Любовь на Утином острове - Марианна Лесли

– Видимо, все твои приятели были или слепыми, или идиотами, или то и другое вместе.

Пришла ее очередь улыбнуться.

– Спасибо, что пытаешься меня приободрить, Алан.

– Ты такая сладкая, малышка Дженни. – Он снова стал целовать ее, на этот раз более настойчиво, до тех пор пока дыхание у обоих не стало частым и прерывистым.

Потом он нежно и благоговейно ласкал ее тело, касаясь губами и руками, кончиком языка. Ее кожа была как влажный шелк. Тело его отчаянно сопротивлялось рассудку, которым Алан обуздывал себя. Еще никогда в жизни он не испытывал такого жгучего нестерпимого желания овладеть женщиной, но она была девственницей и заслуживала медленного, нежного покорения.

Она отнюдь не облегчала его задачу, ибо в своей невинной несдержанности притягивала его все ближе, используя в качестве приема магическое воздействие рта. Она пробовала его на вкус, лизала, покусывала, исследовала до тех пор, пока не почувствовала, как огонь первобытной страсти вспыхнул и стал разгораться где-то глубоко внутри живота.

Руки Алана двинулись от маленькой упругой груди через плоский живот вниз. Его губы следовали по пути, проложенному руками.

Когда его язык описал круг у ее пупка, а потом проник внутрь крошечного углубления, она изогнулась навстречу ему и обхватила его голову руками. Он двинулся дальше, скользя рукой по бедру к жестким завиткам между ног.

Дженни горела в огне, снедаемая безумной страстью. Алан ворковал нежные слова, когда ласкал ее влажную бархатистую плоть, страстно, до боли желая погрузиться в нее и отчаянно сдерживаясь. Когда она стала извиваться под его рукой, он понял, что больше не может ждать. Он приподнялся над ней и побудил ее прикоснуться к нему.

Жар и твердость его плоти поразили ее, а бархатистая гладкость заставила страстно желать почувствовать эту последнюю ласку.

– Пожалуйста, Алан, пожалуйста! – хрипло крикнула она.

– Откройся мне. А-а, да, вот так, – выдохнул он, и его большая ладонь обхватила ее маленькую, когда он вводил себя в нее, затем он отвел ее руку в сторону и крепко прижал Дженни к себе, изо всех сил стараясь двигаться медленно. Она была маленькой и тугой, но в то же время влажной и нетерпеливой. Она изогнулась навстречу ему. Он стиснул зубы и замедлил свое равномерное вторжение.

– Я не хочу причинить тебе боль, Дженни. Лежи тихо.

Ощущение его горячей плоти внутри нее лишило Дженни всяческого благоразумия. Она дернулась под ним, и тонкая преграда, сдерживавшая его, была навсегда разрушена. Ее ногти вцепились ему в спину, побуждая проникнуть глубже. Невероятное напряжение, возрастающее в ней, ощущалось сильнее, чем любая боль. Дженни крепко обхватила ногами его ягодицы и почувствовала, как он движется внутри нее. Какое блаженство!

Алан на мгновение приостановился, но Дженни не вскрикнула, не заколебалась, а лишь побуждала его продолжать – как будто он мог теперь остановиться!

– Дженифер… – пробормотал он, целиком погружаясь в ее горячую плоть.

Она двигалась в такт его движениям. Их ласки были бесконечны, как плеск воды о берег, а любовь переполняла тела, души и сердца…

Осторожно, чтобы не разбудить Алана, Дженни высвободилась из его объятий. Она уселась на одеяло, подтянула колени к груди, удобно пристроив на них голову, и с каким-то благоговейным восхищением стала любоваться своим возлюбленным.

Когда Алан занимался утренним туалетом, он был непозволительно красив и сексуален. Сейчас же, когда он спал, от него просто невозможно было отвести глаз. Подбородок, прекрасно очерченный, не был напряжен, выражение лица – спокойное и расслабленное. Она почувствовала, как в ней поднимается неожиданная, переполняющая все ее существо радость. Это благодаря ей он так спокоен и расслаблен.

Она обвела ласковым взглядом его золотистое от загара тело. Как могла вся эта мощь раствориться в столь глубоком сне? Как могла вся эта сила превратиться в такую бесконечную нежность? Конечно, она не имела опыта в любви, но женским чутьем поняла, что он давно не был близок с женщиной. Тот порыв, который охватил его, говорил сам за себя. Он боялся причинить ей боль, и именно этот страх убедил Дженни в том, что он любит ее. А она уже не сомневалась, что любит его самозабвенно и безгранично. Так глубоко, что с радостью отдалась ему, хотя он предупредил, что не может дать ей никаких обещаний.

Она предложила ему себя и свою любовь потому, что он был нужен ей, и потому, что она была нужна ему. Но теперь, после того как они занимались любовью, она поняла, что это не просто физическое влечение и слияние тел. Это духовное единение, о котором она даже и мечтать не смела. Этот угрюмый, замкнутый мужчина сумел пробиться через все ее защитные барьеры, которые она считала нерушимыми. Он проник к ней в душу, поселился в сердце и открыл в ней такие чувства, о которых она не мечтала и без которых собиралась прожить всю жизнь.

Он хотел ее и честно сказал ей об этом, не обещая вечной любви. Желая лишь сегодня и сейчас. Она с охотой приняла эти условия.

Дженни встала с кровати, натянула на бедра рубашку, которая пахла Аланом, и подошла к очагу. Она подбросила кедровые поленья в тлеющую золу и понаблюдала, как язычки пламени охватывают их. Как грустно, думала она, что все то восхитительное, что только-только начинается между ними, должно очень скоро закончиться. И лишь несколько бесценных, удивительных дней отделяют сказку от реальности.

Увы, такова жизнь, и она уже давно научилась не ожидать от нее слишком многого. Все, кого она когда-либо любила, покинули ее. Алан не станет исключением. Этот мужчина – чудесный подарок судьбы, дар богов, ниспосланный ей великодушно, но ненадолго. Надо благодарить судьбу за этот подарок и наслаждаться каждым мгновением.

Много ли, мало ли времени отпущено им, Дженни не знала, но намеревалась провести его так, чтобы смаковать воспоминания всю оставшуюся жизнь. Она не станет задавать вопросов, не будет требовать обещаний. Она постарается дать Алану все, что он хотел бы получить от женщины, и возьмет от него все, что он захочет ей дать. От этого их жизнь обретет больший смысл, а одиночество, ожидающее впереди, можно будет легче вынести.

Она смахнула со щеки слезу, отказываясь дать волю чувствам, и стала смотреть на огонь, решив не думать о завтрашнем дне.

Алан проснулся, как после снотворного – так повлияла на него ночь, проведенная с Дженни.

Так повлияло на него то, что он занимался любовью с Дженни.

Он сделал глубокий вдох и понял, что именно этим снова хотел бы заниматься. Ему уже до боли не хватало ее тепла. Открыв глаза, он увидел ее, сидящую на краю кровати. Свет от огня, горевшего в камине, обрисовывал ее силуэт, лаская волосы, обрамляя блестящие черные кудри золотистым ореолом. Как зачарованный он наблюдал за ней, пока в его теле не разгорелся огонь, не менее жаркий, чем тот, что горел в очаге.

Дженни казалась спокойной. Ему захотелось увидеть ее лицо, чтобы понять, о чем она думает, что чувствует, желает ли его вновь, как он желает ее.