Мелодия все звучит - Мэри Хиггинс Кларк

Паркер вспомнил ту красивую женщину, которую целовал Эрик Беннет. «Если она окажется поблизости, когда это произойдет, тем лучше. Он, вероятно, тратит деньги и на нее тоже. Если она окажется поблизости, когда я застрелю Энн Беннет и ее сына, значит, ей просто не повезет». Нужно купить оружие. Рейнджер полагал, что раздобыть «ствол» будет не так уж сложно. Он постоянно читал в газетах об одном районе Бронкса, где гангстеры продают «огнестрел».

Не следовало спешить. Даже планировать то, что он затеял, было приятно. Это было почти как войти в квартиру, где тепло, а на плите готовится какое-нибудь вкусно пахнущее блюдо.

Как там говорила Джуди?.. А, да. «Рейнджер, я так жду, когда мы переедем во Флориду! Говорят, что ожидание чего-нибудь хорошего доставляет больше радости, чем само событие. Как ты думаешь, это правда?»

«Вот и узнаем», – подумал Коул, выезжая на свою улицу и привычно отыскивая свободное место для парковки.

Патрик Адамс направил на дело четверых детективов – людей, которые, как он утверждал, могли выследить даже отдельную пылинку в урагане. Утром в понедельник он вызвал их на совещание в своем кабинете.

– Я понимаю, почему Эрик Беннет так жаждет очистить свое имя, – сказал он. – Вот фотография в «Пост», на которой он держится за руки с Лейн Хармон. Она – дочь покойного конгрессмена Грегори Хармона и вдова Кеннета Кёрнера, дизайнера. Кроме того, она падчерица Дуайта Кроули, обозревателя, который считает, что Эрик Беннет замешан в мошеннических делишках своего отца, и заявляет об этом в каждой статье.

– Их ждет чудесный семейный ужин в День благодарения, – протянул Джоэл Вебер, один из детективов.

Он был нанят Адамсом совсем недавно. Джоэл был отставным агентом ФБР, который соскучился на пенсии и подался в эту фирму. Ему было пятьдесят шесть лет – они с Патриком Адамсом были ровесниками – и в ФБР он дослужился до звания старшего специального агента. Ценное приобретение для фирмы. Патрику особенно нравилось то, что Джоэл никогда не пытался воспользоваться своим прежним положением, чтобы продвинуться по службе.

Патрик Адамс сидел за своим столом, четверо его подчиненных расположились полукругом по другую сторону. Пат внимательно посмотрел на Джоэла, одобрительно отмечая тот факт, что едкие замечания того обычно становились основой для интересных предположений, помогающих продвинуть следствие вперед.

– О чем вы думаете, Джоэл? – спросил Адамс.

– Я гадаю, нет ли у Дуайта Кроули каких-нибудь поводов для недовольства, которые он не озвучивает на публику. Мне хотелось бы это узнать. Я имею в виду, что этот человек испытывает почти необъяснимую ненависть к Эрику Беннету. ФБР, Министерство юстиции и федеральные следственные органы не нашли ни единой улики против Беннета-младшего, однако Кроули в своей колонке заявил, что слово «предположительно» к виновности Эрика Беннета неприменимо. Тот мог бы подать на него за это в суд, но не сделал этого – возможно, потому что не хочет дальнейшей огласки. Или, может быть, у Кроули на него есть что-то, до сих пор не раскрытое…

Патрик уже собирался сказать, что Джоэлу следует раскопать побольше сведений относительно этой возможности, но прежде чем он раскрыл рот, тот продолжил:

– И еще одно. – Он снял свои круглые очки в роговой оправе, подышал на них, вытер насухо и вернул на место. – В то утро в вашей приемной я перекинулся несколькими словами с Эриком Беннетом. Знаете, что я подумал, когда встретился с ним?

Пат Адамс и три других детектива знали, что это риторический вопрос.

– Моя мать с подозрением относилась ко всему, что покупала в рыбном магазине, – сказал им Джоэл будничным тоном. – Как бы хорошо ни выглядела рыба, мама обязательно подносила ее к носу и тщательно обнюхивала. Я унаследовал острое чутье своей матери. Когда я беседовал с Эриком Беннетом в этом офисе, я, фигурально выражаясь, обнюхал его, и он не прошел испытание. Мне хотелось бы узнать, почему Дуайт Кроули так настроен против него. А еще я хочу поглубже копнуть прошлое Эрика Беннета и посмотреть, не смогу ли я найти что-нибудь, что еще не раскопали до сих пор.

