Девятый талисман - Лоуренс Уотт-Эванс

— Обычно с этим я справляюсь весьма неплохо, — выдавил улыбку Ведун. Это была первая улыбка, которую Меч увидел на его лице за все время в Зимовье.

— Боюсь, мои вопросы не касаются древней истории или старых легенд.

— Могу предположить, каким будет один из них, — сказал Всезнайка. — Ты хочешь узнать, почему я здесь и сотрудничаю с Лордом-Чародеем.

— Да, этот, безусловно, очевиден.

— Ну, то, что он тебе сказал — правда. Года три назад он меня выловил, чтобы спросить, не нарушают ли его планы какие-нибудь установленные для него Советом Бессмертных границы. И предпринимал ли кто-нибудь нечто подобное прежде. И если да, то почему потерпели неудачу.

— Понятно, почему он тебя спросил и почему ты ответил. Но приехать сюда, жить тут и стоять по его правую руку — это как-то…

— Компрометирует? — предположил Всезнайка.

— Ну, в общем, да.

Всезнайка пожал плечами:

— У него было много вопросов, а мне хотелось за ним приглядеть. Помнишь, Темный Лорд с холмов Гэлбек совершал преступления, и никто не знал об этом целых пять лет? Мне не хотелось, чтобы нечто подобное повторилось снова. Если и этот пойдет вразнос, мы ведь захотим узнать об этом сразу, верно?

— Уж наверное.

— Когда ты его слушаешь, не кажется ли он тебе порой полубезумным? Когда он пришел ко мне с этими проектами прокладки дорог, строительства на вершине горы и осушения болот, я подумал, что он уже на грани безумия. И решил, что по крайней мере один из Избранных должен присматривать за ним. А потом, когда он попросил меня перебраться сюда, я согласился. Порой мне кажется, что он таки спятил, в другой раз я думаю, что он один из величайших людей, когда-либо живших в Барокане. И каждый день я узнаю о нем что-то новое.

Меч медленно кивнул.

— Но вот стоит ли оставаться тебе и стоит ли принимать приглашение посетить Летний Дворец — в этом я не уверен. Ты по натуре не советчик, Меч, ты боец. А я искренне надеюсь, что до драки дело не дойдет. Но если он решит найти тебе применение, что ж… если есть молоток, начинаешь искать гвоздь.

— Тут ты прав, — согласился Меч. — Но я хочу узнать его получше и составить о нем собственное мнение. Как ты сказал, он и впрямь кажется малость тронутым. И я не доверяю Фарашу. Пока он здесь…

— Что произошло между вами, Меч? — перебил Всезнайка. — Я не помню ничего из того, что ты рассказывал, а мы оба знаем, что это означает.

— Это означает, что я не сказал тебе правду, — кивнул Меч. — На самом деле я тебе практически ничего и не сказал. Насколько я помню, напрямую я тебе не лгал.

— Умалчивание — тоже разновидность лжи, верно?

— Возможно. Не уверен.

— Ну, как бы то ни было, я хочу знать правду.

— Тогда спроси его. Может, он даже сознается.

— Вряд ли это можно назвать исчерпывающим ответом.

— Во всяком случае, это единственный ответ, который ты услышишь сейчас. Я пока не готов рассказать тебе все. Может, позже.

— Дело ведь не только в том, что он был небрежен и чересчур самоуверен, да?

— Да.

— Думаешь, ты будешь когда-нибудь готов рассказать мне?

— Ну, наверное… Просто пока — нет.

— На твои вопросы я ответил.

— Подтвердив то, что наш приятель Артил мне уже сказал, ага. Спасибо. Но у меня есть еще вопрос.

— Да?

— Лорд-Чародей попросил меня рассказать Красавице о его планах.

— Да. И сообщил, что я отказался.

— Точно.

— И ты хочешь знать почему.

— Верно.

Всезнайка одарил Меча долгим взглядом, затем уронил:

— Предлагаю сделку.

— Так я и думал, — вздохнул Меч.

— И?

— Согласен. Почему ты отказался?

— Ты забыл о том воздействии, которое Красавица оказывает на мужчин?

— Нет, но… — Меч осекся.

Он и впрямь частично забыл, какое впечатление она производит на мужчин, хоть сколько-то не защищенных от ее магии. Будучи самой красивой женщиной для всех, включая его самого, для обыкновенных людей она была еще чем-то большим. Неотразимой. Создание, чей вид заставлял мужчин забыть обо всем на свете, а ее желания всеми воспринимались как приказ, пока она оставалась в поле зрения. Даже мужчины, которых женщины в принципе не интересовали — и те становились жертвами ее чар. А женщины обычно при виде нее просто зеленели от зависти.

Избранные — и в какой-то мере Лорд-Чародей — обладали иммунитетом к магии Красавицы, хотя даже ее природного обаяния вполне хватало, чтобы Меч, Всезнайка, Лучник и даже Старый Вожак часто ловили себя на том, что стараются быть к ней поближе и заслушиваются ее голосом, как музыкой. Или пялятся на нее. Обычные люди могли защититься при помощи перьев арра, которые блокировали и смягчали любое магическое воздействие, но все равно на большинство людей ее чары действовали неотразимо. Именно поэтому она и жила в Зимовье, где традиционный женский наряд полностью скрывал ее внешность.

— Она не может прийти сюда, — сказал Меч.

— Верно. Стражники — да и не только стражники — просто рассыплются на части, услышав ее голос, а уж если она снимет вуаль с лица… И Лорд-Чародей, прежде чем встретиться с ней, непременно будет настаивать, чтобы ее обыскали, как давеча тебя, потому что боится быть заколотым спрятанным кинжалом. В конце концов Темный Лорд из Камитт'Дару именно так и умер, сраженный в грудь кинжалом Красавицы. Но кто сможет это сделать? Кто сможет обыскать ее без риска для себя? А значит, она никак не может сюда прийти и поговорить лично с Лордом-Чародеем. Ее отказ с ним встречаться — всего лишь здравомыслие.

— Он мог бы поговорить с ней через какое-нибудь животное.

— Думаю, он пытался. И это не сработало. Полагаю, она отказалась с ним разговаривать.

— Но ты-то почему отказался к ней пойти?

— А смысл? Она не выйдет из тени и не отправится его убивать без поддержки остальных Избранных.

— Но что в этом плохого-то, если б ты сходил?

Всезнайка ответил не сразу.

— По-моему, ты не совсем понимаешь, насколько непрочны мои отношения с Лордом-Чародеем, Меч. Каким бы я ни был полезным и как бы ни пылал энтузиазмом — а я далеко не всегда так уж пылаю энтузиазмом, — я остаюсь одним из Избранных. Членом группы, право и обязанность которой убить его, если он переступит черту. Я не хочу быть для него дурным вестником. Я не хочу с ним спорить. Не хочу делать ничего, что напоминало бы ему, для чего, собственно, существуют Избранные. Что, если Красавица повлияет на меня и убедит, что Лорд-Чародей делает что-то дурное? Какой у меня тогда будет выбор? Я могу, конечно, сказать ему, чтобы он отказался от своих драгоценных планов, а он сочтет, что мною руководит не мой собственный здравый смысл и что Красавица соблазнила меня вступить в заговор против него. Или я могу отказаться возвращаться сюда, и опять же в этом случае он может счесть это признаком того, что Избранные намерены прийти за его головой.