяся на суше, не имеющая природных барьеров — защиты от нападения — кроме, собственно, лесов, Россия хорошо усвоила урок жестокого гнета завоевателей. И как результат она постоянно пытается увеличить и удержать собственную территорию или, по крайней мере, контролировать близлежащие земли.

В то время как монголы из Центральной Азии в опустошающих походах добрались не только до России, но и до Турции, Ирана, Индии, Китая, северных земель арабского Среднего Востока, Европа по большей части не знала подобных бед, а потому смогла стать политическим центром мира[128].[129]Действительно, принимая во внимание тот факт, что пустыня Сахара отделяла Европу от большей части Африки, судьба Европы до эпохи Колумба, согласно Маккиндеру, зависела в основном от развития событий в азиатской степи. И речь идет не только о монголах. На протяжении X–XI вв. турки-сельджуки совершали набеги в степи «Хартленда», разорив значительную часть Ближнего Востока. Именно в результате дурного обращения сельджуков с христианскими паломниками в Иерусалиме начались Крестовые походы, которые Маккиндер считал началом коллективной истории Европы.

Хэлфорд Маккиндер продолжает в том же русле, раскрывая перед читателем Евразию, скованную льдами на севере, омываемую тропическими океанами на юге, имеющую четыре пограничных региона, расположенных в зонах стратегического интереса центральноазиатских монголо-тюркских орд. Этим регионам, по Маккиндеру, соответствует распространение четырех мировых религий, так как религия тоже производна от географии в рассуждениях Маккиндера. Земли муссонов, расположенные у берегов Тихого океана, населены буддистами; на юге, у Индийского океана, — индуисты. Третий пограничный регион — сама Европа, омываемая Атлантическим океаном, — зона христианства. Наиболее хрупкая зона — Ближний Восток, родина ислама, «лишенная влаги ввиду близости Африки» и, «за исключением оазисов, едва заселена» (так было в 1904 г.). Лишенная лесов пустыня, открытая вторжению кочевых племен, с последующими восстаниями, революциями. Вдобавок ко всему Ближний Восток, ввиду близости заливов, морей и океанов, особенно уязвим именно со стороны моря (хотя нередко близость большой воды скорее приносила ощутимую выгоду). Если быть точным, Большой Ближний Восток, с исключительно географической точки зрения Маккиндера, чрезвычайно нестабильная транзитная зона, этакая сильно растянутая промежуточная станция между цивилизациями Средиземноморья и Китая с Индией. Зона, отражающая все значительные изменения власти, политического курса. По всему видно, что такая теория — предвестник теории Ходжсона о Большом Ближнем Востоке, как об Ойкумене античного мира, из которой вышли три мировые религии (иудаизм, христианство и ислам) и которая продолжает играть главнейшую роль в современной геополитике.

Но все же Маккиндер, создавая свою теорию задолго до нефтяного бума, трубопроводов, баллистических ракет, помещает геополитическую ось в стороне от Ближнего Востока, как бы отметая его значимость, и продолжает развивать свои тезисы.

По словам Маккиндера, эпоха Колумба примечательна открытием морского пути в Индию, в обход мыса Доброй Надежды, минуя в том числе и Ближний Восток. В Средние века Европа была «зажата между непроходимой пустыней на юге, неизвестным океаном на западе… льдами и лесами на севере и северо-востоке», а также «всадниками на лошадях и верблюдах» на востоке и юго-востоке. Затем она вдруг получила доступ к богатствам Южной Азии через Индийский океан, не говоря уже о стратегических открытиях в Новом Свете.

Но, в то время как Западная Европа «заполонила Мировой океан своими кораблями», Россия столь же впечатляюще покоряла сушу, «выйдя из северных лесов», чтобы контролировать степь, противопоставив монголам своих казаков. То есть, пока португальцы, голландцы и англичане с триумфом огибали мыс Доброй Надежды, русские стремительно осваивали Сибирь, отправляли крестьян возделывать плодородные земли южных степей, отодвигая границы исламского персидского мира. Тойнби и другие ученые напишут об этом десятилетия спустя, но Маккиндер был первым.[130]У этого противостояния длинная история — Европа против России: либеральная морская сила, подобно Афинам или Венеции, против реакционной сухопутной силы — по типу Спарты или Пруссии. Ведь море в дополнение к многонациональному влиянию представляет собой труднопреодолимое препятствие — границу, обеспечивающую безопасность, необходимую для становления либерально-демократической идеи. (США — практически островное государство, окруженное двумя океанами, с малонаселенной Канадой на севере и с единственным источником опасности в виде демографической угрозы на юге — Мексикой.)