Притворись моим другом - Иоланта Палла

переживать нужно, а я вспоминаю улыбку Руслана.

Он умеет улыбаться.

Пусть не мне и ради общего блага, но…

Ему очень идет. Лицо преображается. Я поймала себя на том, что когда Власов не хмурится, а ведет себя, как нормальный человек, мне хочется улыбнуться в ответ, а еще…

Снова обнять.

Пусть он и стоял, словно огромная каменная глыба, убивающая напряжением. Будто его ни разу не обнимали…

Я натянула плед на голову и прикрыла глаза, продолжая думать о Руслане. Так было легче.

Уснула я быстро. Может, сказался стресс, или всему виной одноклассник с его очаровательной улыбкой. Эффект был на лицо. Я выспалась.

Когда привела себя в порядок, поняла, что у меня нет рюкзака и телефона, и где их искать, я не представляла. Пришлось искать старую сумку, чтобы сложить учебники и тетради. Только учеба последнее, о чем я думала. Если вечером я старательно отгоняла от себя мысли о Резникове, то теперь они нахлынули новой волной, заставляя содрогаться от его имени. Максим…

Что он сделал, когда не нашел меня?

И зачем устроил этот цирк с гонками и призом?

Столько вопросов крутилось в голове, а ответов на них у меня не находилось. Лишь один. Он – псих.

- Доберешься сегодня сама, - Ольга крутилась на кухне с Артёмкой на руках, пока я жевала овсяную кашу с ягодами, избегая взгляда, - Тёма капризничает. Плачет и плачет.

Угукаю и спешно покидаю квартиру, испытывая облегчение. Вопросов про телефон не возникло, благодаря брату, но мне придется вернуть телефон или хотя бы попытаться сделать это. Сумка непривычно била по бедру, пока я, слегка прихрамывая, спускалась вниз. Уже привыкла к рюкзаку. С ним удобнее. Закинешь на спину и спокойно шагаешь.

С подъезда вышла с неохотой, рисуя в голове план по возврату своего имущества, но, когда спустилась по ступенькам вниз, замерла. Руслан стоял около мотоцикла. Снова травился никотином.

- Привет, - сказала не громко, подходя к однокласснику.

Он промолчал. Только прищурился и кивнул на мотоцикл.

- Подумал, что тебе понадобится.

Я перевела взгляд на сиденье. Глаза сами расширились от удивления. Там лежал мой рюкзак.

- Как? – только это и смогла выдавить из себя, но власов пожал плечами.

- Пришлось повозиться, - он протянул мне шлем, на который я смотрела, словно на диковинку, - садись.

- Но…

- Есть другие варианты быстро добраться до школы?

- Нет.

- Садись, Ева, - Руслан усмехнулся, когда я взяла шлем и подарила ему взгляд, полный непонимания и удивления, - нам, видимо, нужно еще обсудить вчерашнее. Желательно до начала уроков.

Глава 26

Руслан

Чувствую себя отвратительно.

Правая сторона ноет, напоминая о вчерашнем падении, но я стараюсь не замечать этого. Плохой сон и разговоры с Серым дают о себе знать желанием вырубиться в любой момент. Только не могу. Есть дела важнее сна. Майорова, например, которая прижимается ко мне, пока я аккуратно перестраиваюсь в потоке транспорта.

Вчерашний эмоциональный порыв сделать Еву временным другом кажется убогим и ненужным, но слова назад не вернуть. За них придется отвечать так же, как и за поступки. Слова отца звенят в голове, пока мы не достигаем цели. Школа всего в нескольких метрах, и я помогаю Майоровой слезть с мотоцикла.

- Откуда у тебя мой рюкзак? – с подозрительным спокойствием спрашивает новенькая, а я шумно выдыхаю.

- Виновница торжества отдала, - бросаю взгляд на кафе неподалеку и оцениваю масштаб трагедии, если мы прогуляем один урок.

- Соня? – в голосе Евы слышится неподдельное удивление.

Киваю в ответ. Глаза Майоровой превращаются в блюдца. Будь я на ее месте, тоже бы удивился такому раскладу, но меня сегодня вряд ли чем-то прошибешь. Подготовился.

- Сдалась с повинной, - говорю и иду в сторону кафе, оставляя мотоцикл около школы.

Новенькая ожидаемо следует за мной. Любопытство побеждает.

- Не понимаю. Можешь мне нормально рассказать? – ворчит Ева, ускоряясь, чтобы меня догнать.

- Соня позвонила вчера, когда мы на гонках были. Она все рассказала. Забрал твое имущество. Вот и все. – Открываю дверь и пропускаю Майорову вперед.

- Зачем ей это? – вижу, как на лице новенькой отражаются все эмоции.

Непонимание. Удивление. Неприязнь.

- Считай, что ее замучила совесть, - ограничиваюсь кратким ответом, занимая столик у окна.

Майорова хмурится, но садится напротив. Вид у нее замученный. Бледная. Под глазами синяки. Ни грамма косметики. Всматриваюсь в ее лицо, словно вижу впервые. Ресницы длинные. Чистая кожа. И глаза, в которых читается целый спектр эмоций. Прокашливаюсь, чтобы не зависать на воспоминаниях о вчерашних обнимашках, и утыкаюсь взглядом в меню, которое знаю наизусть.

- Что теперь будет? – спрашивает Ева, а я жму плечами.

Что еще вытворит Макс, только ему известно, но проигрывать Резников не умеет. Вчера всю территорию прошерстил, упорно выискивая свою жертву. Мне даже стало казаться, что у него не все дома. Глаза безумные. Лицо искривлено. От очередной драки спасли лишь пацаны. Мне должно быть все равно. Наверное, любой другой уехал бы, наплевав на то, что девчонку выставили перед толпой, как лот на торгах. Не мог объяснить самому себе, что именно меня остановило. То, что Макс устроил гонку на приз, чтобы поставить меня на место, или надежда в глазах Майоровой.

- В школе он тебя не тронет, - сообщаю деланно равнодушно, заказывая нам по чашке какао, - можешь не беспокоиться.

- С чего такая уверенность?

Снова пожимаю плечами. Говорить о том, насколько Резников гнилой, не собираюсь. Очернять того, кто сам себя закапывает своими поступками, не особо красиво, да и зачем? Все очевидно. Майорова не глупая.

- Когда мне нужно притвориться твоим другом? – спрашивает в лоб, пока я изучаю картинку за окном.

- На счет этого, - хмурюсь, подбирая слова для плавного слива, - уже не нужно.

- Почему? – звучит расстроено, а я пододвигаю к ней чашку с какао и киваю, мол, пей, а не задавай мне вопросов.

- Глупая затея была, - пью горячий напиток, пока Майорова его гипнотизирует, - правда, но спасибо, что не отказала.

Ева поднимает взгляд на меня, и какао становится поперек горла от того, как прошибает эмоциями.

- Зачем? – говорит и не моргает, от чего я чувствую себя еще гаже.

- Зачем, что? – брови ползут наверх, а Майорова краснеет.

- Ты мне помогаешь, - чеканит каждое слово, водя