Золотые уколы смерти - Ольга Экстер

— Ценю ваш сарказм и глубокие замечания. Однако этот жест покойного Паперно в магазине перед собутыльником-соседом, если его правильно истолковать, может многое сказать. Ну а вдруг действительно она фехтовальщица?

Каменецкий пожал плечами:

— Даю тебе, Ирина, завтра день. Провентилируй данную версию. Никто из нас, я так понимаю, не силен в этом виде спорта.

— Да, и с какого конца тут подходить, я не знаю.

Дроздов допил пиво, встал и добавил:

— А вообще, Иринка, начни-ка ты с Государственного комитета по физической культуре и туризму. Там должны быть адреса фехтовальных школ, секций или клубов — черт его знает, как это у них называется.

— Ну да. Проедусь по ним с фотографией, может, и повезет.

— Решено.

Каменецкий тоже встал и закончил собрание:

— А мы с Дроздовым попробуем по другим вида спорта поработать. Например, женский бокс, стрельба из лука или что там еще.

Воронцова в тот вечер чувствовала себя почему-то в приподнятом настроении. Ей казалось, что они наконец на правильном пути.

В комитете Воронцову, как это у нас принято, какое-то время гоняли из отдела в отдел, из кабинета в кабинет.

Наконец она нашла нужного человека. Именно он с недавних пор курировал нужный ей вид спорта и обладал списками клубов и секций.

Ирина выписала для себя адреса наиболее серьезных и крупных. С подростковой мелочью связываться не было смысла — подозреваемая была явно не в том возрасте.

До обеда ей удалось побывать в шести из двух с лишним десятков занесенных в список клубов. Она вымоталась изрядно, а результат оказался нулевой. Везде пожимали плечами.

Только в одном пожилой тренер долго вглядывался в фоторобот, как-то странно покусывал губы. Потом сказал:

— Нет-нет. Этого не может быть…

— Что, — взволновалась Воронцова, — вы кого-то узнали?

— Нет, я же вам говорю, мне просто показалось…

— Что, говорите ради Бога! Ценна любая информация, ведь дело страшное.

— Увы, девушка, я могу вам дать только разумный совет. Если это, не приведи Господь, та, о ком я почему-то подумал, то вам лучше обратиться в федерацию фехтования.

«А ведь логично было бы сразу туда отправиться; всех более-менее заметных фехтовальщиков они должны там знать в лицо», — думала Ирина, разыскивая неподалеку от центра нужный ей адрес.

Председателя федерации, как назло, не было — уехал на какой-то сбор. Поэтому принял Ирину, как сотрудника милиции, заместитель председателя. Он занимал свой пост недавно, однако многих спортсменов знал лично.

Матвей Ильич, лысоватый мужик лет за сорок, достаточно долго изучал предоставленный Воронцовой снимок. Потом полез в шкаф, достал оттуда хорошо изданный альбом «Гордость российского фехтования. Золотые рапиры страны», положил на него ладонь и сказал:

— Не хочу ошибиться. Не хочу обвинять очень заслуженную спортсменку, члена сборной, которую я неплохо знал. Но фоторобот на нее похож. Хотя это еще ничего не значит и ничего не доказывает. Смотрите сами и сравнивайте.

— Конечно, Матвей Ильич, спасибо большое.

Ирина, несмотря на нетерпение, стала медленно листать лощеные многоцветные страницы трехгодичной давности издания. На нее глядели то счастливые лица победителей и победительниц на пьедесталах почета, то напряженные от тяжелой физической нагрузки лица тренирующихся спортсменов. Фотографии групповые и одиночные. Фотографии призеров чемпионатов страны, Европы, мира. И вот… На Воронцову смотрело лицо красивой, уверенной в себе девушки, гордости российского фехтования Роксаны Моветян. Ирина напрягла практически никогда не подводившую ее память: где-то она не так давно слышала это редкое для Москвы имя…

Ах да, по телевизору спортивный комментатор сокрушался, что из-за отсутствия Роксаны наша сборная неважно выступила. Отсутствие…

Лицо похоже, но… Настолько странно это несоответствие известной спортсменки и угрюмого фоторобота маниакальной преступницы!

«Ладно, — решила для себя Воронцова, долистав альбом до конца, — примем эту Роксану за рабочую гипотезу. Надо разузнать о ней побольше».

— Матвей Ильич, я слышала, что вот эта Роксана не выступала на последнем чемпионате Европы. Не скажете, почему? Ведь вы должны знать?

Чиновник помялся и спросил:

— А почему вы остановились именно на Моветян?

Ирина побарабанила пальцами по столу и тихо заметила:

— Ну… мне она показалась похожей на… эту. — Воронцова кивнула в сторону лежавшего на столе фоторобота и добавила: — Так, Матвей Ильич, вы можете ответить на мой вопрос?

— Кое-что могу рассказать, хотя… это все личные обстоятельства Роксаны и… короче говоря, я должен знать, в чем ее обвиняют.

— Ее никто пока не обвиняет, но вот эта женщина, похожая на Роксану, подозревается в совершении четырех убийств плюс грабеж. Мое, наше дело — установить истину. А для этого важна любая информация, даже интимного характера.

Матвей Ильич пожевал губами и сказал:

— Вообще-то лучше всего о ней могут рассказать ее бывшие тренеры. Почему бывшие? К сожалению, Моветян почти два года как ушла из большого спорта. У нее умерла, как я слышал, мать. Личная жизнь не сложилась. Честно говоря, это тяжелая тема, я мало знаю.

— А где найти ее тренеров?

— Ну, последним был Рощин Олег Павлович, он сейчас за границей на соревнованиях.

— А первым?

— Дай Бог памяти… Кажется, Агапов. Он вроде бы в одном из наших клубов сейчас.

Воронцова вспомнила того пожилого тренера, который посоветовал ей обратиться сюда. Что-то в его поведении при взгляде на фоторобот не давало ей покоя. Она решила не полениться и еще раз вернуться в клуб «Эфес».

Пожилого тренера она встретила на выходе из клуба. На его лице при виде Воронцовой отразилось удивление:

— Вы, девушка, уже во второй раз… Ко мне?

— А ваша фамилия Агапов?

— Да, я. Виктор Сергеевич.

— Ирина Владимировна, если вы уже забыли. У меня к вам серьезный разговор. Не могли бы уделить минут пятнадцать?

Агапов посмотрел в сторону ближнего скверика со скамеечками и вздохнул:

— Ну что ж, пойдемте покурим, раз так важно.

Закурив, оба собеседника несколько секунд молчали, потом Ирина тихо спросила:

— Ведь вы подумали, признайтесь, что фоторобот напоминает Роксану… Моветян Роксану?

Виктор Сергеевич грустно улыбнулся, выдохнул дым и утвердительно кивнул:

— Да, подумал. Но неужели это она? Что она натворила?