Расплата - Оливье Норек

– Но уникальная. И ужасно захватывающая. К тому же есть шансы на успех. Подумай о будущем. Про «Восьмой элемент» узнает весь мир.

– Или на нас будут показывать пальцем. Чуму тоже знает весь мир. Ты понимаешь, что мы открываем ящик Пандоры?

– Мы не выпускаем наружу все зло человечества, мы человечество защищаем.

Герда забавляла пламенная речь Аттала. Он не скрывал, что Аттал был его подзарядкой, которая возвращала энергию молодости. Рядом с ним он старел не так быстро.

– Тебе нравится это дело, Фабьен?

– Более того, я думаю, это будет процесс всей нашей жизни.

– А если он не выживет?

– Даже мертвые имеют право на защиту. И меня интересует не сам человек, а его послание.

Герда вложил письмо в картонную папку, повертел ручку между пальцами – старая привычка, оставшаяся с юрфака, – и принял решение.

– Отложи все текущие дела, положи папки мне на стол в том виде, в котором они есть, и я их перераспределю. Подбери команду. С этой минуты мы работаем над делом «Гринвара» двадцать четыре часа в сутки.

Затем по традиции Герда подыскал псевдоним для клиента, чтобы не указывать настоящее имя в досье. В качестве псевдонимов он брал названия ураганов в том порядке, в котором те появлялись в небе Франции. Так Виржиль Солал стал «БЬЯНКОЙ», что и было написано заглавными буквами на новом деле.

19

Диана сложила и убрала простыни, продезинфицировала ванную, после чего вымылась сама. На завтрак она не пошла, поскольку сомневалась в чистоте посуды, и покинула отель, хрустя по дороге половинкой «Лексомила»[59]. Она решила дойти до «Бастиона» пешком, отказавшись от предложения своего телохранителя подвезти ее. Тот так и сидел здесь со вчерашнего дня. Идти было недалеко, но Диана опустила голову, чтобы ее никто не узнал, – ее охватило то самое чувство, когда ты в бегах и твое лицо красуется на доске объявлений «Их разыскивает полиция».

Двери лифта открылись на верхнем этаже, и, к великому счастью, никто ее вроде бы не заметил. Мертвые девушки в вечерних платьях и их покойные кавалеры в смокингах с самого утра стали предметом обсуждения в городе. В альбоме судмедэксперта трупы отеля «Шангри-Ла» выглядели так, будто сошли со старинного полотна.

Дело о Бале дебютанток было поручено первому отделу уголовной полиции, который, помимо прочих, курировал Шестнадцатый округ Парижа. Число погибших, почерк и тот факт, что «Гринвар» не взял на себя ответственность за эту акцию, исключили причастность Виржиля Солала к трагедии.

Подражатели, чего и следовало ожидать.

– Кофе? – предложил Модис, и Диана подпрыгнула от неожиданности.

– Кофе.

Он провел бейджем вдоль считывателя карт и застучал по экрану. Диана поняла, что утро у Натана выдалось ужасным, хотя и не знала, что именно означает мимика напарника.

– Слышала последние новости? – спросил он без улыбки. И без всяких признаков дружелюбия.

– Про бал? Да. У Солала появился подражатель. Я уверена, ему это не нравится. Его не копируют, его передразнивают.

Сжатые челюсти, резкие движения, отсутствие зрительного контакта – Диане казалось, что перед ней незнакомец.

– Я сделала что-то не так или ты дуешься на весь мир?

– На весь мир, кроме тебя. Я видел начальника безопасников, он выходил из кабинета шефа.

– Прости, я не знаю, хорошая это новость или плохая. Расскажешь?

– Если нашему хакеру удастся обнаружить Солала, безопасники арестуют его. Это не планировалось. А за каждой переменой стоит мотив. Послания Солала развращают умы, ослабляют нацию. Вряд ли им понравится, если он будет выступать, давать интервью и продолжать битву из тюремной камеры или в суде.

– Ты что, говорил об этом с шефом? – недоверчиво уточнила Диана.

– Конечно да! Он не успел запереться в кабинете.

– И он подтвердил твои опасения?

– Сказал сосредоточиться на нашей встрече и не беспокоиться об этой части операции. Так что да, подтвердил.

Диана и Натан с обжигающими стаканчиками кофе в руках молчали, не решаясь доверить друг другу вчерашнее. Вечер Натана с дочкой. Разговор Дианы с Богом и собственной совестью. Их человечность, словно вирус, пронизала эту миссию, в которой не было места сочувствию. Они должны помешать Солалу снова убить человека, закрыв глаза на убийство, совершаемое государством. Даже если курок спустит кто-то другой, все равно они станут соучастниками. Ни Диана, ни Натан на это не подписывались.

Мейер вспомнила, как просила совета в церкви, куда зашла совершенно случайно. Свеча старой женщины упала и зажгла другую. «Я не знаю, какова моя роль», – призналась она, словно задавая Ему вопрос. Но Бог и психологи не отвечают на вопросы, они задают новые.

– Диана, ты не обязана в этом участвовать, – заверил Натан. – Это не твоя работа.

– И не твоя.

– Если я откажусь, то на встрече с Солалом никого не будет. Считай, у нас на руках еще один труп. Но тебя никто не заставляет продолжать. Я поговорю с шефом.

– Это последнее, что меня волнует. Я думаю не о нем.

– Я знаю. Я скажу Солалу, что ты не выдержала нагрузки. Что ты должна анализировать мозги преступников, а не быть свидетелем их убийств. И не переживай, это не единственное, что его расстроит.

– Они не будут платить, верно? – догадалась Диана.

– Коллеги из группы «Выкуп» вели переговоры всю ночь. Как и ожидалось, банк «Сосьете женераль» перенял линию поведения «Тоталь». С террористами переговоров не ведут. Но, исходя из собственных понятий о совести, они все же предложили Солалу три миллиона евро, лично для него.

– Значит, они ничего не поняли.

– Нет, не поняли. Ничего. Все летит к черту, и мы с тобой находимся в эпицентре бури. Они хотят его смерти, и мы как бы должны им помочь. Но мы уже не в прошлом веке, когда можно было промямлить: «Мы просто выполняли приказ». В наше время выполнить приказ означает принять его, принять его последствия и ответственность за эти последствия.

Во время бесед с пациентами Диана часто говорила о поворотных моментах в их жизни. О выборе, который меняет все. О тех моментах, которые нужно ловить, о тех решениях, которые делают вас тем, кто вы есть.

– Сколько осталось?

Натан посмотрел на часы:

– Час.

* * *

Каждому свое: у полицейских пистолеты, у пожарных – шланги. У хакера же были две программы собственной сборки, три банки диетической газировки, леденцы и в виде исключения разрешение курить свои вонючие самокрутки.

Он сел за стол руководителя ИТ-отдела и сдвинул все, что мешало, вызвав у хозяина стола раздражение и интерес. Интерес победил.