– С собакой ляжешь – с блохами встанешь, – такими словами Глэди встретила Лейн в понедельник утром.

Ошеломленная, та спросила:

– Ради бога, Глэди, о чем это вы говорите?

Начальница схватила со своего стола газету и сунула Лейн.

– Я говорила тебе о заигрываниях с Эриком Беннетом. Я знала, что ты каждый день читаешь «Пост», и меня удивляет, что ты этого еще не видела.

– Читаю, но не по утрам же: мне нужно собрать Кэти и собраться самой, – запальчиво отозвалась Лейн, беря газету.

Та была открыта на странице светской хроники. Лейн с тревогой узрела крупную фотографию, на которой были она и Эрик Беннет. Кто бы ни снимал их, он подловил момент, когда рука Эрика лежала поверх ее ладони. Момент, когда они с улыбкой смотрели друг на друга.

Щеки Лейн горели. Она положила газету на стол Глэди и, защищаясь, сказала:

– Это была одна-единственная секунда, когда Эрик случайно коснулся моей руки.

– Я тебе верю, – отозвалась Глэди. – На самом деле я не удивлюсь, если окажется, что Беннет заплатил кому-нибудь, чтобы тот сделал этот снимок. Возможно, для него это своего рода плевок в лицо твоему отчиму.

– Глэди, разве вы не понимаете, что именно такому обращению Эрик подвергается вот уже два года? Никто не нашел ни единой улики, связывающей его с этим мошенничеством, но все решили, что он в нем участвовал. Неужели вы не видите, как это несправедливо? И мне все равно, что подумает Дуайт Кроули. Он – муж моей матери, но он не мой отец. В тот месяц, когда она вышла за него замуж, я уже поступила в колледж. Я пытаюсь держаться от него подальше. Я приезжаю навестить мать, когда знаю, что он в отъезде – толкает где-нибудь речи о том, как надо управлять миром…

Говоря все это, Лейн осознала, что Глэди вытащила на поверхность то, в чем Лейн не хотела признаваться даже себе самой. Она не просто чувствовала себя неуютно рядом с Дуайтом, а испытывала к нему активную неприязнь и знала, что именно по этой причине она так редко приезжала в Вашингтон, именно по этой причине ее отношения с матерью стали такими напряженными.

– Лейн, если ты встречаешься с Эриком Беннетом, это не мое дело. Я считаю, что ты делаешь большую ошибку, позволив себе увлечься им, но больше ничего не скажу об этом. А скажу я вот что: мне ненавистна мысль о том, что деньги, которые графиня Ля-ля-ля платит мне, взяты из средств, украденных Паркером Беннетом. Ты же сама видела: как только я озвучила, какой счет намереваюсь выставить ей, она сразу же заявила, что ей нужно сделать важный звонок…

Ничего не ответив, Лейн прошла в свой кабинет, села за стол и прижала пальцы к вискам. «Я не могу думать ясно, – призналась она себе. – Мне действительно понравилось ужинать с ним. Мы вернулись в половине одиннадцатого, но Кэти еще не спала. Заслышав наши голоса, она прибежала, чтобы удостовериться, что Эрик не забудет о печенье, которое она испекла для него. Она хочет быть как все дети. Она хочет, чтобы у нее был отец. О да, конечно, у многих ее подруг отцы в разводе, но это не то же самое, что смотреть на фотографию папы и только слушать рассказы о нем. Сколько времени пройдет, прежде чем моя мать и Дуайт увидят фото, на котором я запечатлена с Эриком Беннетом? Дуайт каждое утро просматривает целую кипу газет со всей страны и еще «Лондон таймс». Он уж точно не пропустит эту фотографию, а если и пропустит, кто-нибудь укажет ему на нее. Что мне делать? Или я верю, что Эрик невиновен, или не верю. А я верю… Но если я время от времени буду ужинать с Эриком, как мне защитить Кэти?»