Без гробовой доски - Мария Шелкопряд

— У нас возможно многое, — сняв шляпу и вычертив передо мной размашистый полупоклон, незнакомец скрылся в толпе, а я, больно ущипнув себя за руку, заторопилась к памятнику.

Вход обнаружился сразу, за одной из колонн, хотя подозреваю, что он не единственный. Пройдя под каменной аркой, я оказалась во внутреннем дворе. Со всех сторон со стен в него смотрели окна и спускались каменные лесенки, уставленные бесчисленным количеством горящих свеч. А с потолка лились снопы света не от обычных круглых прожекторов, а от поделенных на четыре квадратика, как окошки.

Приглядевшись к стенам, я с удивлением поняла, что за каждой дверью и окном находятся жилые помещения. У одного окошка стояла маленькая девочка и рисовала звездочки на запотевшем от дыхания стекле. Мимо нее снаружи по лестнице спускался скелет в старой широкополой шляпе, на которой что-то росло. В этот момент я поняла, что никогда не прощу вампиров за то, что они нас всего этого лишили. «Мир Смерти» оказался добрым и прекрасным, хотя я видела еще далеко не все, что находилось за границами купола Аллии.

В Цитадели Натаниэль в шутку посоветовал Лютику говорить при необходимости, что он спас меня от сектантов-пироманов, и если смотреть на это с точки зрения местных жителей, такая версия почти не далека от истины. С мелкой поправкой, что для полноценного спасения вампир должен исчезнуть навеки с моего горизонта. Я не знала еще большинства правил общества, обычаев и законов, но внезапно поняла, что отныне я — одна из них.

Повинуясь нахлынувшему на меня порыву, я приложила ладонь к одной из стен дома-памятника и молча дала себе клятву непременно привести сюда Алика, родителей, друзей и незнакомых мне людей из моего Города…

Немного успокоившись после решения усложнить жизнь и посмертие наверняка тоже, я продолжила оглядываться по сторонам, на этот раз уже рассматривая живых и мертвых.

Публика, собравшаяся здесь, вызывала восторженный трепет.

Таких мертвецов я еще не видела. Невероятно изящные создания давно распрощались с кожей и мясом. Только прочные и упругие синхондрозы остались между костями, наверняка и позволяя двигаться, но большинство увиденных мной людей старались скрыть эти хрящи, создать впечатление, что от них остался только скелет. Они оплетали свои кости тонкими вычурными изделиями из металла, отдаленно напоминавшими рыцарские латы. Кто-то вставлял себе вместо ребер клетки, выполненные по силуэту живого тела, с каким-нибудь чирикающим или мелодично цокающим птичьим скелетиком внутри. У некоторых я видела живых или механических птиц. Иногда вместо клеток попадались аквариумы различных форм и размеров с рыбками. Многие накидывали на плечи полупрозрачные газовые накидки, с узорами или без.

Черепа украшали различные маски, а кто-то инкрустировал кости камнями или затейливо перевязывал лентами. Это смотрелось очень красиво и совсем не вульгарно, как навешанные на некоторых вампирах побрякушки. Не знаю, как можно оставаться равнодушным после такого зрелища.

А самое главное — этих непохожих на людей существ я не боялась, чувствуя себя необычайно защищенной среди незнакомцев.

Еще я не заметила ни одного лысого черепа. Все наряжались либо в неописуемые головные уборы, среди которых трудно отыскать два одинаковых, либо могли похвастаться сохранившимися волосами. Несколько встречных щеголяли со спиленными макушками, а некоторые даже без головы. Разумеется, публика состояла не только из скелетов. Мимо меня как раз прошла хорошо сохранившаяся девица, державшая свою голову на сгибе локтя.

Эта дама весело мне подмигнула темным, казавшимся абсолютно живым глазом, и поманила за собой пальцем.

Похоже, начиналось выступление — все собирались ближе к центру, всюду гас свет. Когда гореть остались только свечи и некоторые черепа, лучи прожекторов скрестились на свободном пространстве в центре круглой площадки.

Медленно, в волнах полупрозрачных материй, откуда-то сверху, на качелях стала спускаться девушка — скелетик. Она раскачивалась и кружилась на качелях, держась за них тонкими, как спицы пальцами, до середины скрытых ажурными металлическими манжетами.

— Дамы и господа! Приветствуйте Катю! Она вернулась из очередного путешествия и снова с нами!

Толпа зааплодировала, и девушка запела. Катя точно не имела голосовых связок и языка, а вместо глаз на лице, покрытом темной кружевной металлической маской с эмалью, мягко сияли голубоватые камни, скорее всего бирюза, но ее голос слышался отчетливо. Пожалуй, даже не каждая живая певица могла таким похвастаться. А многие «объективные» профессора в университете утверждали, что скелеты не могут разговаривать! Выходит, феномены с пошлыми названиями «истинный голос» и «истинное зрение» существовали на самом деле!

И судя по тому, что микрофон улавливал и усиливал голос девушки-скелета, звук запишется и на видео. Никаких телепатических фокусов, та же сила, позволявшая мертвым телам двигаться, помогала генерировать звуки.

Песня, которую пела Катя, принадлежала к старым временам, когда было только предчувствие Конца Света. И я с интересом вслушивалась в ее голос — в нашей библиотеке сохранилось лишь несколько четверостиший и короткое описание сюжета. К счастью, я почти не выключала запись на фотоаппарате, и можно, если я все-таки вернусь, поделиться концертом с Аликом.

Струящийся свет прожекторов охватывал фигуру, и в нем мне удалось заметить как немного шевелится челюсть певицы и загадочно мерцают ровные зубки, смахивающие на драгоценности. Спев еще несколько песен, Катя легко спрыгнула с качелей и затерялась в толпе.

Невидимый ди-джей объявил, что сейчас выступит Черный Менестрель Ирина.

На место качелей из-под потолка спикировала маленькая платформа, на которой стояла девушка, на вид моего возраста, а может даже на полгодика моложе. Ирина выглядела абсолютно живой, только несколько длинных Слез Смерти украшали ее лицо и давали понять, что она больше не принадлежит суете мира живых. Костюм певицы выглядел немного легкомысленно — кожаные черные шорты, замысловатая майка из черной кожи с заклепками и сапожки. Длинные черные волосы по бокам собраны в небольшие «улитки» с лентами, в которых виднелись длинные шипы. Остальные волосы свободно падали на спину.

— Друзья! Моя песенка немного не соответствует теме сегодняшнего вечера. Но зато она от всего горящего внутри меня огня! — усмехнулась покойница и, взяв микрофон, дождавшись музыки, запела:

Мое лицо не Рая блик,

А маска палача,

Я днем играю свою роль,

А ночью я вольна.

Втираю в руки свои яд

Я вечером в саду,

И кожа мраморно бледна,

Просвечивает чуть.

В вечернем платье я пойду

Нести повсюду смерть,

Кому ладонь свою подам,

Тот должен умереть…

Внезапно мне на плечи опустились чьи-то