Тридцатого уничтожить! - Виктор Доценко

Толстяк хотел что-то возразить, но Савелий вдруг зло бросил ему:

— Хватит! Заткнитесь!

Тот мгновенно трусливо сник и отвернулся в сторону.

— Ненавижу таких! — зло процедил Савелий.

— Не бери в голову, солдат! На гражданке таких много. Были бы они там сами, не говорили бы так, — неожиданно проговорил мужчина, сидящий за ними. — Извините, что вмешался. Савелий опустил голову.

— Если совесть твоя чиста перед самим собой, то значит все хорошо!

— Лона снова пожала его руку. — Давай лучше выпьем, за знакомство! Идет? — Она подмигнула ему.

— Нет возражений! — наконец улыбнулся и он, затем взял водку и чокнулся с ней. Быстро выпил, не запивая.

— И долго вы не были на родине? — спросила Лана, отпив немного шампанского.

— Долго, около пяти лет! — Он снова насупился.

— Если вам не хочется говорить Об атом, то…

— Нет-нет, не обращайте внимании. Спрашивайте о чем хотите. — Савелий достал виски и, немного налив в стакан, снова выпил.

— Вы хотя бы запейте, — поморщилась девушка.

— Водку я специально не стал запивать: смаковал потому, что давно не пил, а виски, конечно, запью, — он улыбнулся, сделал пару глотков колы.

— Родные-то вас, верно, уже и не ждут? — тихо спросила Лана.

— Нет у меня никого: сирота я, — просто ответил он.

— Простите, — поморщилась девушка.

— Ничего страшного.

— И куда вы сейчас?

— Пока в Москву, а дальше… — он пожал плечами. — Дальше видно будет.

— Вы бывали в Москве?

— Даже жил, — с грустью выдавил Савелий.

— Понимаю, — она многозначительно кивнула головой. — Не сошлись характерами?

— Характерами? — удивленно переспросил он. — Ах да, характерами.

— Значит, у вас никого нет в Москве?

— Выходит, так.

Ну вот, анализировал последние две недели за границей, а мысли снова вернулись к Лане. Самое интересное, что Савелию это было очень приятно: по телу сразу прокатилась нежная волна, и он даже ощутил ее запах, услышал милый капризный голосок.

Савелий улыбнулся, вспомнив момент, когда они приземлились и вошли в здание аэропорта «Шереметьево-2».

— Савелий, вы извините меня, но мне нужно получить багаж, а вас я хочу попросить выйти и прямо перед входом дождаться черную «Чайку», номер ММО 23-23. Водителя зовут Гоша. Приведите его вон туда, где багаж получают. Это вас не очень затруднит?

— Нисколько!

— Тогда давайте вашу сумку, чтобы не таскать ее. Я жду. — Она подхватила его сумку и пошла к своему чемодану, сиротливо стоящему у стены.

Савелий с улыбкой пожал плечами и быстро вышел наружу. Он прошелся перед всем зданием, но «Чайки» с таким номером нигде не увидел.

Он вернулся ко входу, но его внимание привлекло небольшое скопление людей. Мимо этого скопления проходил милиционер, остановился, посмотрел через плечи стоящих и медленно пошел дальше. Савелий подошел ближе.

— Угадаешь из двух — сотня, из трех — пять сотен! Фарт стоит всего «четвертак»! — выкрикивал молодой парень, сверкая золотым зубом. Он медленно двигал на столе наперстками. За ним Савелий заметил двоих внушительных парней. Они угрюмо смотрели вокруг и явно не интересовались игрой.

— Я попробую! — не отрывая глаз от рук фиксатого, нервно сказал мужчина лет сорока пяти с отвислым брюшком. Он протянул двадцатипятирублевую ассигнацию, которую тот спокойно сунул во внушительную пачку денег.

Дрожащей рукой мужчина приподнял один из наперстков и огорченно сплюнул:

— А может, и в других его нет? — подозрительно проговорил он.

— Если нет, то я тебе пятьсот, а если есть — ты мне полтинник. Идет? — ухмыльнулся фиксатый.

— Нашел дурака! — хмыкнул тот и вышел из толпы.

— Кто хочет из двух поймать свой фарт? — снова пытался завести публику фиксатый. — Ну, ловите свою удачу? Ну, что, нет смельчаков? Савелий уже понял, что этот фиксатый не только имел ловкие и быстрые пальцы, за которыми простому смертному не усмотреть, но вообще не стоит рисковать: выиграть у него было невозможно даже случайно.

— С мене пробуй! — отозвался из толпы круглолицый парень восточного типа.

Фиксатый на мгновение повернулся к нему и не заметил, как сухонький мужичонка с красным носом, воспользовавшись этим моментом, быстро приподнял наперсток и тут же оторвал руку:

— Я! Я хочу! — крикнул он и сунул фиксатому несколько смятых мелких купюр, но вторую руку не стал поднимать от одного из наперстков.

— А с тобой я играю только на сотню! — хитро усмехнулся хозяин наперстков.

— Как же так? — тот едва не заплакал. — Я же тебе уже три сотни спустил. Нет у меня больше, только этот полтинник! Савелий решил протиснуться поближе.

— А нет, так не мешай другим играть! — негромко бросил тот.

— Но я же хочу играть! — гундосил мужичонка, потом повернулся к толпе. — Кто хочет со мною? Никто не отозвался, и тогда Савелий сказал:

— Давай, попробуем! — улыбнулся он и сунул руку в карман..

— А на двоих — две сотни, землячок! — со злостью ухмыльнулся фиксатый.

— Базар тебе нужен! — невозмутимо сказал Совелий, и вытащил еще одну сотню. — Но в тройном! — бросил он.

— Идет! — согласно кивнул тот и спокойно убрал руку мужика от наперстков. Затем сделал пару движений, и в этот момент Савелий схватил, его за руку и повернул ее ладонью кверху: между пальцами был зажат резиновый шарик.

— Надо же — выиграли! — невозмутимо бросил Савелий, глядя фиксатому прямо в глаза.

— Да, повезло! — процедил тот сквозь зубы, зыркая по сторонам, не заметил ли кто его уловки? Затем вытащил пачку денег и отсчитал Савелию полторы тысячи рублей. — Может, еще сыграешь? На все — предложил фиксатый, ему явно не хотелось расставаться с деньгами.

— Не люблю дважды искушать судьбу! — ответил Савелий, забирая у него деньги. Затем вытащил из них пять сотен и протянул мужичонке.

— Не играй больше обманут! — сказал он и пошел из толпы.

В этот момент один высокий парень, который внимательно наблюдал за тем, как Савелий наказал этих обманщиков, наклонился к нему и быстро сказал:

— Поостерегись, земляк: не отстанут. — Он быстро скрылся в толпе.

Савелий посмотрел ему вслед и решил снова поискать «Чайку». Он отошел метров на пятьдесят от наперсточников и сроду же заметил, как за ним устремились те здоровячки, которые стояли за спиной фиксатого.

Савелий специально направился в пустынное место, рядом с дорогой, чтобы не привлекать внимание лишних глаз.