Тайный посол. Том 1 - Владимир Малик

Они остановились на пригорке.

– Йок! Йок![65] – воскликнул Бекир, порывисто поворачиваясь лицом к спахии. – Не трогай ее, Гамид-бей! Она еще молода, ей хватает работы и дома. У меня больная жена…

Но Гамид настаивал на своем.

– Ты уже много лет отрабатываешь то, что взял на строительство сакли, Бекир, а долг не уменьшается, ибо человек так создан Аллахом, что должен есть и пить… А тут ты сразу избавишься от долга, как от надоевшей болячки! Подумай!

– Я сам отработаю тебе свой долг, Гамид-бей! Буду работать еще два года, но дочь в замок не отдам! Это не место для молодых девушек!

Гамид вспыхнул.

– Думай, что говоришь, Бекир! – зашипел он со злобой. – Рано или поздно ты все равно пошлешь ее ко мне. Долг давно просрочен… Ну, чего ты упираешься? Одумайся!

– Нет, Гамид-бей, этому не бывать! – решительно ответил Бекир. – Все знают, что девушек, которые служили в замке, никто не берет замуж! Зачем ты хочешь сделать несчастными сразу четырех человек: меня, мою жену, дочку и ее жениха Исмета?

– Поганая собака! – заверещал спахия. – Ты еще пожалеешь! Я не забуду твоих слов!.. Паршивая свинья, вонючая гиена, как ты смеешь болтать такое о своем господине?.. Даю тебе неделю для уплаты долга! Если не уплатишь или не отработаешь вместе с женой и дочкой, я выброшу тебя из дома и выгоню из Аксу!

– Ла хавла![66] – поднял вверх руки Бекир. – Пусть будет так, как суждено быть. Но дочь я тебе не отдам! Ты сможешь ее взять, только если я умру, Гамид-бей! Таково мое последнее слово.

Бекир произнес это так решительно, что все с удивлением посмотрели на него. До этого времени он никогда ни в чем не перечил ни Гамиду, ни телохранителям, которые постоянно сопровождали хозяина. Поэтому Гамид, считая Бекира умным и опытным маслобойщиком, назначил его старшим над другими батраками и невольниками. Работу свою тот выполнял старательно, и Гамид был доволен им. Теперь Бекира трудно было узнать: глаза горят, кулаки сжаты, скажи ему еще хоть слово – в горло вцепится!

Гамид ничего не ответил. Только пристально посмотрел на Ираз, испуганно выглядывавшую из-за плеч работников, вскочил на коня и, нахлестывая нагайкой, погнал его галопом. Осман поспешил за хозяином.

– Собака! Жирная свинья! – прохрипел Бекир. – Я свободный турок, а он хочет превратить меня в раба. Он хочет посягнуть на честь моей дочери и на мою честь! Но мы еще посмотрим, чья возьмет! Неспроста появился в наших краях Мустафа Чернобородый: может, найдет он тропинку и к замку Аксу!

– Хвалилась курка, что будет на байраме у турка, да и вправду побывала – зажаренной на столе! – охладил его запал Юсуп. – Напрасно ты раздразнил этого дикого вепря! Теперь не жди от него пощады. Нужно было обойтись ладком – вот и перестал бы приставать к Ираз. Он правоверный, и сердце у него такое же, как и у нас…

– Зверь он, а не человек! И сердце у него каменное! – воскликнул Реджеп. – Кол ему в бок – и весь с ним разговор!

Бекир обвел всех долгим мутным взглядом и сразу же сник, приуныл. Плечи опустились, на лице появилась виноватая улыбка.

Он подошел к Ираз, обнял ее за плечи, словно желая защитить от беды, взял корзинку с едой и тихо сказал:

– Посиди здесь в холодке и подожди меня – домой пойдем вместе!

Девушка села на скамье под стеной маслобойни, а работники, толпясь в низенькой узкой двери, начали заходить в помещение.

«Вот какая она, Туретчина, – подумал Арсен, положив закованные руки на балку и налегая на нее грудью. – И тут, как и у нас, оказывается, – бедные внизу, а богатые наверху! Правда, стиснув зубы, молчит, а кривда, бесстыжая, распоясалась и слепо, нахально шагает по хребтам человеческим».

За те несколько недель, что Арсен работает в маслобойне, он окреп после пребывания в подземелье, выспросил у Бекира, каким путем удобнее и быстрее можно добраться до моря, и начал подумывать о побеге. Его ничто не пугало: ни невзгоды в дороге, ни преследования, ни даже гибель. Хотелось одного: чтобы к тому времени не было дома Гамида. Но хозяин, по всей видимости, пока никуда не собирался уезжать. И это осложняло осуществление предполагаемого побега.

Вечером, когда Бекир привел невольников в крепость, Осман рассвирепел. Даже в сумерках было видно, как злобно блеснули его круглые глаза. Он толкнул Бекира в спину, гоня его со двора.

– Прочь отсюда, нечестивец! И не смей совать сюда свой кривой нос, красномордый лис!

У Бекира и вправду нос смотрел немного набок, а пропитанное маслом лицо отдавало красной медью.

Бекир огрызнулся:

– Убери руки, Осман, а то они у тебя слишком длинные!

– Не собираешься ли укоротить? А? – Он снова толкнул Бекира в спину, да так, что тот отлетел к воротам. – Иди, иди, там я тебе покажу, сколько весит мой кулак!

Ругаясь, Осман вытолкал Бекира за ворота. На некоторое время невольники остались одни. Пан Спыхальский и Квочка сели в изнеможении под стеной на каменную плиту, а Арсен отошел в сторонку и остановился под окном, где как-то видел Адике.

Потом девушка появилась в окне еще раз и, как ему показалось, сделала рукой какой-то знак. Но тогда надсмотрщики быстро загнали невольников в погреб, и он так и не понял, что же она хотела ему сказать. Приветствовала его? Или еще раз благодарила за спасение? А может, поманила, чтобы подошел ближе, и опять бросила бы кусок пирога?

В окне промелькнула легкая тень. Адике! Из-под покрывала показалась белая ручка, и на землю упала какая-то маленькая черная вещь.

Арсен оглянулся – не следит ли кто? Потом быстро нагнулся. Сердце радостно екнуло: ключ от кандалов! Он быстро спрятал его в карман и с притворным равнодушием стал рассматривать галерею, в душе надеясь увидеть ту, которая ради него так рисковала. Но в окне уже никого не было. Девушка исчезла.

Окрыленный радостной надеждой на освобождение, он не обращал внимания на ругань и тумаки, которыми разозленный Осман загонял их в погреб. В голове не умолкая звенела мысль: «Скоро окажусь на свободе! На свободе! А там все будет зависеть от удачи. Только бы добраться до моря! Должен же я выполнить наказ Сирко! Обязательно должен!»

– Что ты так радехонек? – спросил Квочка.

– Видать, припомнил, как год назад угощали его варениками со сметаной… Теперь приятно облизнуться, проше пана! – засмеялся Спыхальский.

В погребе зашелестел смешок, но Арсен не обиделся. Улегся на свое место под оконцем у стены, положил под голову руку и задумался. Пора серьезно обмозговать возможные варианты побега. Бежать – одному! Поймают – никто не упрекнет его. Выжгут глаза – ему одному. Да и пройти всюду, спрятаться одному легче… А главное – ему доверено такое важное задание кошевого! Не выполнив его, он не может, не имеет права возвратиться на родину!.. Ключ же обязательно оставит товарищам. Захотят бежать – пускай воспользуются!..