Неистовый соблазнитель - Сара М. Андерсон

Как же ему сейчас хотелось ей поверить… Вот только он уже давно не был тем наивным богатеньким мальчиком. И эта женщина уже не властна над его жизнью. Выпрямившись во весь рост, Маркус взглянул на мать:

И я должен просто поверить тебе на слово? А как насчет всевозможных стипендий? Они тоже представляли смертельную опасность?

– А ты мечтал все бросить и играть в футбол? Ты хоть представляешь, как бы это отразилось на твоем отце?

– Точно, а я уже и забыл, что всегда был вашей главной неудачей. Ну так вам давно было пора привыкнуть к разочарованиям, да и в любом случае с меня хватит. Я всегда жил по вашей указке – школа, девушки, компания… Но теперь я буду делать лишь то, чего сам хочу, и только попробуйте мне помешать.

– Маркус, пожалуйста, не устраивай лишних драм. Неужели ты не понимаешь, сколько мы всего для тебя сделали? Ты один из самых влиятельных людей Чикаго. Тебе принадлежит весь мир. И все это только благодаря нам. Конечно, тебе не следовало выносить в свет свою интрижку, но ничего еще не потеряно. Это частный остров, и чем ты тут занимался, никого не касается. Все осталось по-прежнему. Ты Уоррен, а это что-то да значит…

Ну конечно. Даже всю эту историю с няней она рассказала лишь для того, чтобы добиться от него желаемого.

– …Эмма замечательно тебе подходит, – продолжала мать, словно Либерти здесь вообще не было. – Она из отличной семьи.

– Нет.

– Нет? Ну хорошо, подыщем другой вариант.

– У меня есть Либерти.

– Да, я помню, просто держи ее в тени, – отмахнулась Мариса, – а…

– Нет. На этот раз я не дам тебе за себя выбирать. Не нужна мне твоя Эмма, бог ты мой, да я вообще сюда идти не хотел. Но я пришел. С Либерти, и не собираюсь ее обманывать или использовать, и уж тем более не собираюсь ее бросать просто потому, что ты считаешь, что я могу подобрать себе что-нибудь получше. Я хочу только ее, и мне чертовски повезло, что она хочет меня.

– Зачем все так усложнять? Неужели ты всерьез думаешь, что она…

– Она единственная в моей взрослой жизни, кому до меня действительно есть дело. Ее интересуют не мои деньги, а я сам. Она всегда честна и никогда не соврет и не обманет. И я хочу того, что не купишь ни за какие деньги. Я хочу ее любви. И если ради этого мне придется забыть о фамильном престиже, что ж, пусть будет так.

Прищурившаяся Мариса больше всего походила на готовую вот-вот укусить змею. Похоже, так просто она его не отпустит.

– Именно поэтому мы и не стали рассказывать тебе про ту дурацкую няню. Ты всегда был дураком, дураком и остался. Ты…

– Я, – он вырвал руку из ее хватки, – отныне всегда буду поступать так, как хочу именно я.

– А сейчас ты именно так и поступаешь? – Сколько же в этих словах ненависти и яда!

– Именно. И только попробуй мне помешать, и я изваляю имя Уорренов в грязи. Думаешь, фамильная репутация пострадала после истории с Лилибэт? Ты даже не представляешь, что я сумею с ней сотворить.

– Ты не посмеешь.

– Хочешь проверить?

Несколько секунд они безмолвно мерили друг друга взглядами.

– Я разочарована, очень разочарована, – наконец выдохнула Мариса.

– Я тоже. Но одно я знаю точно: когда у меня будут дети, я ни за что не стану превращать их в пешки. Прощай, мама, и не жди меня завтра на свадьбу. Я не приду.

– Маркус? – бросила она вслед уходившему сыну. – Маркус, это неприемлемо!

Но он даже не обернулся. Любовь? Даже он знает, что эти крики не имеют к любви ни малейшего отношения.

И он больше никогда не позволит им себя контролировать.

Все действительно изменилось.

И теперь он свободен.

Вдохнув полной грудью, Маркус пустился бежать.

Теперь она просто обязана все ему рассказать. И именно так она и поступит, как только он остановится, позволив остановиться и ей самой. Либерти споткнулась, но все же сумела сохранить равновесие, физическое, а вот что касается эмоционального…

Разве можно сохранить хоть какое-то подобие равновесия после того, что она только что услышала? Разумеется, она и раньше понимала, как Мариса отнесется к их связи, но не захочет выносить сор из избы и любой ценой попытается избежать скандала.

Но похищение… Маркуса пыталась похитить собственная няня? А его родители, те самые родители, что должны были бы его любить всем сердцем и защищать… Здесь она вообще уже ничего не понимала. Злоумышленников они засадили, а о самом Маркусе полностью забыли? Даже хуже того, заперли его дома, словно он сам во всем виноват?

Ее собственная мать тоже была далека от идеала, а наркотики и мужчины волновали ее куда больше родной дочери, но у Либерти по крайней мере всегда оставалась надежда. Бабушка Девлин учила ее читать, и даже в самом паршивом приемном доме ее всегда кормили три раза в день и отправляли в школу. И у нее всегда была надежда, что, если она не станет высовываться и будет упорно трудиться, рано или поздно все же сумеет себя спасти.

Но у Маркуса, несмотря на баснословные деньги и власть, такой надежды вообще никогда не было. Ей безумно захотелось его обнять и сказать, что все будет хорошо.

Но прошлое в прошлом. Теперь он готов за нее драться, даже если для этого придется все поставить на карту. Он обещал и обязательно сдержит это обещание.

Она пыталась объяснить, что недостаточно для него хороша и может причинить боль, но он не стал слушать. А значит, нужно прямо сейчас рассказать о детстве, системе опеки и всей той лжи, что ее окружала… Он поймет, понял же он, как важен для нее Уильям? Он поймет, что все, что она делала, она делала, чтобы выжить.

Не останавливаясь, Маркус втащил ее на холм, бегом ворвался в их коттедж и замер лишь у стоявшей на возвышении кровати.

Несколько секунд они просто стояли, держась за руки и приходя в себя после сумасшедшего бега. Голова Маркуса поникла, и Либерти видела, как ему больно, и знала, что ее слова причинят ему еще больше боли.

Но она больше не могла держать его в неведении. Не могла оставаться одной из без конца обманывающих его женщин. Она лучше их. Должна быть лучше, если действительно хочет его заслужить.

– Маркус, – начала она, пытаясь найти нужные слова. Я черная, но всю жизнь выдавала себя за белую. Моя мать была проституткой и наркоманкой. Я тебя люблю.

– Ничего не говори, – выдохнул он, крепко обнимая и впиваясь губами ей в губы.

Грубый жадный поцелуй. Но вместо того чтобы отстраниться, она запрокинула голову, углубляя поцелуй, полный смятения и отчаяния.

– Маркус, – она слегка отстранилась, – мне нужно…

– Не хочу ни о чем говорить. – Он яростно расстегнул застежку верха купальника, и прохладный воздух скользнул по ее все еще влажной после океана груди. Маркус поцеловал ее в мгновенно напрягшийся сосок. – Позволь мне о тебе позаботиться.